Книжная полка пользователя sibkron


Ямашита: 1968: I Hotel [en] (Проза) 12 10
Это всего лишь глава из романа. Кроме 1968-ого года в романе есть главы для каждого года с 1969 по с 1977-ой.

Шаров: До и во время [Избранная проза в 3 книгах. Книга 3] (Современная проза) 21 07
Владимир Шаров с самой своей первой вещи - "След в след" - задал высокую планку. С тех пор продолжает удивлять читателей примерно раз в 3-5 лет.
"До и во время" - альтернативная история, фантасмагория, историческая метапроза. В романе Шаров проводит деконструкцию как советской мифологии, так и религиозной. Основные темы - история, память, миф, революция, цикличность истории/культуры/идей (жизни де Сталь), религия.
Как-то, помнится, я сравнивал Тома Маккарти и Шарова ("Репетиции" и "Когда я был настоящим" - построение и повторение новой реальности). Здесь опять же есть близкая британцу тема - память. Герой в результате несчастного случая начинает страдать провалами памяти и начинает писать свой "Синодик", чтобы зафиксировать важных себе людей, а затем и научить любви новых (стариков больницы), параллельно тоже самое происходит с памятью исторической (разговоры с Ифраимовым).
Роман многослойный и начну, пожалуй, с главной темы Шарова - революции. Одна из главных героинь - мадам де Сталь, перерождающаяся словно Феникс. Почему де Сталь? Шаров выстраивает свое эпическое полотно, чтобы показать предпосылки революции ("до"), в момент ("во время") и последствия ("после", в том числе и последующий крах СССР). Мадам де Сталь выбрана неспроста. Она - современник первой революции глобального масштаба (французской 1789). Три жизни де Сталь - можно представить в виде метафор - революции 1789, революции 1848 и 1871 (время Парижской Коммуны). Также это могут быть реперные точки влияния французской культуры и идей на русскую (ведь практически весь 19 век прошел под влиянием французской культуры и французского языка, не зря Достоевский делал критические выпады и в "Зимних заметках", и в "Игроке" против французов). Вторая жизнь де Сталь пустила корни уже на русской земле. Здесь она встречается с одним из главных философов русского космизма - Николаем Фёдоровичем Фёдоровым (который в будущем станет у Шарова Ноем!). Весьма интересно представлена философия самого мыслителя (философия Общего дела), в том числе, в сравнении с концепцией Владимира Соловьева (соборность, София). Кстати, есть довольно примечательные исторические факты, имеющие быть на самом деле: Федоров действительно был библиотекарем и его послушать приходили ведущие интеллектуалы того времени и Толстой, и Достоевский, и Владимир Соловьев. Другой примечательный исторический факт, известный по воспоминаниям Е. Н. Трубецкого - Соловьев действительно хотел предложить Драгомирову свершение революции и в 1891 году подыскивал для этих целей также архиерея (Шаров в качестве духовного лица предложил Иоанна Кронштадтского). И уж совсем интересно Шаров рассматривает творчество Скрябина и его неосуществленный замысел - "Мистерии" - в рамках идей русского космизма, предлагая рассматривать его в качестве предпосылки идеи революции. Идея революции проходит три трансформации (три жизни де Сталь) и образ де Сталь становится главным символом революции, её идеи и самой России. Самое интересное Шаров на этом не останавливается и превращает Николая Фёдорова в Ноя, больницу в ковчег, де Сталь в жену Ноя, их детей в Иафета, Сима и Хама, а революцию в последовательное движение к надвигающейся катастрофе - апокалипсису (который к тому же может символизировать крах СССР). Пожалуй, Шаров подвел свой итог XX веку и сделал это весьма сильно, срастив советскую мифилогию, религиозную и идеи русского космизма/Софии.

Никитин: Истеми (Современная проза) 14 07
"Истеми" - талантливая повесть современного русскоязычного автора
В центре произведения современный Киев. Идёт перекличка двух сюжетных линий 1983/84 и 2004 гг. В 80-е несколько друзей затевают игру с политическим уклоном, в результате которой они попадают в КГБ. И все бы ничего, но игра всплывает опять через многие годы. В результате, казалось бы, невинной шутки жизнь друзей меняется кардинальным образом. Героям пришлось провести ревизию ценностей и разгадать загадки прошлого.
В повести хорошо прорисована психология героев, их взаимоотношения, имеется увлекательный авантюрно-приключенческого характера сюжет, хороша описана атмосфера Киева, но лично мне не доставало глубины.
Хотя некоторые пассажи и мысли, особенно в отношении Крыма, смотрятся актуально (учитывая то, что повесть 2007 г., печатное издание 2011 г.):
Уезжая, я внимательно разглядел поселок Восточный. Обычное татарское селение. В Крыму за последние годы их много выросло. Уже нет того ощущения нищеты и безысходности, которым давили они в начале девяностых. Видно, что и деньги появились у людей, и уверенность в себе. Вот и чеченцы подтягиваются. Кто знает, чем все это закончится?

Или о Киеве:
Все-таки не зря последнюю пару тысяч лет на этом крутом и глинистом берегу реки суетятся люди, не желая его оставлять. Как бы ни складывались обстоятельства, а временами они складывались очень кисло и жизнь здесь становилась невыносимой, полностью, все же, она не пресекалась никогда. Что-то держит нас на этом месте, наполняя жизненной силой. Чего-чего, а жизненной силы на киевских холмах всегда было в избытке. Мудрости не доставало, это да. Единственного правителя, сумевшего ввести более-менее внятный свод законов, тут же нарекли Мудрым, хотя мне его решение всегда представлялось проявлением не мудрости, а обыкновенной житейской практичности. Вот с чем у нас и сейчас всё в порядке, и всегда было неплохо. При любых начальниках и при всех властях. Мы не мыслим стратегически, поэтому так часто находятся желающие делать это за нас, зато в умении принять точное тактическое решение нашему дядьку Ярику, пришедшему на смену князю Ярославу, нет равных. Оттого и результат: в клуне у дядька Ярика жито с пшеницей, а в погребе картошка и яблоки, а еще квашенная капуста и соленые огиркы, и помидоры с чесноком, и, конечно, сало, а в хлеву скотина — и кабанчик, и бычок, и телычка, а в маленьком погребце — самогонка для своих домашних нужд и чтобы по мелочам расплачиваться с рабочими. В районе у него кум, в ГАИ у него брат, с батюшкой он по субботам в бане парится, и сын скоробогатька из соседнего села к его старшей Гале уже сватов присылал. Собственный его сын растет и учится, а когда доучится, будет таким же. А что там дальше — не его печаль. И то, что Ваха с друзьями уже в Крыму, в братском окружении еще немногочисленных, но уже горячих братьев-мусулман, ему из-за тына не видно. Да и что он должен видеть? Как возит Ваха орехи на продажу? Пусть возит на здоровье, у дядька Ярика и кум в районе, и брат в ГАИ. Брат, если что, всегда сможет Ваху за нарушение правил дорожного движения оштрафовать.

Киньяр: Ладья Харона [La barque silencieuse ru] (Современная проза) 10 07
Мир, в который рождается человек, то есть сама жизнь — это Первое царство. Когда появляются друзья, знакомые, социальные связи, когда он знакомится с наукой, культурой, то есть когда осваивает язык — это Второе царство. Ну а поскольку я не верю в загробную жизнь, это царство и есть Последнее.
Паскаль Киньяр. Интервью, "TimeOut", 27 декабря 2012 г.

"Ладья Харона" - шестая книга цикла "Последнее царство". И, как водится у Киньяра, жанр трудноопределим.
Центральная тема произведения - тема смерти. И она же является основным героем книги. Но что самое интересное (а для многих читателей это скорее плюс) повествование Киньяра отнюдь не мрачное. Большинство сюжетов построено вокруг последнего пути героев. Постепенно в медленном повествовательном ритме Киньяр раскрывает перемежающиеся темы, так или иначе связанные со смертью: рождение, свобода (и, конечно, связанная непосредственно с ней тема самоубийства), любовь, вожделение, индивидуализм, мораль, Бог, атеизм, чтение.
В свободной барочной форме, порой используя клише (свобода-самоубийство, кошки-собаки), порой перемежая весьма интересными размышлениями, Киньяр реконструирует по крупицам наш современный мир, собирая из исторических сюжетов (относящихся ко временам Древнего Рима, Древней Греции, Средних веков, Возрождения) и иной раз из анекдотов.
Частыми приемами у Киньяра выступают: интерпретация через этимологию слов, восходящая к "Кратилу" Платона, заигрывание словами, переиначивание современных мифов (которые также знакомы читателям по произведению "Секс и страх").
И, конечно, язык Ирины Волевич и стиль Киньяра делают чтение весьма увлекательным. Посему рекомендую.

Веронези: Сила прошлого [La forza del passato ru] (Современная проза) 03 07
Термоядерная смесь Беккетовской эстетики и поэтичной прозы Пьера Паоло Пазолини. Теперь к Риму последнего и Феллини добавился Рим Сандро Веронези.
Однажды в вашей жизни появляется некто, говорящий, что ваш только что умерший отец - советский шпион, двойной агент, а все ваши счастливые годы оказываются на поверку фикцией. Однажды вы узнаете, что жена вам изменила, и ставится под сомнения прожитая совместная жизнь. Однажды вы узнаете, что на так до боли знакомой дороге есть незнакомый вам указатель, а в любимых вами фильмах есть детали, о которых вы думали, что они вам известны. Однажды...
Неожиданный поворот заставляет провести ревизию ценностей, заставляет простить и принять единственно верное решение - заново полюбить жену и отца, вспомнить о сестре. И вместе с тем роман о сильной любви: сына к отцу (Джании-Маурицио), отца к сыну (Джанни-Франческо). Лучшие строки посвящены именно ей:
Не понимаю, как люди, у которых есть дети, могут разводиться, и все же они разводятся. Я еще могу понять, когда происходит трагедия, как у матери того ребенка в коме — роковое стечение обстоятельств, которое обрушилось с безжалостной точностью именно на тебя и с которым ты не в состоянии ничего поделать, — но не могу представить, как можно начать, поддерживать изо дня в день и наконец привести к завершению сложную последовательность осознанных действий, разваливающих семью. Именно о таких минутах надо вспоминать, когда мираж выбора еще только вырисовывается на горизонте: ладно, эта девушка тебе нравится, тебе хочется встретиться с ней еще раз, узнать получше, ты увидишь, какая она чудесная и все такое, и она тоже может влюбиться в тебя, вы, быть может, созданы друг для друга, разве кто против, вас ждет счастье, которого ты даже вообразить не мог, полная сексуальная гармония и все такое прочее, но знай, что однажды летним вечером ты окажешься на террасе, перед тобой ослепительным дождем будет рассыпаться фейерверк, и самое простое, что тебе захочется сделать — разбудить своего сына, чтобы посмотреть фейерверк вместе с ним, — ты сделать не сможешь, и не потому, что он в это время на море, или в коме, или вырос, а ты состарился, а просто потому, что сегодня — не то единственное воскресенье в месяц, которое он проводит с тобой.

У романа есть практически все, чтобы понравиться большинству читателей: в меру интеллектуальный, но без пафоса и морализаторства, низкий уровень трансгрессии, положительный герой, пробуждающий эмпатию, небольшой объем произведения и увлекательный сюжетный рисунок, заставляющий прочесть произведение "на одном дыхании".
Пожалуй, рекомендую.
P. S. Отдельно стоит отметить переводческую работу Владимира Лукьянчука, за которую дали Премию Горького.

Киньяр: Секс и страх [Le Sexe et l’Effroi ru] (Культурология, Эротика, Секс, Эссе, очерк, этюд, набросок) 17 06
"Секс и страх" - самое известное эссе Киньяра, свежий взгляд на историю римлян, морали, тела и эротики.
Сам автор вкратце сформулировал тематику своего исследования:
Я хотел осмыслить восемь особенностей сексуальной стороны римского менталитета: fascinatio Фасцинуса; ludibrium, свойственный римским зрелищам и книгам-satura; «животные» метаморфозы и их противоположность (антропоморфные романы); возросшее число демонов и богов-посредников в тройном анахорезе (эпикурианском, затем стоическом, затем христианском); уклончивый, а потом застывший взгляд; запрет на фелляцию и пассивность; taedium vitae, переходящее в acedia; и, наконец, превращение того, что называлось castitas, типичного явления для матрон времен Республики, в самоограничение мужчин — анахоретов христианства. Все эти темные понятия мало-помалу проясняются, если их проверить словом «страх».

Автор связывает историю римлян с современной историей. Идеи о том, что дохристианский Рим является изобретателем меланхолии, культа убийства и пуританства выглядят внове. Раннее, рассуждая, на тему современной морали я предположил наиболее вероятным связать её с распространением христианства, в том числе и зарождение. Киньяр довольно убедительно объясняет, что христиане присвоили себе первенство в этом вопросе у римлян:
Таким образом, между эпохой Цицерона и веком Антонинов сексуальные и супружеские отношения претерпели изменения, совершенно независимо от какого бы то ни было христианского влияния. И метаморфоза эта произошла за сто или более лет до распространения новой религии. Христиане приписали себе заслугу новой строгой морали, которая на самом деле оформилась во времена Римской империи, при императоре Августе и его зяте Тиберии.
Христиане причастны к изобретению христианской морали не более, чем к изобретению латинского языка: они просто приняли и то и другое, как будто это заповедал им Бог.

Современные люди имеют множество способов подавления животных инстинктов и защиты своего хрупкого мирка, у древних римлян же наиболее действенным способом был страх:
Зрелище неприкрытого совокупления людей всякий раз вызывает у нас крайнее возбуждение, от которого мы защищаемся либо похотливым смешком, либо пуританским возмущением.
Древние римляне, начиная с правления Августа, избрали для себя средством зашиты страх.

Хорошо это или плохо, трудно судить. В рамках новой морали мы стали закрепощенными, отношение к сексу стало схематичным и искусственным (искренние отношения заменились их симулякрами, как романе Уэльбека "Платформа"). Несомненно многое может показаться сейчас варварством: дионисийский культ и культ фасцинуса, сексуальные отношения с детьми, др. Но стали ли мы более свободными? Освободились ли от страха? Думаю, нет.

Ирвин: Пределы зримого [The Limits of Vision ru] (Современная проза) 10 06
"Пределы зримого"- второй роман Роберта Ирвина, который опять трудно вписывается в какой-то определенный жанр, но хорошо в постмодернистскую парадигму.
В центре сюжета микромир домохозяйки, но отнюдь не сходящей с ума, как можно было бы подумать сначала, нет. Ирвин, конечно, любит юмор и иронию. Да и с массовыми штампами работает весьма искусно. Поначалу даже казалось, что произведение всего лишь пародия на "женский роман". И тут, конечно, все эти разговоры с Диккенсом, Блейком, Да Винчи, Де Хохом, с плесневым грибком Мукором могли бы вписаться в тематику схождения с ума. Но для Ирвина это было бы слишком просто.
Пределы зримого...вот это и есть основа романа Ирвина. Описывая мир домохозяйки, автор поднял нас и героиню над обыденностью, заставил на привычные вещи посмотреть под иным углом, с большей фантазией и увлечением. Плесень превращается в средоточие силы Зла, мойка посуды в сражение времен Второй Мировой, ковер в густой лес, а пыль - в грозное орудие убийства. Притянуто за уши? Ок. В какой-то момент так могло показаться, если бы не концовка. Роберт Ирвин умело подводил нас к тому, чтобы мы приняли домохозяйку за сумасшедшую. Затем своей концовкой просто обескуражил. Оказалось, что героиня точно такая же как все в описываемом мире, а дополнительные персонажи не такие, какими нам показались, то есть оптика нашего зрения сместилась. Увиденное нами оказалось лишь плодом нашей фантазии, не автора. И в этом, конечно, великолепие романа.

Уэльбек: Платформа [Plateforme ru] (Современная проза) 06 06
"Платформа" - вторая часть условного цикла Уэльбека "Au milieu du monde" (другие части "Лансароте" и "Возможность острова").
Роман о любви, а вернее о её поиске, о взаимоотношениях между людьми в эпоху царствования либеральных ценностей и капитализма. В какой-то момент произошел сдвиг в ценностях. Отчуждение стало ощущаться ещё больше, отношения заменились их симулякрами.
– Самое страшное, – продолжила она, – что при этом нет никакого физического контакта. Все в перчатках, все пользуются инструментами. Кожа не соприкасается с кожей, ни поцелуя, ни ласки. На мой взгляд, это противоречит самой природе секса.

Не удивительно, что одинокий западный человек начинает искать искренних, живых отношений в отдаленных уголках планеты. Но райские места - это всего лишь иллюзия в условиях нашего глобализированного мира: нет свободы, нет защищенности, да и искренние отношения уж больно сильно зависят от денег. Так стоит ли бежать от нашего больного странного мира, или все же надо пытаться что-то исправить? Вопрос...

Ирвин: Алжирские тайны [The Mysteries of Algiers ru] (Современная проза) 06 06
"Алжирские тайны" - третий роман британского арабиста и историка-медиевиста Роберта Грэма Ирвина.
Роман является пародией на "шпионские романы". И, как водится, все присущие страсти и политический подтекст также присутствует. О самой алжирской войне за независимость не так-то и много можно узнать, тут больше информации проскакивает у самих алжирских авторов, например, у Ассии Джебар. Но в части образов, географической атмосферы и политического контекста роман довольно удачный.
Ирвин без прикрас показывает, что и французы и алжирцы не брезговали пытками, а в местной алжирской элите из европейцев достаточно вишистов и фашистов. В романе достается и режиму де Голля.
По сути произведение Ирвина - европейский взгляд на алжирскую войну, порой такой же путаный как и сама война. Есть много удачных моментов, например, взгляд на разницу между алжирским социализмом и марксизмом:
Вам следовало бы знать, товарищ, что все присутствующие в этой комнате — социалисты, но в первую очередь мы — алжирские националисты. Мы не являемся марксистами и не собираемся подчиняться приказам Москвы или Пекина.

