Он стал нашим добрым гуру, но это ничего не дало угнетенным тибетцам, считает Патрик Френч, бывший директор "Свободной Тибетской Компании":

Впервые я встретил Далай-ламу почти 20 лет назад, когда был подростком и учился в католическом колледже при монастыре. Он приехал, чтобы посмотреть на христианский монастырь в действии. Я был очарован его обаянием и трагической судьбой тибетского народа. Два года спустя, в 1986 году, я посетил Китай и Тибет, а позже стал директором лондонской "Свободной Тибетской Компании".
Во время своего визита в США Далай-лама закрепил за собой статус всемирного доброго гуру номер один, который перешагнул через все границы культуры и религии. Невозможно не восхищаться духовным лидером, который, не успев остыть от разговора с президентом Джорджем Бушем и госсекретарем Колином Пауэллом, принимается убеждать студентов Гарварда тратить меньше времени на учебу и больше на то, чтобы стать хорошими людьми. А также смешить их рассказами о том, как он бил попугая палкой, когда был "молодым непослушным Далай-ламой". Лидером, который утверждает, что диалог и сострадание – это лучший способ общения с террористами.
Между тем, опасность все более растущей популярности Далай-ламы в том, что она искажает то, что он представляет на самом деле, а именно – древнюю культурную традицию, которая не всегда ориентирована на западный мир. Короче говоря, за последние 10 лет американцы создали для себя упрощенный, адаптированный образ Далай-ламы.
Во время поездки Далай-ламы в США в 2000 году сперва Ларри Кинг из Си-Эн-Эн в какой-то момент принял его за мусульманина, а затем босоногая и задрапированная в боа из перьев Шэрон Стоун представила его толпе в Лос-Анджелесе как "величайшего труженика духовной нивы" и "мистера Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, позвольте мне вернуться в Китай!" О том, что он приехал из Тибета, было моментально забыто.
Далай-лама стал тем, кем бы мы хотели бы, чтобы он был, приятной проекцией наших надежд и мечтаний. Этот энтузиазм, тем не менее, не вылился в какую бы то ни было материальную или политическую выгоду для жителей Тибета. Далай-лама появилсяв рекламе компьютеров "Apple" и программного обеспечения "SalesForce.com". Однако ему не платили ни за одно его появление в рекламе. Некоторые книги, анонсировавшиеся как труды Далай-ламы, с его портретом на обложке, для увеличения продаж, - едва ли имели к нему какое-то отношение.
В действительности тибетский буддизм не представляет собой систему без ценностей, в которой главное – улыбка и доброе сердце. Это - религия с жесткими этическими требованиями, что иногда пропадает в переводах. Например, Далай-лама осуждает гомосексуализм, а также оральный и анальный секс. Его позиция по этим вопросам близка к позиции Папы Римского Иоанна Павла II, что его западные последователи предпочитают игнорировать. Один американский издатель даже попросил, чтобы Далай-лама убрал фрагменты, где осуждается гомосексуализм, из его книги, "Этика Нового Тысячелетия", из опасения, что они оскорбят американских читателей, и Далай-лама согласился это сделать.
В общении со своим народом Далай-лама совсем не похож на тот приветливый образ, к которому привыкли на Западе. Я помню его выступление в Дарамсале, в северной Индии, в 1990 году, по поводу конфликта между местными тибетцами и индусами. Он говорил на тибетском языке, и речь его была суровой и педантичной, как будто отец из былых времен выговаривал своим детям. Толпа слушала с уважением, и ушла сконфуженная.
В то время, как в США росла любовь к нему, тибетское правительство в изгнании в Дарамасале раздирали склоки. Премьер-министр в изгнании, Самдхонг Ринпоче, вышел из правительства две недели спустя после того, как ему были предъявлены обвинения (позже снятые) в коррупции в Тибетском Фонде в Нью-Йорке.
В 1980-х гг. Дарамсала была живым интеллектуальным сообществом. Теперь ее погубила доброта: большая часть талантов в результате щедрых вливаний из-за границы эмигрировала в Европу и США. Правительство в изгнании продолжает бороться, зная, что его влияние строго ограничено.
В 1999 г. я поехал в трехмесячную научную командировку в Тибет. В отличие от моей поездки 1986 года, когда я видел только внешние признаки угнетения, впечатление было чудовищное. Рассказы о страданиях людей во время коммунистического вторжения в 1950 году и позже оказались страшнее, чем я ожидал.
Не больше оптимизма внушал и современный Тибет: бедные деревни и убогие импровизированные города в китайском стиле. Когда я вернулся, я подал в отставку со своего поста в "Свободной Тибетской Кампании". Ежедневно наблюдая компромиссы, на которые должны идти тибетцы, чтобы жить в полицейском государстве, я почувствовал, что иностранцы не сильно облегчают их жизнь. Некоторые тибетцы даже полагают, что присутствие иностранных компаний лишь усиливает недоверие китайских властей, одержимых паническим страхом перед иностранной интервенцией.
Отношения между Пекином и Дарамсалой сейчас лучше, чем в предыдущие годы: в мае Китай посетила делегация тибетских изгнанников. Но Китай вряд ли достигнет соглашения с Далай-ламой, если тот не откажется от своих главных требований: демократическое, демилитаризированное, с более обширной, чем предлагается, территорией и полностью автономное государство. Они хотят поставить его номинальным главой над возможно большим количеством изгнанников, чтобы можно было утверждать, что тибетская проблема решена. Учитывая отчаянное положение Тибета, возвращение Далай-ламы в Тибет может привести к существенным подвижкам, дав тибетцам право голоса.
Американский энтузиазм по отношению к Далай-ламе - не то же самое, что подлинная политическая поддержка Тибету. Американское правительство никогда не поставит симпатию к тибетцам выше американских стратегических и экономических интересов. Китай - слишком значительная держава, чтобы ее можно было игнорировать, к тому же всегда решительно отказывавшаяся внимать каким бы то ни было советам относительно Тибета.
Трудно представить, что Народную Освободительную Армию можно будет убедить покинуть Тибетское плато, если, конечно, режим в Пекине не изменится, сам Буш многое отдал бы за такое зрелище.
Любовь к Далай-ламе и тибетскому буддизму – это хорошо, но американцы, готовые вкладывать в этот образ, должны постараться понять этого человека, понять, за что он выступает и какие нравственные сложности связаны с жизнью тибетцев в Тибете.

Патрик Френч, Сэлисбери, Англия, бывший директор "Свободной Тибетской Компании" 24 сентября 2003 г. Перевод "Портала-Credo.Ru" http://www.portal-credo.ru/site/print.php?act=monitor&id=2280