Юрий Болеславович Пукинский

Биография

Юрий Болеславович Пукинский (1932–1997) – замечательный русский орнитолог, натуралист-фотограф, автор научно-популярных книг. С его именем связаны орнитологические исследования на Северо-Западе России, в Западной Сибири и на Дальнем Востоке; изучение биологии сов, редких птиц России, гнездования и голосового поведения птиц.

Родился в Ленинграде 19 августа 1932 года. Его родители не имели отношения к зоологии. Мать была учительницей. Отец, химик по образованию, увлёкся историей города и стал знаменитым в те времена экскурсоводом и автором до сих пор популярных книг о памятниках архитектуры и истории Петербурга.

Наклонности Ю.Б. к зоологии проявились очень рано. Мальчиком он расспрашивал родителей обо всех встреченных за городом животных. На всю жизнь запомнил очарование от пения зарянки, которая ещё долго оставалась для него безымянной птичкой с оранжевой грудью. Летом азартно собирал коллекцию насекомых. «С детства меня занимало все живое – птицы, звери, гады, рыбы, насекомые. Этот интерес постепенно перерос в желание посвятить себя биологии. Однако первое время я колебался, не зная, какой из групп животных отдать предпочтени廆.

Его зоологическое образование началось с охоты. Эта страсть, знакомая каждому охотнику, захватила его полностью. Первыми былиутиные охоты. «Не дождусь, когда вновь услышу этот волнующий свист крыльев!» Он научился узнавать уток по облику и повадкам, различать их возрастные и сезонные наряды. Знания и опыт приобретал сам – учиться было не у кого. Собирал охотничью литературу, и всё вычитанное сразу же испытывал, отметая надуманное от настоящего. Охота увлекла его настолько, что школьником он «мечтал о трудной и опасной профессии промыслового охотника в тайге, требующей выносливости и мужества». Энергия его была поразительна. За неделю два-три раза уезжал вечером в лес с ночёвкой, чтобы застать рассвет уже на месте. Дома мастерил объёмные чучела, вырезал и раскрашивал профили. Реже удавалось достать манных птиц.

Постепенно он осваивал всё новые виды и приёмы охоты. Осенью – на рябчика с манком, на выводки тетеревов, на вальдшнепов на «высыпках», на зайцев «в узёрку», а позже с чьими-нибудь гончими. Весной ставил шалаши на тетеревиных токах. Глухари долго были только мечтой. Потом они стали главным объектом весенней охоты. Начинал искать тока по мартовскому снегу, по первым чертежам, проводил ночи на подслухе. «Тэк, тэк – повторяется ещё и ещё. Звуки становятся всё уверенней, азартней и, наконец, захлёбываясь в непомерно быстром повторении своего «тэк», глухарь «заточил», зашептал лесу о своей любви. Чёрт возьми, до чего прекрасна эта непохожая на песню песня!» Ю.Б. освоил эту охоту так, что позднее сумел не только сфотографировать токующих глухарей, но и снять о них превосходный фильм. Охоту на тяге в ту пору не любил, считая её слишком лёгкой, «барской», «напоминающей о бричке и сухих бисквитах».

Помимо обычных промысловых видов, он стрелял всех знакомых и незнакомых птиц. Самым желанным был трофей, который ещё ни разу не попадал в руки. Некоторые виды определял, только добыв птицу. В послевоенные годы это был наиболее реальный путь самообразования начинающего зоолога, поскольку оружие было доступно, а полевые определители – нет. Охота тогда (за исключением немногих промысловых зверей) регламентировалась только сроками, а представление об охране природы было извращено до такой степени, что всячески поощрялся отстрел любых хищников («пищевых конкурентов»), в том числе филина и орлов. В 17 лет Юрий Болеславович ещё не задумывался, насколько это плохо, но отвращение к утилитарному подходу к живой природе, восхищение перед совершенством её созданий, были свойственны ему всегда. «Наконец, после многолетних мечтаний, видел и подержал в руках огромного филина. Он был убит кем-то другим, брошен ещё месяц назад и совсем разложился. Чёрт знает что! Увидеть, убить филина и бросить этого красавца, короля наших ночных лесов, просто так! Уйти, не заметив всей этой красоты. По-моему, это преступление!» Или отзыв об одном из спутников: «Он охотник неплохой, но с несколько экономической жилкой».

Сам он был прежде всего натуралист, исследователь. Добытые трофеи рассматривал, бережно препарировал и делал чучела, создавая собственную коллекцию. Проводя всё свободное время с ружьём в лесу, наблюдая и выслеживая животных, он узнавал об их жизни то, чему не научиться ни по каким книгам и что даёт только практический опыт. «Понятие об охоте, как о выстреле по дичи, у меня не укладывается в голове... Не знаю почему охота, где необходимо скрадывать дичь чуть ли не часами, мне нравится больше всех других». Позднее заметил: «Скрадывание заставляет быть вдумчивым и наблюдательным».



Показывать:
Жизнь наших птиц и зверей
Вне серий
X