А итог отчасти схож с тем выводом, который можно сделать из чтения "Платформы" Уэльбека (опять же с критикой капитализма и либеральных ценностей):
Разве не прав был Маркс, когда писал, что капитализм «может с такой же легкостью превращать объективно существующие, врожденные, неотъемлемые способности человека в абстрактные понятия, как объективно существующие изъяны ума и плоды воображения — в неотъемлемые физические и умственные способности»?

Бернхард: Gargoyles [Verstörung en] (Современная проза) 04 06
Madness emerging from himself and appearing as madness of the world, of nature.

Сельская Австрия. Отец-врач берет на вызовы взрослого сына-студента. Постепенно от первого вызова (который поначалу замалчивается) к последнему (посещение князя Заурау) нарастает мрачная атмосфера и безумие человечества превращается в безумие мира и природы. Уже с первых посещений сыну предстает безрадостная картина: убийство - жены трактирщика. Причем Бернхард проводит довольно спорное утверждение о неравноценности насилия в городе и сельской местности:
Crime in the city, urban crime, is nothing compared to crime in the country, rural crime. In fact urban crimes are ridiculous compared to the country kind.

(не факт, что только для сельской местности типично преступление как бессознательный акт)
Квинтэссенцией безумия человеческого и безумия природы становится посещение людей недалеко от замка князя (наличие уродства у больного) и визит к самому князю. В великолепном монологе князя Заурау персонаж сначала представляется безумным, но по мере того как князь изливает свои прозрения становится трудней отличить речь сумасшедшего от ясных и умных слов.
По сути автор говорит об архаичном агонизирующем мире, от которого трудно избавиться (сам князь боится, что его замок продаст сын, учащийся в Лондоне), через символику (тот же замок) и гротеск.
Сильный роман с Беккето-Кафкианской атмосферой (особенно силен монолог князя Заурау).

Музиль: Человек без свойств (Книга 1) [Der Mann ohne Eigenschaften I ru] (Классическая проза) 27 05
Если для творческой манеры Гадды как антиписателя направления Нет характерно напряженное противостояние между рациональной точностью и непостижимостью мира – основными компонентами его видения всего на свете, то в те же годы другой писатель, инженер, как и Гадда, Роберт Музиль, пытался в «Человеке без свойств» передать то же противоборство, но в совершенно иной форме – в прозе текучей, ироничной, великолепно продуманной.
Энрике Вила-Матас. Бартлби и Компания

“Человек без свойств” — одна из самых значительных, но и трудных книг XX века.
Н. Павлова. Уроки Музиля ("Вопросы литературы", №5,2000)

Вена. 1913 год. Еще героям неизвестно, что через какие-то пять лет рухнет целый мир для одной из крупнейших империй и породит один из величайших мифов - Габсбургский миф. Но тут он не так важен, хоть и добавляет некие апокалиптические и прогностические нотки при чтении.
Музиль написал один великих монументальных романов и создал как минимум два мифа: миф о "человеке без свойств" и миф о "параллельной акции". Но начну, пожалуй, с времени действия романа. Рубеж веков был переломным моментом для многих стран и Австрия не была исключением. Картина описываемой действительности Музилем актуальна и по сей день:
Современная австрийская действительность и в самом деле обнаруживает отчетливое сходство с той Австрией, о которой писал Музиль в «Человеке без свойств». Мы снова живем в ситуации конца времен, и не только потому, что закончился срок президентства Курта Вальдхайма. (Роберт Менассе. Страна без свойств)

Брожение в умах, увлечение психоанализом Фрейда и аналитической психологией Юнга, ницшеанство, спиритуализм, НТП (как не вспомнить Гессе, который в виде "магического театра" вывел боязнь технического прогресса). Все это отразилось как в самом романе, так и в наиболее ярком персонаже Ульрихе, человеке без свойств. Этот герой - одна из наиболее интересных иллюстраций ницшеанского человека, и в то же время пародия на него. Ульрих - точный умелый критик, который хорошо выявляет противоречия, но сам не является приверженцем какой-то одной идеи. Сразу вспоминается, также неоконченный роман, другого замечательного писателя - Гюстава Флобера - "Бувар и Пекюше". Французский автор в своем творении хотел с не меньшей амбициозностью зафиксировать всю глупость мира в противоречиях. У Музиля такой задачи не стояло, но идеологические метания героя схожи с флоберовскими бинарными оппозициями. Ульрих сегодня говорит одно, и как ни странно все логично, рационально, завтра другое, и опять все логично, рационально. Но одно из самых главных свойств в таких разговорах - вера в то, что говорит - отсутствует. Музиль сделал героя - тонким мыслителем, но не дал ему веры. И поиск героя в условиях безверия становится поистине бесконечным. Отчасти - это симптом переломной эпохи, эпохи смен парадигм, отчасти - это метание многих молодых людей, их духовный поиск. Правда, для Музиля мелковато ограничиваться идеологическим воспитанием своего героя, он увеличивает масштаб до целой страны (хоть и придуманной, Какании, которая является часть Австро-Венгерской империи), до общества, которые по сути занимается тем же, поиском некой великой национальной идеи, выражением коей стала Параллельная акция. Тут сказываются противоречия между рациональными и иррациональными методами движения ищущих. До поры до времени абстрактная идея может иметь какой-то смысл, но для человека мыслящего позитивистски, человека действия должен существовать какой-то символ во плоти и крови - этим символом стал для многих маньяк и душевнобольной Моосбругер. Не столь важно стало, что сделал этот человек, главное - КАК с ним обращается общество. Для общества это КАК и стало идейно важным. А что Ульрих? Ницшеанец Ульрих остался ищущим. Музиль не подвел черту, но шел в правильном направлении. Для многих людей главной идей поиска смысла является Любовь, и именно на Любви оборвал свое творение автор.

Вила-Матас: Бартлби и компания [Bartleby Y Compañía ru] (Современная проза, Литературоведение) 13 05
"Бартлби и Компания" - визитная карточка Энрике Вила-Матаса. Хотя в последние 15 лет у автора вышло ещё ряд замечательных и интересных произведений, в первую очередь вспоминают именно его.
Так чем же все-таки интересно это произведение? Жанр определить трудно, сразу напрашивается - роман-эссе. Вила-Матас пошел дальше Беккета. Если Беккет, например, в "Уотте" комментарий сделал частью своего романа, то Вила-Матас написал только комментарий к ненаписанному роману. Сплав художественной прозы и эссеистики - излюбленный прием автора, будь то стилизация под трехдневную лекцию с прямой отсылкой к "Празднику" Хемингуэя или имитация лекций Набокова об "Улиссе".
Сам роман о так называемой "болезни Бартлби", то есть отказе авторами от дальнейшего литературного творчества. В центре произведения любимые писатели автора: Роберт Вальзер, Хуан Рульфо, Альфау и др. Конечно, он вспоминает и великих затворников: Джерома Дейвида Сэлинджера, Томаса Пинчона и Жюльена Грака. Поле причин отказа - от "дяди Селерино" и вдохновения до слишком большой амбициозности проектов, как, например, у Музиля.
Главные вопросы романа: зачем авторы пишут? писать или не писать? Мне как читателю нравится более такая цитата:
Писатель, который не пишет, – это чудовище, толкающее себя к безумию

Но факт остается фактом, любимые писатели тоже люди. Конечно, приятно прочитать что-нибудь новое и интересное, но надо уважать выбор авторов, даже если это отказ от творчества и публикаций.

Кутзее: Бесчестье [Disgrace ru] (Современная проза) 30 04
Джон Максвелл Кутзее давно и прочно занял свое особое место в мировой литературе. Его творчество исследуют, автор - обладатель двух Букеров, Нобелевской премии. По роману "В ожидании варваров" написал оперу Филип Гласс (кто не знаком с творчеством, но знаком с фильмами Вуди Аллена нулевых припомнит хорошие саундтреки), а по "Бесчестью" сняли фильм с одним из сильнейших актеров нашего времени - Джоном Малковичем. Но это все лирика и прелюдия.
Роман "Бесчестье" - описывает нам хрупкий пост-апартеидный мир, когда вдруг оси координат сместились и унижающие стали униженными. Наметившаяся вдруг свобода обернулась практически бунюэлевским призраком. И после множества лет миссионерской деятельности колонистов остались живы жестокие языческие законы, где вне общины ты не "свой", где выживает сильнейший и он же метит свою территорию.
Кутзее делает в романе довольно интересный ход, соединяя две параллельные линии бесчестья: бесчестье профессора Дэвида Лури и бесчестье его дочери Люси. Лури - этакий стареющий ловелас, наподобие Дэвида Кипеша Рота (можно обнаружить интересные сходства), идеалист, мнящий себя Байроном, пускающийся в неэтичную с профессиональной точки зрения авантюру - заводит интрижку со своей студенткой Мелани Исаакс, которая оказывается инертной и под давлением общества и родственников обвиняет преподавателя в домогательстве. Тут начинается самое интересное. Кутзее подверг критике образовательную систему своей страны, где такие интрижки повсеместно можно замолчать, если преподаватель признает свою вину публично. Но он этого не делает, потому что одновременно ему придется признать наступление старости, что он не "свой" для молодежи, а по сути точно такой же изгой как Люси для своего соседа Петраса и его "народа". Но так как он не желает соответствовать стереотипу, навязываемому обществом в отношениях между людьми разных возрастов, ему приходится стать изгоем для "своих". Люси в этом плане выбрала присобленчество, своего рода искупление грехов истории, хотя вынесла более жестокое насилие со стороны не "своих", людей из "семьи" и "народа" Петраса (коренного населения).
Возможен ли какой-то компромисс между людьми разных культур, годами находящихся в отношениях хозяин-раб? Трудно сказать. Возможно, дитя Люси, рожденное в результате насилия, символ некоторого примирения между этносами, а возможно, что компромисса не будет, ведь и Лури не дал шанса хромоногому щенку.
Отдельно стоит отметить линию Эроса (женщины Лури) и Танатоса (собаки) как катализатора творчества (мысль коллеги по Литклубу bukvoedka).
В целом, сильный роман. К чтению рекомендую.

Кадарэ: The Palace of Dreams [en] (Ненаучная фантастика) 25 04
Вау...респект за "Дворец снов" Кадарэ!

Менассе: Изгнание из ада [Die Vertreibung aus der Holle ru] (Современная проза) 25 04
Две параллельные истории, две параллельные картины. История реального исторического персонажа Самуила Манассии бен-Израиля, философа и учителя Баруха Спинозы и его далекого родственника Виктора Абраванеля.
Век XVII и век XX, Испания/Португалия и Австрия. Казалось бы, что общего? Общее... А общее у них то, что их истории идут параллельно, схожие события, схожие личные катастрофы и воспитание чувств, и исторические события схожи. В XVII веке - Торквемада, тюрьмы и костры инквизиции, в XX - Гитлер и концлагеря, и даже изгнание Уриэля да Косты и его же прощение схоже с отлучением Виктора левыми и признанием его в научной среде.
Вслед за Полибием Менассе (хотя скорее всего за Гегелем) в очередной раз говорит нам, что история циклична, причем она может повторяться не только в смене политических режимов, но и в частных жизнях каждого отдельного человека.
Кроме прочего произведение о грузе вины, проходящем через поколения, и прощении, о том что чаще "ад - это Другие", где вместо костров и печей могут быть клевета, расовые предрассудки, отчуждение ("изгнание из ада") и массовое поругание.
Роман хороший, поэтому рекомендую.

Менассе: Страна без свойств [эссе об австрийском самосознании] [Das Land Ohne Eigenschaften: Essay zur österreichischen Identität ru] (Современная проза, История, Эссе, очерк, этюд, набросок) 16 04
"Страна без свойств" - эссе интереснейшего австрийского автора, конечно, же с явной отсылкой к Роберту Музилю.
Для всех интересующихся австрийской культурой второй половины XX века, да и современной тоже, обязательно к чтению (вкупе со статьями Эльфриды Елинек). Проблемы денацификации, австрийской идентичности, антипровинциализма, размытого политического устройства актуальны и для современной Австрии.
Автор в ненапрягающей манере рассказывает о политическом устройстве страны, о сложностях, которые выпали на долю двух поколений. Первое - то, что прошло две войны, распад Габсбургской империи и четыре смены правительств, в том числе в составе Третьего Рейха. Второе - послевоенное - эмиграция, денацификация, восстановление разрухи, восстановление независимости и поиск национальной идентичности.

Менассе: Блаженные времена, хрупкий мир [Selige Zeiten, brüchige Welt ru] (Современная проза, Роман) 15 04
Если немецкоязычную литературу условно разделить на два лагеря - Германа Гессе и Томаса Манна, то Роберт Менассе будет во втором.
Автор является продолжателем традиции добротного академичного философского романа. В основе романа жизнь некого аморфного прокрастинирующего интеллектуала, философа Лео Зингера, носящегося с идеей возродить внимание к Гегелю и историцизму. По мере развертывания истории бытие и сознание начинают взаимно влиять друг на друга. И вот уже предсказания на основе интерпретаций "Феноменологии духа" Гегеля начинают сбываться: летящие камни в стекла в результате демонстраций, Бразилия выигрывает в футбол.
В сущность роман Менассе - это масштабная история героя послевоенного поколения, аполитичного, но желающего изменить мир, желающего любви, но не желающего ничего для этого делать, презирающего материальный мир, но живущего мещанской более-менее комфортной жизнью, вынашивающего идею, но никогда не реализующего её. И только случайное стечение обстоятельств, в результате томления родственной души Юдифи Кац рождается что-то способное изменить мир, рождаются записи на основе дискуссий Лео и его так называемого ученика Романа. Но так ли нуждается мир в изменении? Не очередная ли это утопия и очередной крах, который уже был у последователей Гегеля-Маркса? Возможно и так.
В итоге самое лучшее время - это прошедшее (блаженные времена), время, когда идея о "феноменологии бездуховности" витала в воздухе, но не была реализована, время томления духа, потому что мир изменился и стал миром потребления и удовольствий.
Домик исчез, на том месте, где он стоял, садовник начал уже какие-то посадки, и тут вышла книга Лео. «Феноменология бездуховности. История исчезающего знания». Он проводил недели в напряженном напрасном ожидании, но ни одной рецензии не появилось. Наконец он сам написал заметку, в которой останавливался на содержании и значении книжицы, и опубликовал ее в специальном журнале «Leia Livros» — «Читайте книги», в редакционном разделе, хотя сам за это заплатил. Несколько экземпляров этого номера журнала он положил в баре Эсперанса.
К концу года Лео получил первую информацию от издательства. Было продано пять книг. По одной книге заказали университеты в Сан-Паулу и Порту-Алегри, три экземпляра куплены были, очевидно, через торговую сеть.
Через четыре месяца он узнал, что его издательство обанкротилось.
Лео не мог понять, почему он не умер. С той ночи у Юдифи он ни разу не принимал лекарство. Он прошел обследование. Ему сказали, что он здоров. Лео больше не понимал этого мира: когда он читал газеты, смотрел телевизор, ходил в кино, прислушивался в баре к разговорам, он непрерывно убеждался в том, что мир точно таков, каким он его описал. Но мир его не заметил.
Ну что ж, оставались наслаждения.

А может мир таким был всегда? И "ангелы на могилах" нужны лишь очень малой кучке людей?
Лео пошел прочь. Поднялся сильный ветер. Пока людям нужны ангелы на могилах*, подумал Лео, история не закончилась. Не закончилась.

__________
*ангелы - скульптуры соседа Заградника, которые герой видел из окна во время жизни в Вене и которые впоследствии были конфискованы за долги и отправлены на аукцион.

Литтел: Благоволительницы [Les Bienveillantes ru] (Современная проза, О войне) 09 04
"Благоволительницы" - сильнейшее эпическое полотно. Роман многогранный, многослойный, жесткий, местами лиричный.
Фундамент романа составляет миф об Атридах. Флэшбеки, отсылающие к детству Максимиалиана Ауэ, а затем и происходящие в действительности героя - трансформированная "Орестея" Эсхила, миф об Агамемноне (отец Максимилиана и Уны), Клитемнестре (мать Максимилиана и Уны), Эгисфе (Моро), Электре (Уна), Оресте (Максимилиан), Пиладе (Томас Хауэзер), Эриниях (полицейские и сюрреалистические кошмары героя). Также иной раз всплывает софокловская интерпретация мифа и миф о Тиресие.
Литературных аллюзий рассыпано по тексту также множество, тут и Василий Гроссман, Эрнст Юнгер, Морис Бланшо, Луи-Фердинанд Селин, возможно Маркиз де Сад и Батай, Стендаль, Лермонтов и Достоевский, инцест похоже отсылка к набоковской "Аде" (но тут не берусь судить, как раз с Набоковым еще мало знаком), я бы скорее вспомнил "Рене" Шатобриана, учитывая франкофильство автора тоже вполне возможно.
Начало очень Селиновское:
Несмотря на перипетии, которых на моем веку было множество, я принадлежу к людям, искренне полагающим, что человеку на самом деле необходимо лишь дышать, есть, пить, испражняться, искать истину. Остальное необязательно.

Да и далее, взаимоотношения Максимилиана фон Ауэ и Томаса Хауэзера очень напоминают взаимоотношения Фердинана Бардамю и Леона Робинзона. А "Благоволительницы", особенно описание военных лет - своеобразное "путешествие на край ночи", где ночь полнится насилием, девиациями, сюрреалистическим кошмарами, рокантеновской тошнотой и испражнениями.
В плане философском тоже множество интересных идей. Например, сравнение идеологий - коммунистической и националистической:
Слушайте, я же не спорю, это вопрос веры, здесь бесполезно прибегать к логике и разумным аргументам. Но вы должны согласиться со мной хотя бы в одном пункте — при всех весьма значимых различиях наши мировоззрения базируются на общем принципе: обе идеологии по характеру детерминистские. Но у вас расовый детерминизм, а у нас — экономический, но детерминизм. И вы, и мы верим, что человек не выбирает судьбу, она навязана природой или историей, и делаем отсюда вывод, что существуют объективные враги, что отдельные категории людей могут и должны быть истреблены на законном основании, просто потому, что они таковы, а не из-за их поступков или мыслей. И тут разница только в том, кого мы зачисляем в категорию врагов: у вас — евреи, цыгане, поляки и, насколько мне известно, душевнобольные, у нас — кулаки, буржуазия, партийные уклонисты. Но, в сущности, речь об одном и том же: и вы, и мы отвергаем homo economicus, то есть капиталиста, эгоиста, индивидуалиста, одержимого иллюзиями о свободе, нам предпочтителен homo faber. Или, говоря по-английски, not a self-made man but a made man, ведь коммуниста, собственно, как и вашего прекрасного национал-социалиста, надо выращивать, обучать и формировать. И человек сформированный оправдывает безжалостное уничтожение тех, кто не обучаем, оправдывает НКВД и гестапо, садовников общества, с корнем вырывающих сорняки и ставящих подпорки полезным растениям

Также Литтелл оставил и обострил оксюморонную природу убийства у Эсхила. Может тогда выглядело нормально, что кровная месть против убийства не по крови считалось преступлением. Сейчас же обвинение Максимилиана фон Ауэ в убийстве матери на фоне кровавых расправ, например, в Бабьем Яру, выглядит абсурдно.
На протяжении всего романа возникает тема близнецов. Один из немногих моментов, который оказалось не так просто интерпретировать. Единственным пока объяснением я нахожу, что в лице близнецов, начиная с Максимилиана и Уны, Литтелл вывел два народа - немцев и евреев. В романе много рассуждений героя о схожести, его "обрезанность", Гитлер в пейсах во время речи. Вначале была кровосмесительная греховная связь, замешанная на массовых расправах и насилии. Затем через то, что круг был разорван, Эринии стали Благоволительницами, близнецы обрели братство.
Роман сильный. Рекомендую.

Бернхард: Все во мне... [Авторский сборник] (Современная проза) 09 04
Если вы любите Беккета как люблю его я, его поэтику, балансирование на грани трагизма и комизма, его своеобразный стиль. Если вы не ищете одну лишь биографию в заведомо автобиографических произведениях, Бернхард ваш. Читайте и наслаждайтесь.
Автобиографическая пенталогия Бернхарда - одно из самых сильных автобиографических произведений. Вместе с тем я бы скорее назвал цикл повестей - псевдоавтобиографией (чтобы не было соблазна интерпретировать лишь через биографию автора). Не спорю миметичность в небольших количествах присутствует, хотя она скорее прорастает через сознание героев, их рефлексию, но "псевдо" из-за любви автора к гротеску. Он на столько обострил углы, что порой книга превращается в сплошной кошмар. Не хочется верить, что все так и было, но Бернхард не оставляет нам выбора, на столько все хорошо нарисовано.
Повести можно разделить на три составляющие: детство - "Ребенок как ребенок", отрочество - "Причина: прикосновение", "Подвал: ускользание", юность - "Холод: изоляция", "Дыхание: выбор".
Детство пришлось на предвоенные годы. Пожалуй, светлые моменты заканчиваются в момент поступления автора в школу. Затем жесткая действительность - школа, напоминающая наши бурсы XIX века, юнгфольк, марши коричневорубашечников, интернат для трудных подростков.
Юность - опять интернат сначала национал-социалистский, затем католический, война, бомбежки, гитлерюгенд, ученичество в продовольственной лавке.
Отрочество - тяжелая легочная болезнь, туберкулез, клиники, санатории, клиники, клиники.
И много интересных мыслей: о смерти, о жизни, о скуке, обыденности, литературе и музыке. Например, в "Причине: прикосновении" довольно интересно сравнивается воспитание в национал-социалистском интернате и католическом. Разницы по сути никакой: муштра, гимны/оратории, и т. д.
Всю пенталогию можно читать как "роман воспитания". Произведения очень лиричные и музыкальные. Стиль Бернхарда, его плотный текст по ритмике напоминает Достоевского. Автор играет на замедлении/убыстрении темпа, чтобы у читателя создалось впечатление некоего надрыва.
Пожалуй, это одна из лучших автобиографий, что читал. Очень рекомендую.

Уэльбек: Лансароте [Lanzarote ru] (Современная проза) 02 04
"Лансароте" - небольшая лирическая повесть Уэльбека, в которой автор очень умело, иногда с юмором, иногда с грустью и трагизмом обличает пороки современного общества.
Опять же повесть проникнута гедонизмом, замечательным пейзажными зарисовками и поднимает разные вопросы, с которыми сталкивается уже человек XXI века.
В целом, произведение понравилось.

Уэльбек: Элементарные частицы [Les particules élémentaires ru] (Научная фантастика, Современная проза) 02 04
Несколько лет назад к нам мимоходом заезжала французская писательница Сильви Жермен. Одним из моих вопросов был об отношении к Уэльбеку и Бегбедеру. Жермен отвечала: Уэльбек - писатель.
Пожалуй, автор из той породы писателей, которых ты сразу любишь или сразу ненавидишь. Есть, конечно, за что. Своеобразная эстетика, мизантропия в духе Селина, женоненавистничество. Но вместе с тем его персонажи получились выпуклыми и Уэльбеку удалось, описывая межличностные отношения и травмы, не скатиться в "ничтожную историйку" ("То, что было потрясающей тенденцией французского языка в эпоху «Принцессы Клевской», выродилось [у нас] в ничтожные историйки.", Жан-Ив Тадье). Автор проанализировал причины тех или иных поступков первых потомков "детей цветов" и подвел черту XX веку и постмодернизму:
Вселенское осмеяние, которому после десятилетий бессмысленного почитания внезапно подверглись труды Фуко, Лакана, Деррида и Делёза, не только не оставило в тот момент места для какой-либо новой философской доктрины, а, напротив, вконец дискредитировало все то сообщество интеллектуалов, что объявляло себя «гуманитариями»; с этого времени во всех областях мысли необратимо вошли в силу деятели науки.

Роман можно рассмотреть с нескольких точек зрения: социальной, философской и прогностической.
Социальная: Первым потомкам хиппи пришлось в жизни не сладко. Их родители отдались свободе и времени на детей у них не оставалось совсем. А дети рождались, и по Уэльбеку многие были обделены родительским вниманием, что породило психологически травмированное поколение: с одной стороны мужчин-инфантилов, с другой - серийных убийц, которых автор видел идейными продолжателями родителей. И Брюно Клеман, и Мишель Дзержински, и Аннабель, и Кристиана ищут любви, кто просто человеческой как Брюно, а кто вселенской для всех - как Мишель.
Философская: В романе Уэльбека нашла отражение позитивистская теория прогресса (с опорой на Огюста Конта). Автор пишет о том, что в середине прошлого века произошла "метафизическая мутация", благодаря которой на первый план выдвинулся индивидуализм. Но это в свою очередь привело к большему отчуждению людей, их разобщенности (помнится, Карл Поппер опасался вырождения общества индивидуумов в "абстрактное"). Один из героев, Мишель Дзержински пытается сделать людей счастливыми, уйти от неравенства и сделать ставку на взаимном влиянии "частиц" друг на друга (уйти от отчуждения).
Согласно одной, скрытые свойства, определявшие поведение частиц, не поддавались локализации, то есть две частицы были способны оказывать друг на друга влияние на произвольном взаимоудалении. Согласно другой, требовалось отказаться от самого понятия элементарной частицы ввиду полнейшей невозможности определения её внутренних состояний: и тогда исследователь оказывался перед максимальной онтологической пустотой, если только не скатывался к радикальному позитивизму, ограничиваясь математическим оформлением предсказания наблюдаемых явлений и полностью отрекаясь от прояснения их физической сути. Естественно, именно к этой гипотезе и должно было склониться большинство ученых.

Прогностическая: До сих пор ведется разговор о мире после постмодернизма. Кто-то видит поворот (смену парадигм, "метафизическую мутацию" по Уэльбеку), который должен случиться как следствие революции в гуманитарной сфере, кто-то - в биологической. Уэльбек относится к последним. Он выдвигает идею о возможности коммунизма (в том числе, сексуального) в безликом бесполом бессмертном обществе. И все же новый век только начался, и пока однозначные выводы делать рано.
Роман сильный. Дебютный роман "Расширение пространства борьбы" на фоне этого произведения смотрится всего лишь наброском или этюдом. Не зря немецкая газета Die Zeit включила его в свой послевоенный европейский канон. Рекомендую.

Уэльбек: Расширение пространства борьбы [Extension du domaine de la lutte ru] (Современная проза) 28 03
Сексуальность – одна из систем социальной иерархии.

В свое время Карл Маркс и Фридрих Энгельс совершили революцию, систематизировав накопленные знания в стройную политико-философскую и экономическую теорию. Уэльбек не совершал подобных революций, но провел замечательную параллель между экономикой и сексом, которая немного отдает марксизмом.
Без сомнения, говорил я себе, в нашем обществе секс – это вторая иерархия, нисколько не зависящая от иерархии денег, но не менее – если не более – безжалостная. По своим последствиям обе иерархии равнозначны. Как и ничем не сдерживаемая свобода в экономике (и по тем же причинам), сексуальная свобода приводит порой к абсолютной пауперизации. Есть люди, которые занимаются любовью каждый день; с другими это бывает пять или шесть раз в жизни, а то и вообще никогда. Есть люди, которые занимаются любовью с десятками женщин; на долю других не достается ни одной. Это называется «законом рынка». При экономической системе, запрещающей менять работу, каждый с большим или меньшим успехом находит себе место в жизни. При системе сексуальных отношений, запрещающей адюльтер, каждый с большим или меньшим успехом находит себе место в чьей-нибудь постели. При абсолютной экономической свободе одни наживают несметные богатства; другие прозябают в нищете. При абсолютной сексуальной свободе одни живут насыщенной, яркой половой жизнью; другие обречены на мастурбацию и одиночество. Свобода в экономике – это расширение пространства борьбы: состязание людей всех возрастов и всех классов общества. Но и сексуальная свобода – это расширение пространства борьбы, состязание людей всех возрастов и всех классов общества. В экономическом плане Рафаэль Тиссеран принадлежит к команде победителей; в плане сексуальном – к команде побежденных. Некоторым удается побеждать на обоих фронтах; другие терпят поражение и на том, и на другом. За некоторых молодых специалистов спорят солидные фирмы; женщины спорят за некоторых молодых людей; мужчины спорят за некоторых молодых женщин; великая смута, великое волнение.

В основе дебютного романа будни айтишника. И, хотя в наше время уже нельзя разделить современный бизнес и ИТ-технологии, до сих пор можно встретить клиентов, подобных персонажам Уэльбека, которые готовы все новое положить на полочку, а дела вести по-старому. Герои романа борются за место под солнцем и толику любви. По Уэльбеку деньги и секс - это инь и янь современного мира.
Мне кажется, что все люди должны быть несчастны; понимаете, ведь мир, в котором мы живем, устроен очень просто. Есть система, основанная на власти, деньгах и страхе, – это мужская система, назовем ее Марс. И есть женская система, основанная на соблазне и сексе: назовем ее Венера. Вот и все. Неужели можно жить всем этим и верить, что ничего другого не бывает?

Герою сложно смириться с таким устройством мира. Депрессия, одиночество - вот то, что достается ему в награду за самокопание.
Так ли далек Уэльбек от истины в своих идейных построениях? По мне так концом борьбы человека с экономической стороны можно считать - удовлетворение своим материальным достатком, с сексуальной - любовь и удовлетворение семейным счастьем. Вот последних-то одиноким героям автора сильно не хватает.

Селин: Путешествие на край ночи [Voyage au bout de la nuit ru] (Классическая проза) 20 03
Великолепный текст. Автора можно смело отнести к "потерянному поколению". Селин, по молодости участвовавший в войне, хорошо отобразил разброд в умах и настроениях целого поколения рубежа XIX-XX вв.
К тексту можно применить множество анти: антигуманистический, антибуржуазный / антикапиталистический, антиколониалистский и т. д. Само название уже несет в себе метафорический смысл. Ночь сродни тьме Конрада и по меткому определению Исигуро "зыбкий мир". Она затягивает и поглощает, вскрывает темные уголки человеческого существования, его инстинктов. После Голдинга мы знаем, что человек может намного быстрее деградировать, чем можно представить. Но селиновским героям предстоит обратная задача: пройти через превратности судьбы, через жестокости мира, через затягивающий мир ночи и остаться людьми. Селин априори принимает мизантропическое отношение к людям, но постоянно тоскует о настоящей любви (по правильному замечанию коллеги jonny_begood). Край ночи - это и крайние состояния, смерть (главным итогом трипа на край ночи именно она и является). Герой отрешается от мещанского существования буржуа ради полноты ощущений жизни. И эта полнота рождается через неустроенность, через балансирование на грани жизни и смерти.
В романе можно обнаружить множество параллелей с разными авторами. На ум сразу приходят Джозеф Конрад, Блез Сандрар, Генри Миллер. Причем параллель с последним еще и очень символична. "Тропики" Миллера называют его робинзонадой, а один из героев Селина - Леон Робинзон. Ну и, конечно, у авторов сильны линии герой/антигерой: Марлоу и Куртц, рассказчик и Женомор, Фердинан Бардамю и Леон Робинзон. Самое интересное, что у Селина в конце граница стирается и понять, кто герой, кто антигерой, сложно. Многие имена собственные в романе говорящие - Драньё, мадам Эрот, Леон Робинзон, что отчасти роднит Селина с нашими классиками XIX века.
Роман сильный. Рекомендую.

Сандрар: Принц-потрошитель, или Женомор [Moravagine ru] (Классическая проза) 27 02
Еще в Америке, в пору его бессистемного чтения, Милле­ру попалось несколько сандраровских книжек, а именно, "Золото" и "Африканская антология", которые произвели на него неизгладимое впечатление. В Париже от откопал еще одну - "Мораважин", которая усилила это впечатление. Прочитав эту книгу, Миллер окончательно убедился, что Сандрар - его человек. А когда вышел "Тропик Рака", он оказался такой же находкой для Сандрара.
Альфред Перле. Мой друг Генри Миллер

Как и Генри Миллер я начал знакомство с Сандраром с "Золота" - своеобразного неоромантического эпоса о Новом Свете. Сам Миллер был близок сюрреалистам, анархистам, "проклятым поэтам". Его любимыми авторами были Ницше, Достоевский, Рембо, де Нерваль, Гамсун, Джозеф Конрад. Неудивительно, что творчество Сандрара стало ему также близко, особенно "Мораважин"/"Женомор".
Сандрар - поэт, прозаик, путешественник. Его проза носит зачастую авантюрно-приключенческий неоромантический характер. "Женомор" - здесь не исключение. В некотором роде этот роман - "Идиот" Достоевского наоборот, не зря в одной из глав рукопись называется "Женомор, идиот". Но если у Федора Михайловича герой - символ Святого, Христа, то у Сандрара - скорее демона, Люцифера. Жестокое детство делает героя Сандрара мстительными и неуравновешенным, который стремится к уничтожению всего. Но вместе с тем он очень человечен, если Рамон - рассказчик, спутник Женомора - в плену у индейцев отрешается от общества, то герой любит/ненавидит, хотя это отчасти и ранее было заметно по отношениям с Машей, русской революционеркой.
Женомор - авантюрист, пытающийся жить, хоть и по-своему. Хаос, разброд рубежа веков порождал разные мифы на основе реально существующих людей: Распутин, Азеф, и т. д. Женомор по сути есть такое же порождение беспорядка. И он же идиот, ребенок, а технологический прогресс, Первая Мировая война и революции предоставили некоторую свободу и дали множество новых интересных игрушек, будь то бомбы или самолеты. При помощи них он в первую очередь, конечно, уничтожает того кто нанес ему травму в детстве, то есть отца (скидывает бомбу с самолета на замок, хотя полностью уверенными я уверенным быть не могу, Сандрар не дал точного подтверждения, это всего лишь догадка Рамона). Так кто же герой - гений или идиот? Трудно ответить. Иногда это - две стороны одной медали.
Пожалуй, "Женомор" - это квинтэссенция авантюрно-приключенческого, псевдобиографического, нонкомформистского, неполиткорректного, анархистского, бесбашенного Сандрара. И роман больше стоит принимать как вариацию нового мифологизма, где не следует искать связи с биографией автора (хотя небольшие все же есть).

Исигуро: Остаток дня [The Remains of the Day ru] (Современная проза) 24 02
Роман оказался в чтении для меня сложнее "Улисса" Джойса. Все эти скрупулезно описанные обязанности дворецкого, его размышления о "достоинстве" - довольно нудная штука. Хотя без них вряд ли можно было бы понять психологический портрет героя, его жизненную философию.
Основной посыл произведения повторяет тот, что и в более понравившемся "Художнике зыбкого мира" - на исходе дня надо принять свою жизнь такой какая она есть, даже, если ты её потратил на служение ложным кумирам: Мацуо Оно - пропаганда милитаризма в Японии, мистер Стивенс - безропотное служение "джентльменам".
Если в "Художнике" Исигуро ниспровергал шаблон о вине в военные годы, то в "Остатке дня" - он скорее укреплял стереотипы: например, англичане чопорны и сдержанны в эмоциях (здесь доведено до абсурда, до бесчувственности).
Кто-то может пожалеть Стивенса, указать на то, что он есть плод среды, в которой вырос. А мне только остается развести руками, потому что таких как этот герой можно встретить и по сей день. Меня мистер Стивенс только бесил, особенно когда мисс Кемптон чуть ли не напрямую предлагала себя.
Пусть, в целом, роман хорош, взаимоотношения слуга/хозяин нарисованы великолепно, прототипом лорда Дарлингтона является Невилл Чемберлен, но я к произведению оказался равнодушен.

Сэлинджер: Собрание сочинений (Современная проза) 20 02
"Ловец на хлебном поле"
Роман больше для подростков, но взрослым тоже есть над чем задуматься. Сэлинджер очень хорошо отразил мир подростка, его страхов, его стремлений.
Читал, помнится, что наиболее яркие впечатления, которые влияют на нашу дальнейшую жизнь, случаются именно в подростковом периоде. Для Холдена Колфилда - героя романа, социопата и нигилиста (?) - таким событием является смерть младшего брата Олли. Ключевой сценой в романе является именно сцена разговора сестры героя Фиби и Холдена, где она спрашивает о том, что нравится брату. Холден акцентирует внимание на смерти Олли и практически по Фрейду отвечает:
А я думал: «Если кто ловил кого-то», — говорю. — В общем, у меня перед глазами только эти малявки — играют себе во что-то на таком здоровенном поле с рожью и всяко-разно. Тыщи малявок, а рядом никого — больших никого, в смысле, — только я один. И я стою на краю какого-то долбанутого обрыва. И мне чего надо — мне надо ловить всех, чтобы вдруг с обрыва не навернулись: в смысле, они же носятся там и не смотрят, куда бегут, а я должен выскакивать откуда-то и их ловить. И больше весь день я б ничего не делал. Был бы ловцом на этом хлебном поле и всяко-разно. Я знаю, что это долбануться, только больше я б ничем не хотел быть. Я знаю, что долбануться.

Фантазия, навеянная детской песенкой на стихи Роберта Бёрнса. Этот момент наиболее ярко показывает, что Холден хотел бы спасти брата Олли. Соответственно весь нонкомформистский бунт героя и социопатия обусловлены именно этой смертью. Герою трудно дается социальная адаптация, как она дается с трудом многим подросткам мира. Пробивающаяся сексуальность сублимируется в его экзальтированное увлечение сестренкой Фиби. То есть герой пытается общаться со сверстницами, и даже с проституткой, но первые опыты не очень удачны. В сущности это тоже, наверное, знакомо многим подросткам.
Вместе с тем нельзя сказать, что Холден Колфилд - дурак, нет. Его познание мира интуитивного характера. И часто герой показывает себя довольно умно. Как, например, в заботе о морали младших детей:
Только пока я шел по лестнице, вдруг ни с того ни с сего просек, что сейчас опять сблюю. Только не сблевал. Присел на ступеньку и получшело. А пока сидел, заметил такую вот долбанутую фигню. На стене кто-то написал «хуй вам». Я, нафиг, чуть на потолок не полез. Прикинул, как Фиби и прочие малявки увидят такое и не поймут, что, нахер, это вообще значит, а потом какой — нибудь гнусный пацан им возьмет и объяснит — само собой, сикось-накось, — и они станут про это думать, и, может даже, заколотит их на день-другой. Убить вообще того, кто это написал. Наверно, какой-нибудь шаромыжник-извращенец среди ночи проник в школу отлить или как-то, а потом написал на стене. Я все прикидывал, как я его ловлю за этим занятием, как башку ему размазываю по ступенькам, пока не сдохнет, нахер, до конца, весь в кровище. Только еще я просекал, что кишка у меня тонка так сделать. Точняк. От этого мне еще тоскливей стало. У меня едва кишки-то хватило рукой это стереть, сказать вам правду. Я все ссал, что какой-нибудь препод меня поймает и решит, что это я накорябал. Только в конце концов я все равно стер. А потом двинул дальше к учительской.

Как впрочем и в отношении ценностей взрослого мира и его ограниченности:
— Ты б походила как-нибудь в мужскую школу, — говорю. — Попробуй как-нибудь. Там полно фуфла, и там надо только зубрить, чтоб вызубрить столько, чтоб стать сильно башковитым и когда-нибудь, нафиг, «кадиллак» купить, и еще надо все время делать вид, будто тебе не до фонаря, проиграет футбольная команда или нет, а трындеть надо весь день только про девок, бухло и как оприходовать кого-нибудь, и все кучкуются в такие гнусные, нафиг, компашки. Кучкуются те, кто в баскет играет, кучкуются католики, кучкуются, нахер, умники, те, кто в бридж режется, тоже кучкуются. Даже те, кто в книжном, нафиг, клубе заседает, кучкуются. А если попробуешь нормально как-то…

или вот еще:
В куче школ уже всех на каникулы распустили, и там сидело и стояло где-то мильон девчонок — ждали, когда ухажеры появятся. Девчонки с ногой на ногу, и без ноги на ногу, и с неслабыми ногами, и с паршивыми ногами, и девчонки на вид как шикарные девчонки, и на вид как стервы последние, если поближе познакомиться. Нормальная такая картинка, вы ж понимаете. В каком — то смысле, конечно, тоска, потому что сидишь и думаешь себе: а что с ними всеми, нахер, потом будет? Ну в смысле, закончат они школу, колледж — и? Сидишь и прикидываешь: повыходят большинство замуж за каких-нибудь бажбанов. За типусов, которые только и знают, что трындеть, сколько у их, нафиг, машин миль на галлон выходит. За таких, которые злятся и детский сад разводят, как я не знаю что, если их в гольф раздраконить, или даже в какой-нибудь совсем уж дурацкий пинг-понг. За таких, которые совсем поганые. За таких, которые книжек никогда не читают. За таких, которые достают своим занудством…

Роман великолепен, текст плотный, наполнен юмором. Слэнг перевода (перевод Максима Немцова)...А что слэнг? Мы в 90-е практически на таком слэнге в школе и говорили, разве, что мне слова "штрик" и "штруня" незнакомы, но на восприятие текста это практические не влияет.
"Девять рассказов", "Фрэнни", "Зуи", "Потолок поднимайте, плотники", "Симор.Вводный курс"
Если роман такой, немного хулиганский, хорошо отражающий мир подростка, то другие произведения более философского, притчевого характера, особенно рассказы. Рассказы насыщены разной символикой: фрейдистской, религиозной как христианской, так и восточных течений. В повестях встречаются практически конгениальные размышления о некоторых параллелях в религиях, как, например, во "Фрэнни" и "Зуи" - христианство и буддизм. Молитва "Господи, помилуй" очень сильно похожа на какую-нибудь мантру.
Мне понравились и роман и произведения поменьше, так что рекомендую.

Петтерсон: Пора уводить коней [Out Stealing Horses [Ut og stjæle hester] ru] (Современная проза) 19 02
Роман - словно глоток свежего воздуха. Пасторальная симфония в норвежских реалиях.
Произведение о взаимоотношениях отца и сына, о преодолении прошлого, преодолении вины и обиды. Повествование перемежается частыми не менее увлекательными лиричными флэшбеками о юности Тронда (героя), военных годах. Сцена прикосновения героя к телу матери Юна воскресила нежность и чувственность собственных лет взросления. Подростком, помнится, тоже любил женщин постарше. Боязнь проживания чужой жизни. Но за всеми этими страхами, не отпускающими пятьдесят лет, уже немолодой герой забыл, что сам является отцом. Убежал от семьи и города в провинцию, не оставив контактов и не поставив у себя хоть какого-то средства связи.
Самое интересное в романе последний аккорд. Дочь нашла своего отца самостоятельно, но отчего не сделал то же самое Тронд? Отец не связывался, не приезжал, бросил семью - обидно, да. Но можно было связаться самому, поставить наконец все точки над "i". Герою в этом плане было даже проще, ведь место, где жил отец известно.
ты сам решаешь, когда тебе станет больно

Не стоит совершать ошибок длиной в жизнь, ведь будет мучительно больно за прожитые годы.
Роман маст рид, а творчеству Петтерсона - зеленый свет.

Уайлдер: Мост короля Людовика Святого [The bridge of San Luis Rey ru] (Классическая проза) 19 02
Несколько лет назад я задавался вопросом: почему? Почему этот человек, а не тот? Почему не убийца, алкоголик, наркоман, а именно этот человек? Фашизм? Фашизм, да. Но в момент утраты мало кто задумывается о том, что все люди - божьи твари, а начинают искать достоинства и недостатки у тех и этих. Брат Юнипер в романе Уайлдера не исключение.
Он попытался соединить рациональное знание с иррациональным божьим промыслом. Вместе с обрушенным мостом погибло пятеро. И это ли не повод взять на помощь религии науку? Доброта, благочестие, полезность - вот качества, выделяемые Юнипером, для определения "нужности" человека. Но статистика вещь упрямая и результат может быть при разных факторах совершенно разным. И мост метафизический становится вместо моста реального. Для брата Юнипера таким обрушившимся мостом были эти пятеро и злополучные статистические исследования.
Мост...мост... Еще одна ключевая составляющая для каждого из пятерых - любовь. Мост символизирует кроме божьего промысла и любовь. Мост через вечность, мост как граница между эгоизмом и любовью. Но по факту "Бога познать рационально невозможно" (jonny_begood), равно как и любовь. Уайлдер не зря вывел их в область трансцендентного. Их можно познавать бесконечно. Значит рациональным знанием иррационального не объяснишь? Скорее всего так.

Набоков: Пнин [Pnin ru] (Классическая проза ХX века) 13 02
Несмотря на то что при Открытии Олимпиады в видеоазбуке ценностей России на букву "Н" был Набоков, это мой первый опыт знакомства с автором, можно сказать, читательский дебют. Интуитивно я подозревал, что творчество писателя должно понравиться, и оно займет достойное место на моей читательской полке. Так и вышло.
Что нового я вынес из чтения данного произведения? Набоков несомненно обращается к русской классической традиции, но с поворотом к европейским модернистам. Начинается роман как произведение о маленьком человеке, постепенно переходящее в campus-novel. Начало напомнило мне прозу Зингера - рассказ о лекторе, путешествующем в поезде. Действие усложняется и произведение становится ироничной игрой, где марионетки автора - рассказчик-персонаж-автор и персонаж-герой. Акценты постоянно смещаются. И мне стало очевидно, что субъективная картина, рисующаяся воображением рассказчика может быть искаженной (ладно, некоторая доля понимания возникла, благодаря плодотворной дискуссии в блоге френда). Похожий прием встречал у Кадзуо Исигуро в "Художнике зыбкого мира", когда сознание героя сыграло со мной шутку и субъективная картина, нарисованная персонажем, потеряла четкость и стала "зыбкой", как ночной мир рисунков художника Исигуро. Но вернемся к моему Набокову. Набоков... Игра автора с персонажами усложняется темой двойничества, и она же отчасти доводит искажение до видимого предела. Двойничество - частая тема литературы, истоки которой можно найти в романтизме. В русской литературе я впервые столкнулся с ней в рассказе Достоевского "Двойник". Но если у Федора Михайловича произведение носит некий мистический оттенок, то у Набокова - психологический. Кто видел "Отчаяние" Фассбиндера по роману автора, а может читал другие произведения (сошлюсь на участника дискуссии, мой-то все ж первый опыт), помнит, что доппельгангер Набокова имеет иллюзорный (шизофренический?) характер. Все эти эксперименты с персонажами, смыслами, формой и есть наиболее интересная мне черта литературы. Набоков оказался тут не исключением. Viva, автор! Продолжение знакомства с творчеством писателя следует...


Рихтер: Зибенкэз [Siebenkäs ru] (Историческая проза) 06 02
Большое спасибо сверставшему и выложившему!

Бернхард: Племянник Витгенштейна [Wittgensteins Neffe ru] (Современная проза) 29 01
"Племянник Витгенштейна" - великолепный модернистский текст о дружбе, о гениальности и безумии, о распаде личности.
Произведение построено как внутренний монолог персонажа - Бернхарда-рассказчика (своего рода мифологизированная псевдобиография). По сюжету Бернхард и Пауль Витгенштейн, давний друг рассказчика, встречаются на Вильгельминовой горе - первый находится в корпусе "Герман" (для легочных больных), второй - в корпусе с символичным названием "Людвиг" (для больных психически). Конечно, сразу напрашивается "Волшебная гора" Манна в плане сюжета и некоторых идей. Для автора эта встреча - отправная точка, откуда он начинает раскручивать характеры персонажей и историю их дружбы. Основной текст строится на дихотомии различных черт - философие - безумие, легочный больной - психически больной, болезнь - здоровье, философ-публикатор - философ-непубликатор, город - сельская местность (природа). В итоге грань между безумием и гением стирается.
голова Пауля просто-напросто взорвалась, потому что он уже не справлялся с выбрасыванием духовного богатства (из своей головы). Так же взорвалась и голова Ницше. Так же, по сути, взрывались все безумные философские головы — из-за того, что переставали справляться с выбрасыванием своего духовного богатства. В этих головах на последней стадии духовное богатство формируется уже постоянно и фактически непрерывно — с гораздо большей (и более страшной) скоростью, чем та, с какой они могут его выбрасывать в окно (своей головы); в один прекрасный день их головы взрываются — и они умирают

Чем ближе Пауль к смерти, тем дальше от него рассказчик, потому он хочет находится в мире живых.
Мне легче было вынести собственные угрызения совести, чем встречу с ним. Я наблюдал за ним издали и, заставляя умолкнуть свою совесть, не подходил к нему, ибо внезапно понимал, что боюсь его. Мы избегаем людей, отмеченных печатью смерти, и я тоже совершил эту низость. В последние месяцы жизни моего друга я вполне осознанно избегал его, движимый подлым инстинктом самосохранения, и никогда себе этого не прощу. Я смотрел на него с другой стороны улицы как на человека, который уже давно не жилец на этом свете, но все еще вынужден оставаться здесь, который уже не принадлежит нашему миру, однако пока еще не может его покинуть.

Да, текст возможно может показаться сначала пессимистичным, но он наполнен юмором (чего стоит одна только сцена с Грильпарцеровской премией), любовью и нежностью к своему другу, что может послужить большим плюсом для большинства читателей.
От себя это произведение рекомендую, тем более что переводила один из лучших переводчиков с немецкого языка - Татьяна Баскакова.

Исигуро: Там, где в дымке холмы [A Pale View of Hills ru] (Современная проза) 15 01
"Там, где в дымке холмы" - дебютный роман британского автора Кадзуо Исигуро. И, конечно, в произведении присутствует Япония.
Послевоенное время. Японцы пытаются изжить психологические и физические травмы, полученные от бомбежек Хиросимы и Нагасаки. Действие разворачивается около последнего города. С войной по сути в Японии рухнул традиционный мир. Кто-то из молодежи стал меньше придерживаться традиций, кому-то как Сатико и особенно таким как девочка Марико, видевшая как умерщвляли младенца, приходится справляться с психологическим дисбалансом и переживать утраты.
В романе две линии. С одной стороны - послевоенная Япония, горечь утрат, изживания травмы. С другой - приспособление к условиям эмиграции. Главная героиня Эцуко, эмигрировала и её старшая дочь не пережила новых условий жизни. Самое интересное строится у Исигуро на недоговоренности. Известно, что дочь Эцуко Кэйко совершила самоубийство. Проводится параллель между Сатико и её дочерью Марико и Эцуко с Кэйко. Это всё наводит на мысль, что самоубийство - следствие послевоенной психологической травмы. Чаще всего дети сильней страдают, даже те кто родился чуть позже военных событий, ведь они становятся свидетелями утрат, разрухи, нищеты. Ещё одной причиной самоубийства Кэйко может быть пропасть между традиционализм Японии и демократическим Западом.
Роман хорош, но мне не хватило немного глубины.

Стендаль: Красное и чёрное [Le rouge et le noir ru] (Классическая проза) 14 01
Стендаль - крупнейший французский автор XIX века, и, пожалуй, один из важнейших авторов мировой литературы второй половины XIX - XX вв.
Роман "Красное и черное" - история восхождения в высшем обществе плотницкого сына Жюльена Сореля. Произведение очень хорошо отражает напряженные события перед июльской революцией 1830 года. Перепалки между буржуа и роялистами. Аристократия и духовенство боятся за свои регалии, богатство и положение. Наиболее действенными способами пробиться ближе к верху были - армия и духовенство. Жюльен попеременно мечтал о том и о том, но выбрал стезю священника, хотя сильно увлекся играми высшего общества.
Так в чем же проблема? Почему Жюльену удалось добиться положения, но принят он не был? Самое очевидное, что я вижу, это то, что Сорель был всегда выше шаблонов. Ему намеренно приходилось усредняться, действовать как все. И, хотя действовал он умно, но это все лишь игры. Настоящая искренняя любовь Сореля была в лице госпожи Реналь. Все дальнейшее - спектакль. Обычно в обществе не любят не таких как все. Зависть, общественное мнение - все направлено на то, чтобы оградить свое тривиальное общество от каких-то более-менее талантливых людей. Позже Гюстав Флобер обозначит крах романтизма своим творчеством, но начало было положено ироничным переосмыслением Стендаля. Есть некоторые романтические черты в романе, та же героика, некий идеализм, даже в увлечении Сореля Бонапартом, а мадемуазель де Ла Молль войнами Генрихов и временем Маргариты Наваррской. Но по факту психологизм и некоторый миметизм прозы уже являются по сути переходом к реализму.
В романе много очень интересных мыслей. Например, о Бонапарте:
Истинная страсть думает только о себе. И вот потому-то, как мне кажется, страсти так и нелепы в Париже, где каждый ваш сосед воображает, что им очень интересуются. Не стану описывать вам восторги Жюльена в Мальмезоне. Он плакал. Как? Плакал? Несмотря на эти гнусные белые стены, что понастроили там в нынешнем году, искромсав весь парк на кусочки? Представьте себе, сударь, да; для Жюльена, как и для потомства, не существовало никакой разницы между Аркольским мостом, островом Святой Елены и Мальмезоном.*
_______________________________________
*Стендаль хочет сказать, что все отрицательные черты наполеоновской политики (деспотизм, католическая реакция, восстановление сословных привилегий) исчезают из памяти народа и Наполеон остаётся в глазах потомков великим полководцем, государственным деятелем и узником острова Святой Елены.

Нечто подобное происходит и в наше время. Диктаторы остаются хорошими менеджерами, управленцами, победителями в войнах, а большая часть отрицательных черт их политики начинает забываться.
Роман хорошо отразил дух той эпохи, не лишен динамики, поэтому очень рекомендую.

Вальзер: Браки в Филиппсбурге [Ehen in Philippsburg ru] (Современная проза) 10 01
Мартин Вальзер - ещё один интересный немецкий автор. Роман я бы отнес к реализму в духе французов первой половины 19 века, правда, несколько переиначенный на современный лад и о современном.
Первое, что бросается в глаза - ирония автора. Он работает с клише, стереотипами и несколько иронично их высмеивает в современном Вальзеру обществе. Высшее общество конца 50-х - начала 60-х. В центре повествования принятие обществом молодого Ганса Боймана. Чтобы стать своим надо соответствовать некоему шаблону в личной жизни - жена, любовница, успешность. В сущности ему ничего особо не требуется, плывет по течению, по накатанной дорожке. Сама собой достается жена, любовница пусть и с некоторым небольшим усилием, но тоже практически сама собой. Да и положение и успешность приходит вместе с положением родителей жены.
Я сразу вспоминаю роман Стендаля "Красное и черное". Жюльен Сорель прилагал определенные усилия, чтобы усредниться, соответствовать тем параметрам высшего общества, которые требовались. Гансу Бойману ничего не требуется. Единственное усилие, в результате которого у него появилась любовница, было разрешение конфликта в кафе. То есть Сорель был изначально искренен и выше шаблонов, Бойман же - шаблонами мыслит.
Другой аспект в романе - аспект брака. Женщина по сути для мужчин - вещь, что тоже является среднестатистическим шаблоном. Этим объясняется отсутствие какой-либо женской рефлексии в романе. Описывается потребительский мир мужчин. Мужчины женился, завел любовницу, но Вальзер показывает и другую сторону такого брака. Смежные линии двойного мужского существования людей в обществе оказывались несчастливыми. В результате первой - самоубийство жены одного из членов общества, второго - автомобильная авария.
Ганс Бойман стал достойным преемником таких же точно Бойманов, но нужен ли такой шаблонный брак? Герой не осознает своего фальшивого существования, но нам-то автор его показал. Возможно это болезнь общества, существующая до сих пор, а может и назидание молодым не совершать ошибок и быть выше шаблонов.

Джойс: Дублинцы [Сборник] (Классическая проза) 09 01
"Дублинцы" - сборник реалистических рассказов Джойса. По повествовательной манере - смесь натурализма, реализма и символизма. В принципе реализм Джойса немного похож на чеховский (кто знаком, пожалуй, может какие-то параллели провести).
Джойс описывает бездуховность, косность, культурную отсталость через внутренний мир маленького человека. Пожалуй, те же проблемы стояли во многих странах и маленьких городках того времени. Часто герои Джойса будь то дети или взрослые люди находились между мечтой и обыденностью. Даже в рассказе "Мертвые" первая любовь несколько романтизирована, но это свойственно и каждому из нас (романтизировать свое прошлое). Пожалуй, этот рассказ мне более всего и понравился.
Рассказы Джойса действуют отрезвляюще. И порой автор заставляет нас испытывать некое ничтожество нашей жизни, как Габриелу Конрой из рассказа "Мертые". А концовки зачастую вводят в какой-то дисбаланс, как золотая монета в "Двух рыцарях" или горсть земли в рассказе "Земля".
Бытует мнение среди читателей, что рассказы Джойса - это вроде как проба пера, но по факту его рассказы цельные маленькие шедевры реализма.
Рассказы рекомендую.

Фоер: Жутко громко и запредельно близко [Extremely Loud & Incredible Close ru] (Современная проза) 25 12
Джонатан Сафран Фоер - молодой интересный автор, отмеченный журнал Granta в 2007 году как один из наиболее перспективных.
"Жутко громко и запредельно близко" - роман, словно написанный в зебальдовской стилистике, основанной на соединении вербального и визуального языков (у нас похожее делали московские концептуалисты).
"Реа­гируя на этот феномен, Монастырский помещает свою (т.е. мос­ковскую) версию концептуализма в рамки того, что он называет "онтологией поверхности" (пространства) и чему он противо­поставляет западный концептуализм, тяготеющий, по его мне­нию, к "онтологии действия" (времени) /Подход Монастырского берет за основу "Лаокоон" Лессинга с его идеей непримиримости двух форм репрезентации, вербальной и изо­бразительной, по причине того, что первая имеет отношение к прост­ранству, а вторая ко времени/." (Виктор Тупицын. Коммунальный (пост) модернизм, Ad Marginem, 1998)

Основными составляющими для Фоера, как и для Зебальда, являются пространство (вербальное) и время (визуальное). И точно также в центре повествования - катастрофа/травма. Если у Зебальда - холокост, то у Фоера - событие 11 сентября 2001 года.
Пространство:
Оскар Шелл, перемещаясь по Нью-Йорку, пытается найти хоть какую-то зацепку для возможного объяснения катастрофы (скорее из-за психологической травмы, нежелания мириться с личной утратой). С другой стороны - это попытка зафиксировать память об отце, погибшем в башне.
Время:
Здесь важна не только линия Оскара Шелла, но и линия его деда и бабушки. Дед сбежал, не дождавшись рождения сына - Томаса Шелла, но вернулся, узнав о смерти. Ключевыми здесь являются фотографии, где человек падает с башни наоборот, то есть как поднимается наверх. Но факт в том, что время нельзя отмотать, нельзя вернуть утраченное. Травму можно только пережить.
Для всех героев событие 11 сентября 2001 - это прежде всего личная трагедия - утрата сына/мужа/отца. Оно стало неким катализатором, чтобы попытаться понять себя, свою жизнь и место каждого отдельного человека в жизни другого человека.
Роман великолепен, сильный эмоционально, поэтому рекомендую.

Реймонт: Мужики [Chłopi ru] (Классическая проза) 25 12
"Мужики" - вершинное произведение крупнейшего реалиста Польши начала прошлого века, нобелевского лауреата Владислава Реймонта.
Если соединить лиризм Тургенева со страстью Достоевского, то и этого будет недостаточно, чтобы выразить красоту эпического полотна Реймонта. Лирические описания природы соединены с яркими выпуклыми характерами, мистическая привязанность к земле с поистине демонической страстью в любви. К тому же в произведении сильны фольклорные мотивы (влияние "Молодой Польши", отголоски которого впоследствии можно будет встретить и у Чеслава Милоша в прозе), что добавляет дополнительную прелесть роману.
Роман описывает примерно десять месяцев жизни деревни Липцы - от жатвы к жатве. За это время происходит масса событий, позволяющие показать не только обряды и обычаи деревенского люда, но и назревшие конфликты в Польше рубежа XIX-XX вв. Основные темы - взаимоотношения помещиков и крестьян, расслоение в крестьянской среде, иммиграция немцев в Польшу, постройка русскоязычной школы на территории польской деревни.
На фоне этих событий бушует страсти не меньше, чем у Достоевского: отцы и дети, любовь мачехи и пасынка.
Наиболее яркие образы в романе:
Ягна Пачесь - мачеха, красивая девушка, обладающая чуть ли не демонической красотой, к которой не равнодушны многие мужики в деревне.
Мацей Борына - муж Ягны, старик, первый хозяин на деревне (зажиточный крестьянин), обладающий сильным авторитетом.
Антек Борына - пасынок Ягны, сын Мацея Борыны, семейный человек, имеющий троих детей, увивался за Ягной.
Ганка Борына - жена Антека, впоследствии авторитетная и жесткая хозяйка.
Кроме этого много других ярких и интересных образов: женских, мужских, символических.
Например, одним из символических персонажей романа является - земля. Мужик привязан к ней практически магической силой, чего одна только мистическая сцена сеющего Мацея Борыны при смерти стоит. Второй символический персонаж - масса, толпа. Люди идут "всем миром" против лесорубов, против немцев, совершают крёстные ходы, вершить суд над Ягной.
Также роман насквозь пронизан гуманизмом. Более всего это видно через несколько ярких образов: Рох - странник, миротворец, Ксендз - мудрый человека не без греха, но обладающий высоким авторитетом, обличающий грешников с амвона, пан Ясь - практически современный дауншифтер, живущий в бедняцкой лачуге, помогающий беднякам, играющий на скрипке.
Произведение сильное и яркое, поэтому рекомендую.

Чирич: Хобо (Криминальный детектив, Триллер) 05 12
Зоран Чирич - известный сербский автор, получивший престижную Премию журнала НИН за роман "Хобо".
Если кратко, то "Хобо" - понятие конца XIX - начала XX века - странствующий рабочий, бродяга. Но к роману наименование имеет лишь косвенное отношение ровно на столько, на сколько этим термином можно назвать гангстера. Если по сути, то это диджейский псевдоним молодого человека.
Пожалуй, именно такого романа я ждал от наших российских авторов, когда бы описывались 90-е: не какая-нибудь конъюктурщина с политической подоплёкой, не размусоливание одной и той же темы 91/93 гг. с постоянным уклоном в левизну. Нет, но роман о человеке. О том как парень с окраины, для которого обсценная лексика и арго не повод встать в позу, а норма жизни. Роман, где есть место любви и состраданию, граничащему с насилием и жестокостью. Из русской литературы наиболее близок, пожалуй, Адольфыч. Но ближе мне ассоциация с картиной Мартина Макдонаха "Залечь на дно в Брюгге", где убийца страдает от убиения невинного. Так вот, Чирич поднимает тот же вопрос. А где собственно грань между убийством и состраданием? Между убийством и любовью?
В романе чувствуется музыкальный ритм, он соединяет в себе рок-н-ролльное безумие и сильную лирику, а некоторые сцены могут надолго оставить яркие образы в твоей душе (по крайней мере, мальчик, разыскивающий свою сестру, до сих пор перед глазами).
Пожалуй, одна из сильнейших вещей моего читательского года.

Маккарти: Когда я был настоящим (Современная проза, Мистика) 02 12
Том Маккарти - относительно молодой британский автор, в России малоизвестен, но от этого не менее интересен. Роман "Remainder" (русское название "Когда я был настоящим") уже успел войти в список "Классика постмодернизма: список из 61 произведения". Несмотря на экспериментальный стиль автор уже побывал со своим романом "Си" в шорт-листе Букера. А критик Том ЛеКлэ уже успел окрестить писателя "молодым и британским Томасом Пинчоном". В романе "Man in space" находят параллели с романом Гэддиса "The Recognitions".
Но не будем навешивать ярлыки (хотя я тоже любитель позаниматься компаравистикой). Несомненно Маккарти - один из самых интересных и оригинальных авторов, которых мне доводилось читать (на очереди два других его романа).
Роман "Когда я был настоящим", одна из тех жемчужин, которые ищешь годами. Автор проводит интересный эксперимент с памятью (герой пытается восстановить определенные события и эмоции, которые были частично утеряны при аварии). Словно Энди Уорхол, копируя и реконструируя действительность, герой приходит к масштабным Бойсовским инсталляциям. Но они не доставляют удовольствия и он начинает делать копии копий, копии копий копий, и т. д., расщепляя нашу действительность на атомы. Но, главное, для чего все эти эксперименты нужны - это поиск себя, себя настоящего. Собственно сам вопрос "А когда мы бываем настоящими?" - не такой простой. Мне вспоминается фильм Йенса Лиена "Неуместный человек", где герой живёт серой обыденной жизнью, без вкуса, без эмоций. Каждое действие героя фильма словно де жавю, пройденное и многократно повторяемое действие изо дня в день. А собственно, чем это однообразие отличается от той однообразной последовательности действий, что установил герой Маккарти в копии дома? Ничем. Но со временем это начинает надоедать и ты начинаешь искать щелочку (у Лиена), где есть настоящее, где ты сам настоящий. Герой Маккарти нашел щель в переносе реконструкции в настоящую жизнь, то есть, сделав копию реальностью. На самом деле похожую вещь сделал Бойс, когда организовал грандиозный проект "7000 дубов".
Роман, в целом, очень понравился, посему рекомендую.

Берньер: Мандолина капитана Корелли [Captain Corelli's Mandolin ru] (Современная проза) 29 11
Луи де Берньер – известный британский автор. В 1993 году вошёл в двадцатку лучших английских писателей по версии Granta.
«Мандолина капитана Корелли» - четвертый роман автора. Ключевым событием романа является «Кефалонийская резня» («Бойня дивизии Акви»), в ходе которой по разным источникам было расстреляно немцами порядка 4000-5000 итальянских военнопленных.
Начало романа написано сухим флоберовским языком, но, пожалуй, все линии в романе нужны, как некие части хоть и небольшого, но паззла. Например, лиричная линия Карло-Франческо во время боёв в Албании требуется для мотивировки спасения Карлом капитана Корелли. Любовь солдата к капитану более логична, чем обещание девушке в фильме.
Любовная линия Корелли-Пелагия напоминает сюжет Веркоровского «Молчания моря». В обоих случаях расквартированные офицеры-музыканты, в обоих случаях – пожилой мужчина и девушка (дочь/племянница). Методы сопротивления агрессорам разные: у де Берньера – обструкция, у Веркора – молчание.
Пожалуй, в романе всё логично: и то, что немец Вебер стоял перед моральным выбором между долгом и дружбой, спасение Карлом капитана Корелли, становление неграмотного Мандраса ортодоксальным коммунистом накануне гражданской войны, который по сути стал хуже фашиста.
Наиболее противоречивым моментом в романе является концовка. Она же даёт много поводов для дискуссий. Почему Корелли поступил так, а не иначе? Неделей ранее я думал логики нет, потому что с рационалистической точки зрения каждый поступил бы по-другому. Но неожиданно мне пришла мысль об иррациональной природе выбора Корелли. Я вспомнил самую любимую и шокирующую новеллу Рюноске Акутагавы "Муки ада". По сюжету новеллы высокопоставленный чиновник пригласил художника нарисовать полотно "мук ада". Но художнику не давался один фрагмент, а именно тот, где человек сгорает заживо. Он заметил его светлости:
Я никогда не могу рисовать то, чего не видел. А если нарисую, то недоволен. Выходит, все равно что не могу.

Параллельно развивалась история отношений дочери художника и его светлости. Но она ему отказала. Чиновник решил убить двух зайцев, отомстить художнику и дочери. Он посадил дочь в карету, зажёг и пригласил художника. Когда тот сообразил, что в карете дочь, остался стоять завороженный зрелищем. Картину мастер дорисовал, но какой ценой?
Так вот, Корелли - художник, дочь художника - Пелагия и их возможная совместная жизнь. Капитан отдал жертву ради искусства. Мы помним концерт для мандолины, в котором есть страдания и боль войны, любовь, землетрясение и т.д. Ради концерта и мандолины Корелли отказался от жизни с Пелагией, обнажив в себе созерцательную природу художника.

Юбель: Это я, Дюк [ Ich bin Duke ru] (Современная проза) 25 11
Два молодых человека, прожигают жизнь: пьют, употребляют наркотики, играют в рулетку. Но самое интересное, что всё это всего лишь имитация - игра. Молодым людям скучно и они пытаются имитировать жизнь: игру в казино, драки в барах, плавание в море - все не по-настоящему. Но скука доводит до того, что грань между имитацией и настоящей жизнью стирается.
Тина Юбель вывела в романе портрет поколения Миллениума, для которого процесс имитации приобретает большее значение, чем сама жизнь. Имитируется всё, иногда даже сам процесс имитации-игры. Но по Юбель молодые люди понимают, что всё это ненастоящее и они пытаются найти это настоящее, сначала при помощи игры, а затем, возможно, изменив, жизнь:
Выпьем еще виски, говорит она, много виски. Да, говорю я. А потом пойдем куда-то жить как-то по-другому и выясним, как это. Да, говорит Зоя, позже, когда вырастем.

Мариас: Дела твои, любовь [Los enamoramientos ru] (Современная проза) 12 11
Хавьер Мариас - один из лучших испанских авторов. Роман "Дела твои, любовь" на текущий момент последнее крупное произведение автора.
Мариас остаётся верен себе. Как и романы "Белое сердце" и "В час битвы вспомни обо мне..." данное произведение является метапрозой в детективной обёртке. Есть и существенные отличия. Ранее автор обыгрывал произведения английской классики. Например, "Макбет" и "Ричард III" Шекспира. Здесь же он обращается к французской литературе, а именно к "Полковнику Шаберу" Бальзака и сценам казни Миледи из "Трёх мушкетёров" Дюма-отца.
Стилистические приёмы остаются теми же: повторение, додумывание персонажем каких-то событий. Последний, кстати, как минимум интересен. Начинаешь следить за мыслью персонажа, включаешься в игру, причём иногда стирается грань между повествованием от третьего и первого лица, но Мариас делает реверанс, и, казалось, построенная картина распадается и начинается строительство заново.
Темы по-прежнему те же: память, эрос и танатос, ответственность за содеянное, давность произошедших событий и их влияние на текущую реальность.
Роман очень лиричный. Любовь Мариасом рассматривается в срезе от зарождения до увядания. Также автором препарируются: связь влюбленности и любви, влияние событий на чувства, причём как внешних факторов, так и внутренних.
Произведение рекомендую.

Елинек: Смысл безразличен. Тело бесцельно. Эссе и речи о литературе, искусстве, театре, моде и о себе [Авторский сборник] [Sinn egal. Korper zwecklos: Essays und Reden: Literatur, Kunst, Threater, Mode und Biographie ru] (Публицистика, Критика) 28 10
Основательная подборка эссеистики и речей Эльфриды Елинек.
Спектр проблем довольно широк: от отношения с собакой до масштабных проблем вины за нацистские преступления и новой волны национализма. Кратко об основном.
1. Вина за нацистские преступления. Как оказалось, австрийцы довольно долго не хотели признавать свою вину, аж до 1991 года. Процесс этот происходил довольно болезненно. Авторов, говорящих об этом пытались исключать из мейнстрима (середина 80-х):
Дело в том, что в Австрии критически мыслящим художникам не просто «рекомендована» эмиграция — их просто-напросто изгоняют: уж в чем в чем, а в этом мы, австрийцы, всегда проявляли усердие и обстоятельность.

2. Неонационализм. Австрийцы идеализировали своё прошлое. Можно провести параллель с нашим обществом, где проблема идеализации сталинизма стоит особенно остро.
А кто эти злые дяденьки? Собралось их четырнадцать, окружили нашу милую страну, такую музыкальную, давшую миру замечательные произведения, вот хоть эту чудесную оперетту, — неужели они будут бранить ее? И не захотят с нею выпить, вкусно поесть? В самом деле? Да кто они такие, эти четырнадцать европейцев? Неужели они не понимают, что таких приветливых людей, как мы, нельзя наказать, по той простой причине, что мы этого не заслужили? (Некоторые из наших новых политиков вполне серьезно заявляют, что столь прекрасную страну нельзя наказывать, что она, напротив, достойна лишь всяческих похвал хотя бы за приятную наружность.)
(отсылка к ситуации 2000 г., когда Европейский союз (в который тогда входило, не считая Австрии, 14 стран) выдвинул решение о политическом бойкоте и экономических санкциях после того, как радикальная националистическая Свободная австрийская партия вышла на второе место на выборах и в коалиции с Народной партией получила половину министерских портфелей)

Мы, конечно, ещё до такого не дошли, но процесс идеализации идёт быстрыми темпами.
3. Феминизм. Конечно, как же без этого. Но Елинек интересует внутренняя проблема. Овеществление женской сущности, проблема сексизма, насилия и обладания. Причем рассматривает с несколько неприятных сторон. Судя по статьям, тематически более всего подходит роман "Похоть", где проблемы поставлены особо жёстко.
4. Проблема культуры и литературы. Как в России эпохой советской цензуры, в Австрии нацистской - прервана была связь модернизма с новой литературой. Литература и язык попали в гетто провинциализма и бедного языка. Одним из тех, кто переломил ситуацию, была "Венская группа" в 50-х. Авторы работали с языком и оказались связующим звеном между литературой модернизма и новейшей литературой. В статьях указывается цепочка: "Венская группа" - Томас Бернхард - Герт Йонке. Видимо, одна из цепочек эволюции литературы Австрии, которая позволила выйти из гетто провинциализма.
5. Драматургия. Уместнее всего процитировать самого автора:
Я уверена, что мои пьесы для русского читателя будут очень непривычны. Тут большую роль играет мастерство великих русских драматургов XIX века, вызывающее у меня почтительную робость. Их метод основывался на отборе, на умолчании, на подтексте, на намеке (сегодня, пожалуй, так работает Йон Фоссе, следующий традициям Ибсена). У меня все совершенно иначе. У меня никто никогда не молчит. Каждая щель заполняется говорением. Мои персонажи не боятся ничего, кроме молчания. И когда они вдруг замолкают, они перестают существовать. Иногда даже я сама забываю о некоторых своих персонажах на сцене, поскольку они, когда умолкают, просто здесь не присутствуют. Я создаю, так сказать, то расползающуюся, просвечивающую насквозь, то плотную, непрозрачную ткань текста, и любой режиссер может и имеет право вырезать из нее свой кусок. Обратная связь с читателем у меня есть, мне пишут письма, а вот с литературной критикой у меня нет никакой связи, рецензенты меня, за редкими исключениями, просто не понимают. Порой мне кажется, что я — автор, которого понимают литературоведы, они размышляют о том, как я работаю. Однако это идет не от меня самой, мне не хотелось бы быть автором только для литературоведов. Но вот литературные критики, как я считаю, меня на самом деле не воспринимают.

Также много о своем творчестве, о языке и его деконструкции, Австрии. Например, о первом романе:
Мой роман «Мы всего лишь приманка, бэби!» является одним из немногих, пожалуй даже первым из немецкоязычных поп-романов, в котором находит отражение стилистика «Битлз», «Ролинг Стоунз», телесериалов, комиксов и тому подобного. (на русском "Мы пестрые бабочки, детка!")

Мартен дю Гар: Старая Франция [Vieille France ru] (Классическая проза) 09 10
Роже Мартен дю Гар - классик французской литературы. Наиболее известен своим многотомным романом "Семья Тибо".
Повесть "Старая Франция" - произведение небольшое, добротное. Ключевая тема - показать Францию в переломную эпоху на примере жизни маленького селения (общины). По сюжету представляет из себя - один день из жизни почтальона Жуаньо, который является связующим звеном между персонажами "Старой Франции" дю Гара.
Стиль произведения является прямым наследником реалистичного письма XIX века, но с небольшими вкраплениями потока сознания и натурализма.
В целом, понравилось.

Башевис-Зингер: Каббалист с Восточного Бродвея [вычитывается - sem14] (Современная проза) 07 10
Исаак Башевис Зингер - довольно интересный американский автор. Пожалуй, как рассказчик для меня он оказался важнее.
Рассказы автора об эмигрантах, о жизни во время и после Холокоста, порою грустные, порою смешные, иногда жёсткие, потому что автор бьёт в самые больные места. Автор воссоздаёт колорит польских местечек, знакомый ему по детству, рассуждает о Боге, о смысле жизни, о любви, но всегда с толикой юмора и мистической ноткой.
Трудно выделить какой-то один сильный рассказ из сборника. Все рассказы по своему хороши. Сама книга представляет собой сборную солянку из нескольких сборников, и, конечно, в ней собраны маленькие жемчужины творческого гения Зингера.
Рекомендовать? Конечно, рекомендую. Напоследок один из самых сильных отрывков, коих в книге немалое количество:
— Если хотите, оставьте мне ваши стихи, — предложил я. — Мне было бы интересно их почитать.
— Зачем? — сказал он, поколебавшись немного. — Не стоит.
— Мне кажется, у вас есть талант, — сказал я. — Как знать, может быть, вы великий поэт?
— Нет-нет-нет, никоим образом. Просто человек должен чем-то заниматься, кем-то быть. Вот я и балуюсь стишками. Но спасибо на добром слове. Да и вообще, кому в наше время нужна поэзия? Она уже и самим поэтам-то не очень нужна.
— Есть люди, которым она нужна.
— Нет.
Мой гость протянул мне руку, а другой взялся за тележку. Провожая его к двери, я еще раз предложил ему оставить стихи, и он сказал:
— Большое спасибо. Что может сделать поэзия? Ничего. Среди нацистов тоже было немало поэтов. Днем Они вытаскивали младенцев из кроваток и сжигали их в печах, а по ночам писали стихи. Уверяю вас, одно не исключает другого. Вовсе нет. Спокойной ночи.

Джебар: Любовь и фантазия [L’Amour, la fantasia ru] (Современная проза) 30 09
Пожалуй, самый интересный роман Джебар из сборника.
Здесь есть всё - любовь, война, религия, традиции. Это произведение относится к периоду зрелого творчества Джебар. Оно сложнее, оригинальней по форме, масштабней.
По сути в романе проводятся параллели между ключевыми точками истории колониального Ажира: завоевание французами, восстания (под предводительством Абд аль-Кадира, который для французов практически как Шамиль для русских), революция середины XX века, освобождённый Алжир.
Роман полифоничен. Используется несколько голосов для освещения истории войн с позиции женщин, которым приходилось терять мужчин, детей, дома.
Ну и, конечно, одна из проблем - женщина в мусульманском мире. Но Джебар освещают её ненавязчиво, так что художественных достоинств произведение от этого не теряет.

Джебар: Нетерпеливые [Les Impatients ru] (Современная проза) 23 09
Второй роман алжирской писательницы Ассии Джебар.
В данном произведении как и в первом также чувствуется влияние французской литературы, экзистенциализма. Основные темы - бунт, свобода - перенесены в алжирские декорации. Жесткое положение женщин в мусульманском мире подтолкнуло героиню к нонкомформизму. Но если прибавить к этому эгоцентризм молодости, то получается термоядерная смесь.
По сути роман о любви, о балансе между традицией и свободой.
Я только что поняла, что города — как люди: страсти, которые считают умершими, и гордыня, которую мнят побежденной, оставляют на их лицах не поддающийся определению отпечаток.

Джебар: Жажда [La Soif ru] (Современная проза) 16 09
Ассия Джебар - известная алжирская писательница, один из сильнейших авторов стран Магриба. Её творчество является наследником традиций франкоязычной литературы XX века. Диапазон влияния: от Колетт до Франсуазы Саган, и, конечно, не без экзистенциалистов.
Роман "Жажда" - первый, камерный роман Джебар. Как часто водится у авторов, дебют о молодости, даже в некотором смысле произведение является романом взросления.
Двадцатилетняя девушка Надия живёт легкомысленной и эгоистичной жизнью, люди для неё всего лишь пешки. Игра для неё важнее чувств. Этакий баловень судьбы, которой всё достаётся легко. Она считает себя нонконформисткой и пытается быть женщиной-эмансипе. В результате её игра заходит так далеко, что приводит к смерти подруги детства. Приходится переосмыслить жизнь, понять, что важно для Надии самой.
Тонкой нитью в романе пролегает экзистенциальный мотив жажды жизни, который сродни "тошноте" Сартра. В целом, классическая схема французского экзистенциального романа: предсуществование (со скукой, депрессией, одиночеством, стремлением к свободе) - катарсис - существование (переосмысление, пустота). В итоге Надия находит смысл в семье, любви как Антуан Рокантен в писательстве.

Джойс: Улисс [Ulysses ru] (Классическая проза) 13 09
Джеймс Джойс - автор, которого представлять особо не требуется. Его творчество либо любят, либо люто ненавидят, причем люди довольно разных категорий и слоев. Есть, думаю, за что, как-никак автор не давал поблажек читателям. Не понимаете? Ваши проблемы.
"Улисс" - квинтэссенция не только всего модернизма, но, по меткому замечанию Вила-Матаса (в романе "Дублинка"), - квинтэссенция эпохи Гутенберга. Гениальные авторы, конечно, не перевелись и после Джойса, но автор "Улисса" предвосхитил многие искания как минимум 50 следующих лет, то есть добрая часть авторов была обречена на повторения. Хотите кафкианские метаморфозы - "Протей" к вашим услугам, репортажность в стиле Дёблина - "Эол", аллитерации Беккета и Арно Шмидта - рассыпаны по тексту, где меньше, где больше.
Как многие эпические масштабные романы "Улисс" вмещает в себя кучу идей, экспериментов. Джойс был весьма эрудированным. Конечно, он читал натуралистов, в частности есть знакомые переливы Золя и Ибсена, скорее всего был знаком с эзотерикой своего времени, идеями Ницше и Фрейда. Его роман вмещает конструкции от авангардных музыкальных построений до чистейших лирических потоков с элементами интертекста, ведь не зря многие читатели лучшими эпизодами называют именно "Навсикаю" и "Пенелопу", которые отсылает к женским романам и письмам Норы соответственно.
Более всего я был удивлен Джойсовской высокой оценкой (по замечанию комментатора: "любопытно, что Джойс относился к нему всерьез, дав ему в 1913 г. в заметках к пьесе, такую лестную аттестацию: «Поль де Кок – несомненно, потомок Рабле, Мольера и старой souche gauloise (галльского корня)»" , эп. 4, ком. 280, перевод и комментарий Хинкиса и Хоружего) массового дамского беллетриста Поля де Кока, который всё больше для меня превращается в некого серого кардинала литературы второй половины 19 и начала 20 веков, ведь помнится и Флобер боялся впасть в Поля де Кока, да и Достоевский писал с оглядкой на данного автора.
Суть стержневого сюжета вполне проста и уместилась бы в небольшой рассказик: любовный треугольник, адюльтер, обычный день (16 июня 1904 года) из жизни рекламщика Леопольда Блума. Но исполнение делает это рассказ монументальным романом. Поднимается довольно много проблем, которые актуальны и по сей день: женская эмансипация, еврейство, взаимоотношения между Ирландией и Англией, идеология, тема отцов и детей, взаимоотношения искусства (Дедал) и науки (Блум).
Единственный вопрос, который так и остался невыясненным: кто ж всё-таки долговязый Макинтош, который был тринадцатым на похоронах Падди Дигнама? Вила-Матас с подачи Набокова (опять же в романе "Дублинка") предполагал, что в роли незнакомца Джойс вывел себя, то есть творца.

Знаем ли мы, кто он? Я думаю, да. Ключ к разгадке — в главе 4 II части — сцена в библиотеке. Стивен говорит о Шекспире и утверждает, что великий писатель сам присутствует в своих произведениях. «Он запрятал свое имя, прекрасное имя, Вильям, в своих пьесах, дав его где статисту, где клоуну, как на картинах у старых итальянцев художник иногда пишет самого себя где-нибудь в неприметном уголку», и именно это сделал Джойс, поместив свое лицо в неприметном уголке этого полотна. Человек в Коричневом Макинтоше, проходящий сквозь романный сон, — это сам автор. Блум мельком видит своего создателя! (В. Набоков. Лекции по зарубежной литературе, 7. Джеймс Джойс. «Улисс» (1922), Часть II, Глава 3)

Роман, конечно, же рекомендую к чтению (всё-таки сам отношусь к тем, кто полюбил это произведение), а по настроению и к перечитыванию.

Гомер: Одиссея (Античная литература, Эпическая поэзия) 14 08
Гомера, пожалуй, представлять не надо. Сей песнопевец знаком, в том числе и по школьной программе. Многомудрые мужи Ливелиба уже оставили свой гекзаметровый знак о творчестве вдохновенного всеми богами о великом поющем автора.
Посему моя повесть будет краткой. Уж встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос, когда я кончил собеседовать сладко с великим песнопевцем Гомером о жизни хитромудрого мужа Одиссея.
По сути поэма мало отличается от любого другой героического эпоса. Можно у разных народов найти, что-то похоже об оставлении дома, возврате неузнанным, знакам, по которым определили, что герой, но именно миф об Одиссее хитромудром оказал наиболее сильное влияние на мировую литературу. Не говоря уже о великом романе, который стал квинтессэнцией модернизма - "Улиссе" Джойса, или даже квинтэссенцией "эпохи Гуттенберга" как сказал Риба, герой "Дублинки" Вила-Матаса. Для меня поэма ничего нового не открыла, конечно, я уже её читал, смотрел разные фильмы, и перечитал её лишь, чтобы плавно перейти к Джойсу.
Что для меня стало небольшим открытием по прошествии множества лет, так это то, что читается произведение вполне увлекательно, а сцена боя Одиссея, Телемаха, Евмея, Филойтия с многобуйными женихами к тому же добавляет искрометности произведению.
Пожалуй, рекомендую к чтению.

Вила-Матас: Dublinesque [Dublinesca en] (Современная проза) 05 08
Энрике Вила-Матас - интереснейший и один из самых крупных прозаиков Испании.
Если роман "Париж не кончается никогда" был о молодости, то это произведение о старости. А именно моменте, когда уже немолодой издатель вышел на пенсию.
Время описываемых событий наше, так называемый "конец эпохи Гуттенберга". Издатель боится впасть в некий род аскетского паразитизма - хикикомори. Когда во время очередной поездки к родителям мать спрашивает о планах сына, он долго соображает и придумывает поездку в Дублин на Блумсдэй, на некий лекторий по "концу эпохи Гуттенберга".
Постепенно Ирландия становится ему дороже проведенного времени в Париже. Она обрастает таким же огромным количеством смысла, начиная от "Улисса" Джойса и произведений Брендона Биена и до минироманов Сэмюэля Беккета.
Несмотря на то, что вслед за ирландским писателем издатель Риба считает Ирландию - скучной, болезненной, дождливой, с серой погодой
At a press conference, Claire Keegan replied almost angrily to a journalist who wanted to know what topics she wrote about in her novels: “I’m Irish. I write about dysfunctional families, miserable, loveless lives, illness, old age, winter, the gray weather, boredom, and rain.”
...
How fast time goes by, he thinks. It’s Wednesday again. Love, illness, old age, gray weather, boredom, rain. All the Irish writers’ themes seem to be highly topical in his parents’ living room.

герой все же предпринимает попытку поездки в Дублин. Набирает друзей, которых сопоставляет с героями "Улисса" - Саймоном Дедалом, Мартином Каннингемом и Джоном Пауэром. Себя ассоциирует с Леопольдом Блумом. Основная часть романа - несколько дней до, во время и после Блумсдэя - стилизована под лекции Набокова об "Улиссе".
Издателя Самуэля Рибу постоянно преследуют призраки, но более всего один - высокий таинственный человек в макинтоше. Вила-Матас через героя проводит мысль о том, что в "Улиссе" такой человек сам создатель в лице Джойса. Для Рибы же призрак оборачивается некоей иллюзией, мечтой, молодым автором-гением, которого он искал всю жизнь. Сам же таинственный человек чем-то напоминает Беккета.
По сути Вила-Матас проводит линию от Джойса к Беккету и рассказывает о недостигнутом идеале в лице высокого таинственного человека в макинтоше, гения, напоминающего автора "В ожидании Годо".
Ну и, конечно же, произведение об одиночестве.
Роман великолепен.

Маккарти: Советник [The Counselor] (Триллер) 01 08
Это что, фанатский перевод? Что-то не слыхал о таком издании.


Гадда: Рассказы (Современная проза) 24 07
Вау, неужто хоть что-то издали. Каплю в бездонном море творчества великого модерниста. И на том спасибо.

Хемингуэй: Проблеск истины [True at First Light ru] (Классическая проза) 24 07
Эрнест Хемингуэй - крупнейший американский автор, лауреат нескольких премий.
Роман "Проблеск истины" - последнее произведение Хемингуэя, оставшееся незавершенным. Сухой стиль напомнил о любимом Флобере, исповедальность и заметки о литературе - опять же любимого Генри Миллера. Фоном в романе идут социальные проблемы Африки на рубеже революций, некоторые проблемы схожи с проблемами послевоенной Европы. Например, тема гомосексуализма в африканских племенах уж очень напомнила точно такую же тему послевоенного Рима Пазолини в "Шпане".
Произведение рассказывает о жизни белых охотников. Основная сюжетная линия - охота на льва мисс Мэри, последней жены Хемингуэя. Автор не стал описывать процесс в духе "Моби Дика" Мелвилла или "Кровавого меридиана" Маккарти. Для него лев - это увлекательная работа, но вместе с тем и опасная. Когда Мэри чуть смазала выстрел, Хемингуэй просчитал в доли секунды варианты и сделал правильный выстрел.
Интереснее всегда, что остается за кадром. В данном случае, Хемингуэй пишет об увлекательном сафари, о выпивке, об охоте, и мало о том, что это сложно, опасно. И это позиция именно мужчины - с улыбкой на лице писать о таких вещах.
Памятуя, что лучшим средством от одиночества служат шутки, насмешки и презрение к наихудшему возможному исходу, а наиболее ценным видом юмора является черный юмор висельника, поскольку его образчики быстро забываются в силу зависимости от контекста и искаженного восприятия толпы...

Хемингуэй понимает, что это сафари может стать последним, и для него Африка становится убежищем и олицетворением уходящего мира.
В целом, роман понравился.

Лейрис: Возраст мужчины [L`Age D`Homme ru] (Биографии и Мемуары, Литературоведение) 08 07
Ух ты, Лейрис появился. Качам. Надо поближе в планах на чтение поставить.

Мулиш: Зигфрид [Siegfried ru] (Современная проза) 08 07
Харри Мулиш - один из крупнейших писателей второй половины XX века как в Нидерландах, так и в мире. Наиболее известен своими романами - "Расплата", "Процедура", "Зигфрид" и эпическим "Открытие небес".
Роман "Зигфрид" по сути фантасмагория, основными темами которой являются - Холокост, фашизм. В увлекательной манере Мулиш описывает несколько дней из жизни писателя, который пытается разобраться в одной из великих тайн - тайне ребёнка Евы Браун и Адольфа Гитлера.
Довольно интересны эссеистические и философские сентенции Мулиша, где он мастерски проводит параллель между сумасшествием Ницше и рождение Гитлера, между Бытием и Ничто. Автор делает смелый вывод, что диктатор является ребёнком Ничто, и сравнивает его окружение с чёрной дырой, которая всё затягивает.
Шеф верховного штаба Гитлера генерал Йодль, видевший его ежедневно по нескольку часов, впоследствии приговоренный к повешению, однажды сказал, что фюрер навсегда остался для него книгой за семью печатями. Сегодня я сорвал с нее все эти печати, и что же? Книга оказалась пустышкой, содержащей одни лишь чистые страницы. Он был ходячей бездной. Самое верное определение для Гитлера — это ничто. Все бесчисленные исследования его личности никуда не годятся, ибо они повествуют о чем-то, а не ни о чем. Неверно считать, что он никого к себе не допускал, как утверждали те, кому приходилось с ним сталкиваться. Дело в том, что не было того, к чему можно быть допущенным. Вернее, я должен сказать наоборот. Возможно, правильнее считать, что он был вакуумом, всасывающим в себя окружающих и таким образом уничтожающим их. Если представить себе дело так, то не за горами объяснение тем бесчеловечным поступкам, которые совершили его потерявшие человеческий образ приспешники. В целом все это напоминает мне черную дыру. Это чудовищное астрономическое явление, некая патологическая деформация пространства и времени, которая возникает в результате колоссального сжатия звездного вещества, это пасть, пожирающая все, что к ней приближается, материю, излучение, словом, абсолютно все, обратно уже ничего не возвращается, даже свет попадает в поле ее притяжения, любая информация оказывается отрезанной от мира — и хотя черная дыра и обладает тепловым излучением, ее аморфное тепло никого не согревает. Посредине концентрируется так называемая сингулярность. Это парадоксальная субстанция сверхвысокой плотности и температуры, по объему близкая к нулю. Гитлер — это сингулярность в человеческом облике, окруженная черной дырой пособников. По — моему, такое сравнение еще никому не приходило в голову. Я собираюсь обосновать это всепожирающее ничто не психологически — все когда-либо предпринимавшиеся попытки это сделать не увенчались успехом, — а философски, ибо в самую первую очередь он представляет собой логическую проблему: это некий набор предикатов при отсутствующем субъекте. Таким образом, Гитлер есть полная противоположность Богу в трактовке негативистской теологии Псевдо-Дионисия Ареопагита, жившего в пятом веке, согласно которой, Бог — это субъект без предикатов, ибо его величие не позволяет вообще что-либо сказать о нем. Выходит, есть все основания утверждать, что Гитлер в системе негативистской теологии представляет собой Дьявола — в отличие от официальной позитивистской теологии Августина и Фомы Аквинского.

Но кроме того интересна и концовка. Что явилось писателю напоследок? Призрак Вечного Жида - Зигфрида Гитлера-Браун-Фалька? Дитя Антихриста? Новое воплощение чудовища XXI века? Кем являлся Гитлер? Действительно Ничто или материальным воплощением идеи Ницше?
Мулиш указал, что Ницше описывал "пророчества" на пару веков, а мы находимся лишь в середине. Значит ли это, что конец Гитлера, не конец изуверств, что сделали лицо XX века? Вопросы, вопросы...
Если взять опять же мысль Мулиша из романа:
Китайская мудрость гласит: значительные люди высказывают идеи, средние — рассказывают о событиях, мелкие — судачат про людей.

то автор относится к первой категории людей. Он высказывает идеи, проводит связи, а делать выводы предоставляет самим читателям.
Роман довольно сильный, посему рекомендую.

Льюис: Главная улица [Main Street ru] (Классическая проза) 27 06
Синклер Льюис - немного забытый, но от этого не менее интересный автор.
"Главная улица" - один из самых ярких романов писателя. Пусть у нас в России не распространено употребление таких названий, как "Главная улица", "Вторая улица", но по факту они есть. Кто жил в маленьком городке поймёт. В городе моего детства, точно также - одна главная улица, к ней прилегает вторая, остальное проулки, улочки и т. д. Маленькие городки действительно похоже друг на друга, да и психология людей, живущих в них, не сильно-то поменялась - те же сплетни, те же пересуды, единственное развлечение - выпить, поохотиться и порыбачить. Свобода человека в таком месте ограничивается общественным мнением.
Раз уж так случилось, что со времен Карла ван Дорена повелось сравнивать роман с "Госпожой Бовари" Флобера, то не буду исключением. По мне так задачи писатели преследовали различные. Флобер строил сюжет на крушении романтических книжных идеалов, и его Эмма более легкомысленная, чем Кэрол Кенникот. Синклер Льюис нарисовал более масштабную картину, картину провинциального Среднего Запада. Условно говоря, Флобер выступал против романтизма, Синклер Льюис против идеалистического изображения провинции. Причем у Флобера должность врача Шарля Бовари не имела особой роли. Он мог работать кем угодно, суть романа от этого бы не изменилась. У Синклера Льюиса должность Уила Кенникота имеет особое значение, потому что только так можно было изобразить контраст между книжными идеями Кэрол и реальной помощью людям на практике. То есть задачи у Кэрол и Уила должны были быть примерно одинаковыми - помочь людям, только у Кэрол дело не шло дальше слов. При некоторой схожести ряда сюжетных составляющих романы совершенно разные.
Синклер Льюис достаточно глубоко изобразил психологию провинциализма, её затягивающий яд, некий консерватизм и косность. Главная улица может быть замощена, но стереотипы искореняются с трудом.

Нурисье: Бар эскадрильи [Le Bar de l'escadrille ru] (Современная проза) 10 06
С довольно интересной стороны в романе показан издательский бизнес. Обычно нам, читателям, недоступны все перипетии этой кухни, войн внутри издательств, литтусовочных войн, зависти, и т. д. Франсуа Нурисье позволяет заглянуть в замочную скважину издательского бизнеса. Также это и история человека на фоне событий послевоенной Франции.
Язык Никитина-Нурисье позволяет насладиться текстом в полную меру. Сочные фразы и слова долго тают на языке и оставляют очень приятное послевкусие.
Стиль может прийтись по вкусу как эстетатам, так и неискушенным читателям. Несмотря на то, что приём повествования используется "новороманистский", а конкретно похож на стиль Натали Саррот в "Золотых плодах", Нурисье добавляет сюжету действия и динамики (у Саррот, помнится, сюжет строился на одних диалогах и динамики было не особо много). В целом, такой способ повествования позволяет взглянуть на ситуацию интерсубъективно, что помогает понять психологию поступков всех героев романа.
Сам сюжет рассказывать не буду, рекомендую роман прочесть и оценить увлекательность истории самим читателям.


Лайвли: Лунный тигр (Современная проза) 27 05
Пенелопа Лайвли - британский автор, лауреат ряда премий, в том числе и Букеровской.
Роман "Лунный тигр" оказался выше ожиданий, довольно сильным и увлекательным. Рассказ ведётся от лица семидесятишестилетней журналистки, находящейся на больничной койке. По мере продвижения действия в больнице, героиня вспоминает историю XX века: детство в Англии, Египет, Вторую Мировую войну, начало Холодной войны.
Основополагающим в романе является интерес героини, Клаудии, к истории. Она выступала против фальсификации, причём была за представление её в духе школы "Анналов". Есть много интересных ретроспективных отсылок к различным периодам истории Британии, США, древних государств.
И, конечно же, Лайвли ставит свои вопросы: о взаимоотношениях человека и истории, о боли и утратах на войне, о взаимоотношениях между полами, отцами и детьми.
По сути история Клаудии всего лишь миг, но миг, цена которому жизнь любимого.

Мне хотелось крикнуть, что история — это хаос, смерть и утраты. А вы сидите здесь, подсчитываете доходы и рисуете палочкой на песке.

Нурисье: Праздник отцов [La Fête des pères ru] (Современная проза) 13 05
Лиричный роман одного из крупнейших современных французских писателей. Отдельно хочется отметить перевод - красивый язык Никитина-Нурисье.
Роман строится в виде монолога стареющего писателя, который пытается разобраться в себе и своих отцовских чувствах. Одно заблуждение героя громоздится на другое. В итоге одиночество, спектакль с чтением своих произведений, нелюбовь детей.
По сути главный порок писателя - это банальный эгоизм. Бежать к любовнице, когда жену только привезли из роддома и ребёнок борется с жизнью, и так далее. И самое интересное, что сиюминутные огоньки ясности в разных сценах быстро затухали, как в "Сладкой жизни" Феллини. Только:
Жизнь не возрождается, она течет.

Не стоит ждать внимания от других, если самому им не делиться.

Нотебоом: Потерянный рай [Paradijs Verloren ru] (Современная проза, Роман) 11 05
Роман-вариация на тему "Потерянного рая" Мильтона. Пожалуй, в этом произведении Нотебоому удалось совместить изящество "Ритуалов", увлекательность сборника "Красный дождь" и глубину "Дня поминовения". Правда, масштаб проблем не такой как в последнем, но это коротенькому произведению о рае только на пользу.
По сути это поэма в прозе. Две переплетающиеся истории. Первая - история девушки из Бразилии, которая отправляется искать с подругой свой "потерянный рай" в лоно дикой Австралии. Но мечта рассеивается, потому что той романтической Австралии уже и в помине нет. Вторая история - история Эрика Зонтага, голландского критика, который находит свой "потерянный рай" в Австрии на лечении. И ангелом в нём, является не кто иная, как девушка из Бразилии.
Также роман изобилует символами, чёрное облако у девушки - героини - таинство, искус, изнасилование - грехопадение, картина австралийского художника, которая может быть названа как "Врата Ада", переодевание с ангелами.
Роман, несмотря на кажущуюся простоту, вовсе непрост. Метаистория распадается на две - история рассказчика и история про ангела и критика, своего рода "роман в романе".
Но самое интересное, рай становится скучен без любви и в истории с девушкой, и в истории голландского критика, с чем, конечно, трудно не согласиться.
Представьте себе того, кто изобрел рай. Место, где не бывает недоразумений. Ему сперва и в голову не пришло, что он создает царство безмерной тоски, которую можно было выдумать лишь в наказание. Такую чушь мог бы сочинить только совершенно бездарный писатель.

Наверное, самая увлекательная художественная вещь Нотебоома, поэтому рекомендую.

Нотебоом: День поминовения [Allerzielen ru] (Современная проза) 09 05
"День поминовения" - роман, пожалуй, лучший из прочитанных у Нотебоома. Он менее изящный, чем "Ритуалы", более тяжеловесный, но от этого не менее интересный. В фокусе Нотебоома - одиночество человека, вина, страх, воспоминания и история.
Основной сюжет строится вокруг встречи двух интровертов - оператора-документалиста Артура Даане и историка Элик Оранье. По сути эти два закрытых человека создали вокруг себя кокон, плотно защищающий их маленький мирок. Для Даане этим миром является съёмка малоприметных вещей, ног, мелочей. После авиакатастрофы, где погибли сын и жена, оператор бежал в свой мир. Элик Оранье по сути сделала то же самое. Для неё травмой стала жизнь без отца, мать-алкоголичка, изнасилование. Её мир - это мир средневековой королевы, информация о которой была не такой богатой.
Основная идея романа - взгляд на историю. Поппер говорил в "Открытом обществе и его врагах":
На мой взгляд, единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных с разными аспектами человеческой жизни, и среди них — история политической власти. Ее обычно возводят в ранг мировой истории, но я утверждаю, что это оскорбительно для любой серьезной концепции развития человечества. Такой подход вряд ли лучше, чем трактовка истории воровства, грабежа или отравлений как истории человечества, поскольку история политической власти есть не что иное, как история международных преступлений и массовых убийств (включая, правда, некоторые попытки их пресечения). Такой истории обучают в школах и при этом превозносят как ее героев некоторых величайших преступников.
Действительно ли не существует всеобщей истории как реальной истории человечества? Скорее всего — нет. Я полагаю, таков должен быть ответ на этот вопрос каждого гуманиста и особенно каждого христианина. Реальной историей человечества, если бы таковая была, должна была бы быть история всех людей, а значит — история всех человеческих надежд, борений и страданий, ибо ни один человек не более значим, чем любой другой. Ясно, что такая реальная история не может быть написана. Мы должны от чего-то абстрагироваться, должны чем-то пренебрегать, осуществлять отбор. Тем самым мы приходим к множеству историй и среди них — к истории международных преступлений и массовых убийств, которая обычно и объявляется историей человечества.

Истории Артура Даане и Элик Оранье - это две разные истории, но по сути они пытаются сделать одно и то же. Артур пытается запечатлеть жизнь в мелочах, которая бы сохранилась для потомков, Элик - найти эти мелочи, ибо история, которая её дана - это история политической власти, как верно заметил Поппер. Они оба пытаются подняться над историей. Но даже в этом случае это будет всего лишь взгляд конкретного человека в конкретном контексте.
Дело в том… что все страдания в разных частях мира преподносятся нам в виде фактов… и из-за этого они кажутся менее реальными. Так все и войдет в историю, с большими или меньшими подробностями, в зависимости от толщины учебника: осада Берлина, блокада Ленинграда, с такого-то года по такой-то, столько-то погибших, героическое сопротивление… точно так же мы смотрим теперь телевизор: видим людей, беженцев, кого угодно, каждый день все новых и новых, и все это факты, точно так же и ГУЛАГ был фактом, но фактически, — она засмеялась, — вот ведь какая штука язык! — но фактически цифры и факты нас скорее удаляют от событий, чем приближают к ним… мы смотрим на все эти лагеря, массовые захоронения, минные поля, массовые убийства не с человеческого, а с великанского расстояния, и не для того, чтобы их увидеть, но чтобы отгородиться от них… наш взгляд утратил человечность… нас ничего уже не задевает, мы воспринимаем происходящие события как факты, возможно, пока еще как символы страдания, но уже не как страдания, касающиеся нас самих… и тем самым факты, зрелище фактов становится броней, которая нас от них защищает… пожалуй, мы откупаемся от чужих страданий с помощью денег, или это делает за нас наше абстрактное государство, но нас самих они уже не задевают, это не мы, а другие попали на мрачные страницы учебника. Потому что мы отлично знаем, что перед нами история, этому мы научились в полной мере… это же чудо — история творится у нас на глазах, а мы не имеем к ней никакого отношения… Арно, как это однажды сказал твой придурок Гегель… дни мира суть пустые страницы в книге истории, или что-то в этом духе… что ж, вот мы и есть эти пустые страницы, и так оно и есть на самом деле, нас не существует.

Нотебоом: Красный дождь [Rode regen] (Современная проза, Путешествия и география) 06 05
Небольшой сборник Нотебоома. Представляет из себя смесь философской и культурологической эссеистики и автобиографических заметок путешественника. В фокусе зрения автора: время, пространство, одиночество, культура, свобода. В числе героев книги друзья Нотебоома, из более известных - Хюго Клаус, Харри Мулиш, Рюдигер Сафрански. Из наиболее часто упоминаемых также известные соотечественники Виллем Фредерик Херманс и Герард Реве.
Интересно упоминание о постоянном перечитывании романа "Филип и другие" Рюдигером Сафрански. Меня это произведение на столько не впечатлило, но, не исключаю, что это из-за неблизости опыта путешественника. У европейцев, наверное, каждый второй или третий путешествовал по странам автостопом. Для нас же поездка на велосипеде из Сибири в Сочи моего знакомого была в диковинку.
Автобиографию Нотебоом склонен мистифицировать, из-за чего могут возникать неточности в заметках. Для автора более важно художественное изображение, а насчет прошлого он довольно точно отметил:
Подобно Серене* из романа, который я так никогда и не прочел, мне пора понять, что прошлое, даже свое собственное, можно только сочинить.
*Серена - Героиня романа «Серена» американского поэта и писателя Рона Раша (р. 1953).

Кельман: Измеряя мир [Die Vermessung der Welt ru] (Историческая проза, Современная проза) 29 04
Произведение современного австрийского и немецкого писателя Даниэля Кельмана. По сюжету роман о двух гениях: Карле Гауссе и Александре фон Гумбольдте. По сути произведение о необъятности мира и одиночестве человека. Герои и похожи и непохожи одновременно.
Карл Гаусс - один из величайших математиков, интроверт, измерения старался проводить в соответствии с бритвой Оккама. Учёный пытался измерить мир, не выходя из дома. Вёл традиционный образ жизни: жена, дети, карьера профессора.
Александр фон Гумбольдт - экстраверт, неутомимый путешественник с неуёмной силой энергии. Пытался измерить мир вдоль и поперёк, охватывая как можно большие территории. Нетрадиционной ориентации.
Несмотря на быстрый ум обоих гениев, методы у них разные. Гумбольдт измерял мир внешне, Гаусс практически не выходя из дома. Чем же всё-таки объяснял путешественник свою неуёмную жажду энергии? Скука. Барон фон Гумбольдт боялся скуки:
Помнит ли он еще тот вечер, спросил, наконец, старший брат, когда они читали историю про Агирре, после чего он решил отправиться на Ориноко? Дату для потомков они засвидетельствовали!
Конечно, он хорошо помнит этот день, сказал Гумбольдт. Но только он больше не верит, что потомков это будет интересовать, он даже сомневается сегодня в значимости своего путешествия по реке. Канал не принес никакой особой пользы континенту, он так и остался забытый всеми, как и прежде, и с тучами москитов над ним, Бонплан оказался прав. Правда только в одном: что в своей жизни он никогда не знал скуки.
Для него скука никогда не была проблемой, сказал старший брат. Он только не хотел быть один.
А он всегда был один, сказал Гумбольдт, но перед скукой он испытывает смертельный страх.

Только вот то, что сказал старший брат Александра Вильгельм: "Он только не хотел быть один." - можно применить ко многим людям. В том числе и к двум героям-гениям. В итоге единственной душеспасительной связью для барона-путешественника осталась связь с братом, а для математика - с женой Минной и непутёвыми (какими их считал Гаусс) детьми.
Да и кто из гениев открыл больший мир также под вопросом:
Когда же за окном промелькнули первые пригороды Берлина и Гумбольдт представил себе, как Гаусс именно сейчас глядит в свой телескоп и наблюдает за небесными светилами, пути которых может изобразить простой формулой, он внезапно понял, что не может сказать, кто из них путешествовал по миру, а кто всегда оставался дома.

Теперь самое интересное. Роман неисторический, несмотря на использование исторических персонажей, мест и отчасти событий. По сути это произведение, где клише играют самую главную роль. Кельман использует байки, домыслы, переворачивает, соединяет, иронизирует. Использование клише и ирония - лишь приёмы, доступные большинству. Самое важное, что даёт понять автор - мир необъятен, судьбы гениев похожи и они часто одиноки.

Кизи: Над кукушкиным гнездом [One Flew over Cuckoo's Nest ru] (Современная проза, Контркультура) 22 04
И ты будешь волков на земле плодить,
И учить их вилять хвостом!
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми, - потом!
Александр Галич. Ещё раз о чёрте

За что стоит любить американских писателей, так это за их способность схватывать картинку общества в целом. Для своего эксперимента Кизи взял практически идеальную ситуацию. Закрытый социум, населённый разношёрстной публикой: ирландцы, индейцы, афроамериканцы, японцы (или вернее японка), старики и молодёжь, разные по физическим и умственным способностям. Приём для изображения общества в миниатюре неоднократно использовался писателями и режиссёрами. Тут вспоминаются и Голдинг со своими притчами, и Манн с Гессе, и Феллини с кораблём и оркестровой группой.
Когда описывается противостояние человека и общества, человека и системы мне часто вспоминаются строки из Галича о волках. Но это всё внешняя сюжетная подоплёка, произведение оказалось намного глубже.
Во-первых, герой - индеец. Конечно, его восприятие не без мистики: когда увеличиваются в размерах, парят, когда описывается сон, где Комбинат подвешивает пациентов. Отказ разговаривать данного героя сродни отказу расти Оскара Мацерата из романа Грасса. По сути - это протест против общественной обезличенности, расизма, против усреднённости.
Во-вторых, наверное, только ленивый не заметил беснующихся белых китов на черных трусах Макмерфи. Как минимум можно заметить три отсылки к "Моби Дику" Мелвилла. Это трусы с китами, это постоянно растущие в глазах индейца старшая сестра и Макмерфи, это ловля палтуса. Причём, трусы и палтус понятнее, чем второе. По сути Кизи наделяет старшую сестру и Макмерфи ролями кита и Ахава. Периодически они меняются. То есть это уже говорит об амбивалентной природе зла.
В-третьих, рыбная ловля. Чем больше читаю американцев, тем больше убеждаюсь, что они любят различные библейские символы. Рыба (ihtus) - есть изображение Христа. По сути это может объяснить поведение Макмерфи, когда он не сбежал, не оставил пациентов после попойки. И, конечно же, его мученичество и смерть. Но рыба также и фрейдистский символ. Она может символизировать мужской орган. В данном случае можно интерпретировать потребность властвовать сестры как сублимированное сексуальное желание.
В-четвёртых, конечно же, сама сюжетная линия. Противостояние сестры и Макмерфи - это может быть не только противостояние на психосексуальной и философской почве, но и на почве социальной. Общество не любит, когда человек отличается от других. Пытается всех подогнать под стереотипное мышление и под какие-то усреднённые стандарты. Здесь есть схожие моменты с историей, рассказанной Фелисьеном Марсо в романе "На волке слава..." Французы часто смотрят не на внешнюю сторону человека, а на внутреннюю. Сюжет строится вокруг рефлексирующего Эмиля Мажи, который в отличие от Рэндала Макмерфи сумел использовать стереотипы общества себе на пользу. Только вопрос, выиграла ли система от такого усреднения? Вроде бы Макмерфи физически проиграл, но в глазах людей он вырос и стал большим, Эмиль Мажи ассимилировал в систему (любая антисистема по сути тоже система), но он знает как нарушать правила, не нарушая.
Как жить по правилам и быть свободным? Извечный вопрос. Я вслед за Кантом считаю, должно быть так, чтобы "свобода каждого человека была ограничена, но не далее тех пределов, которые необходимы для обеспечения равной свободы для всех." (Карл Поппер "Открытое общество и его враги")

Беккет: Уотт [Watt ru] (Современная проза) 15 04
Сэмюэль Беккет - ирландский писатель, один из основоположников театра абсурда. Во время оккупации Третьим Рейхом Франции автор скрывался в провинции, где был занят тяжёлым физическим трудом. Данный опыт лёг в основу романа "Уотт".
Роман представляет собой смесь чёрного юмора, абсурда, философии и математики. Главный герой произведения, некий Уотт прибывает в дом мистера Нотта для работы, где и пробыл несколько лет. Одновременно работают в доме два слуги. Вновь прибывший на первом этаже, какое-то время проработавший - на втором. Распорядок дня весь расписан. Первый слуга может уйти только с приходом третьего, который его заменит.
Это проиллюстрировано довольно просто с помощью элементов комбинаторики:
Поскольку рассматриваемая служба была службой не одного слуги, но двух, и даже трех, и даже бесконечного числа слуг, первый из которых не мог уйти, пока второй не получил повышение, второй получить повышение, пока не пришел третий, третий прийти, пока не ушел первый, первый уйти, пока не пришел третий, третий прийти, пока второй не получил повышение, а второй получить повышение, пока не ушел первый, каждый уход, каждое пребывание, каждый приход состояли из чьего-то пребывания и чьего — то прихода, чьего-то прихода и чьего-то ухода, чьего-то ухода и чьего-то пребывания, более того, из всех пребываний и всех приходов, из всех приходов и всех уходов, из всех уходов и всех пребываний всех слуг, которые когда-либо прислуживали мистеру Нотту, всех слуг, которые когда-либо будут прислуживать мистеру Нотту.

Можно построить граф с тремя вершинами и указать связи. Сюжет по сути семантическое дерево, на ответвлениях которого узлы в виде графов. Граф может состоять из двух, трёх, четырёх и до бесконечности элементов. Или может быть вовсе без узлов, то есть точкой.
В жёстких условиях, где есть тяжёлый физический труд, где ничего не происходит, где распорядок заранее установлен, а работодатель неясен, ибо достаточно близкого контакта ни у кого не было, Беккету остаётся лишь иронизировать над ситуацией, доводя её до абсурда и подводя нас к мысли, что бытие - иллюзия, а на самом деле ничего нет, или есть Ничто. Перед лицом этого Ничто мы бессильны. Мы можем пройти все стадии существования по Кьеркегору: первый этаж, второй этаж, но оказаться не просветленным и не более близким к Богу (в романе мистеру Нотту), а всего лишь там откуда начали - на вокзале, на обочине действительности. Круг замкнулся, одежда выцвела, а впереди лишь Ничто.

Манн: Будденброки [Buddenbrooks ru] (Классическая проза) 10 04
Под конец он прочитал написанное папиным мелким, торопливым почерком под именами Томаса и Герды свое собственное имя: «Юстус-Иоганн-Каспар, род. 15 апреля 1861 года». Это его позабавило. Он выпрямился, небрежным движением взял в руки линейку и перо, приложил линейку чуть пониже своего имени, еще раз окинул взглядом все это генеалогическое хитросплетение и спокойно, ни о чем при этом не думая, почти машинально, провел поперек всей страницы аккуратно двойную черту, сделав верхнюю линию несколько более толстой, чем нижнюю, как полагалось в арифметических тетрадках. Затем он склонил голову набок и испытующим взглядом посмотрел на свою работу.

На вопрос отца, зачем Ганно подвёл черту, ребёнок ответил:
— Я думал… я думал, что дальше уже ничего не будет…

И именно эта безысходность в условиях нарождающейся катастрофы легла красной нитью в одном из величайших романов - "Будденброки" Томаса Манна.
В одном романе Манн уместил жизнь четырёх поколений на фоне войн, революции 1848 года, объединения Германии 1871 года и мировой реакции после него. Наиболее ярко автор изобразил характеры третьего и четвертого поколений семьи.
Томас Будденброк - делец, постоянно находящийся в борьбе со своим декадентским сознанием. И если сперва ему удавалось справляться, то чем старше становился, тем слабже становилась воля. На короткое время в конце уже помог смириться со своей сущностью лишь Шопенгауэр.
Христиан Будденброк - слабовольный, болезненный брат Томаса. По сути у него никогда не было воли бороться со своим богемным образом жизни и декадентскими настроениями.
Тони Будденброк - инфантильная сестра Томаса и Христиана. Также болезненна. Каждую неудачу сносила терпеливо. И несмотря на то, что настроений братьев у неё не было, Томас Манн дал понять самим фактом её жизни, её неудачами, что она на грани катастрофы.
Ганно Будденброк - сын Томаса Будденброка. Хрупкий, болезненный ребёнок. Отдавался своей самой жгучей страсти, музыке, словно сумасшедший гений. Читая строки о дружбе Кая фон Мёльна и Ганно Будденброка, как не вспомнить Плинио Дезиньори и Йозефа Кнехта. Противостояние реальности и искусства.
Болезнь, страх, смерть, постоянное ощущение надвигающейся катастрофы - всё это прибавляет роману декадентского настроения. Но вместе с тем роман о крахе старого порядка, на смену которому должен прийти новый.
Сильный эмоционально, глубокий идейно роман. По мере чтения можно порассуждать о филистерстве, делячестве, власти денег и положения, о противопоставлении обыденности и мечтательности. Местами очень поэтичен, например, великолепные строки о музыке, когда играл Ганно.
Рекомендую произведение. У меня оно несомненно теперь в любимых.

Аль-Асуани: Дом Якобяна (Современная проза) 16 03
Что нам известно о Египте? Пирамиды, Нагиб Махфуз, Абдель Насер, теперь вот "арабская весна". Но по сути этого мало. Все проблемы, которые были подняты автором, - камни преткновения многих стран, особенно с постсоциалистическим укладом - терроризм, коррупция, гонения на сексуальные меньшинства, продажная любовь, причем такая, что у человека альтернативы не бывает, одиночество, религиозный фанатизм.
Роман состоит из нескольких параллельных историй, иногда пересекающихся, которые крутятся вокруг Дома Якобяна. Данное здание является метафорой современного египетского общества, а истории персонажей способ изобразить его как можно более объективно.
Что привлекает в романе сразу. Произведение захватывает читателя с самого начала. Хороший язык переводчика/автора. Больше автор, конечно, аппелирует к эмоциям. Он заставляет сочувствовать и сопереживать практически каждому герою. Персонажи романа выпуклы и колоритны, а истории заставляют поверить в реальность и правдивость происходящего.
Произведение сильное, поэтому рекомендую.

Келлер: Мартин Заландер [Martin Salander ru] (Классическая проза) 12 03
Поздний роман классика швейцарской литературы Готфрида Келлера. Произведение скорее можно отнести к критическому реализму. Келлер рисует картину буржуазной среды, "филистерский и алчный до денег торгашеский мир". Автор вывел в произведении несколько довольно интересных характеров: мошенников-авантюристов - Вольвенд, братья Вайделих, умелых дельцов - Мартин и Арнольд Заландеры, умной сильной женщины - Марии Заландер.
Основной вопрос, который интересует Келлера в романе - вопрос воспитания. Каких людей порождает буржуазная среда? Филистеров и мошенников как братья Вайделих или Вольвенд или хорошо воспитанных интеллектуалов вроде Арнольда? От кого зависит, что один человек становится таким, а другой нет - от общества, от родителей, государства или др.?
В романе есть довольно интересная и как мне кажется ключевая сцена вначале, когда двое ребятишек близнецов облили маленького Арнольда водой только за то, что он назвал свою маму "матушкой" (в контексте времени только бедняки называли так свою мать). Но как повела себя мать близнецов?
— Ой как нехорошо с вашей стороны, — с мягкой укоризной попеняла женщина своим отпрыскам, — он не виноват, что родители у него люди бедные и неученые, а вам, благодарение Богу, живется получше!

Она заведомо настроила их на снисходительное отношение.
Не надо пенять на общество, государство и т. д., наибольшая ответственность за воспитание отпрысков лежит на родителях. И то, что Арнольд вырос одним, а Вайделихи другими - это плод воспитания и родителей и общества. Келлер правильно диагностировал ещё одну составляющую воспитания - образование. Больше шансов, что образованные родители передадут своим отпрыскам культуру.
По сути автор романом указал на кризис воспитания как примету времени, зависящую от многих социальных факторов (кроме того там есть интересная политическая составляющая).
Пожалуй, рекомендую.

Нотебоом: Филип и другие [Philip en de anderen] (Современная проза) 07 03
Ты должна вернуться, вернись, ничего нового не будет, везде все одинаковое...

Лирическое произведение Нотебоома о путешествиях, одиночестве, памяти, воспоминаниях, первой любви. Для героя нет будущего, есть настоящее, есть воспоминания и идеал, в погоне за которым он готов пройти всю Европу. Только со временем идеал меркнет, новизна приключений отступает и остаётся только память.
При том, что автор указывает на абсурдность жизни, всё же он её любит:
Ты знаешь, — спросила она, — что жизнь чудесная штука? — И прежде, чем я успел ответить, она заговорила снова: — Ты должен продолжать поиски самых малых истин и привязываться к людям и к местам, но прежде всего ты должен находить мир чудесным, потому что так было с тобой всегда. Я тоже такая, хотя не совсем понимаю, кто я, и совсем не понимаю, зачем я здесь. Может быть — чтобы удивляться, глядеть на людей и видеть, что жизнь для них — единственное утешение. Только я думаю, что увидеть это можно, лишь если веришь, что мир этот — худший из всех, безнадежный и печальный, — движется к своему концу. Вот почему он вызывает в тебе нежность, и радость, и ожидание невероятных чудес.

Нотебоом: Ритуалы [Rituelen] (Современная проза) 04 03
Заброшенность предполагает, что мы сами выбираем наше бытие.
Жан-Поль Сартр. Экзистенцилизм - это гуманизм

По Сартру человек без Бога заброшен, так как ему не на что опереться ни в себе, ни вовне. Но свобода означает отнюдь не вседозволенность, а возможность выбора.
Арнолд Таадс и Филип Таадс пытались найти способ существования в условиях этой заброшенности, свою гармонию. Первый - в горах и лыжах, второй - в дзен-буддизме и чайной церемонии. Да, конечно, логика есть в смерти Таадсов, как осуществлении гармонии мира, но это не значит, что этот выход единственный. Главный герой Инни Винтроп пытается в этом абсурдном мире нащупать свой способ существования. Он живет, влюбляется. Женщины стали для него неким смыслом существования, начиная от великолепной Петры и до безымянной молодой девушки.
А по сути одиночество героев - это результат их бегства от мира в свои маленькие мирки. И, пожалуй, это равносильно смерти при жизни.
Сартр обобществлял ответственность человека:

Но когда мы говорим, что человек ответствен, то это не означает, что он ответствен только за свою индивидуальность. Он отвечает за всех людей. (Ж.-П. Сартр. Экзистенциализм - это гуманизм)

Бегство героев - это бунт против ответственности за себя, за близких, за всех.
- Когда Сартр говорит, что человек 6pошен в мир, одинок, а Бога нет и мы в ответе за то, какие мы есть и что делаем, тогда я скажу ДА.
...
- Но когда он затем просит меня быть ответе еще и за весь мир, за других, я говорю НЕТ! С какой стати мне за них отвечать. "Выбирая себя, человек выбирает все человечество". Да почему? Меня никто не просил. С этой чернью, которую я вижу вокруг, у меня нет ничего общего. Я доживу отпущенный мне срок, потому что так надо, деваться некуда.

Интересный поэтичный роман, но не рекомендую сверхчувствительным и склонным к депрессии людям.

Голдинг: Негасимое пламя [Fire Down Below ru] (Современная проза) 01 03
Завершающая часть трилогии "На край света". Скорее такой неоромантический психологический роман. Есть столкновение мечты с реальностью. Есть шикарные морские пейзажи: бушующее море, звёзды ночью во время вахт, борьба за выживание в сражении с айсбергами. И, конечно, политика - борьба двух офицеров (двух лидеров - консерватора и реформиста) за власть. Если интерпретировать роман в контексте событий Англий конца 80-х, то вполне может быть проведена параллель: закат тэтчеризма, противостояние партий. И, несмотря на крушение мечт, конце счастливый.
В целом, трилогия великолепна: авантюрно-приключенческий сюжет, морские пейзажи, в первом романе - интересная аллегория, в последующих - психологизм, и, в общем, сюжет. Хотя второй роман несколько слабее, но это ненамного портит впечатление.

Голдинг: В непосредственной близости [Close Quarters ru] (Современная проза) 25 02
Вторая часть трилогии "На край света" - "В непосредственной близости". По сути это психологический роман. Если первая часть была близка "Повелителю мух" противопоставлением двух сторон жизни, то здесь этого нет. Данный роман трудно воспринимать в отрыве от контекста. Без этого получается талантливый приключенческий роман. Если же рассмотреть в рамках контекста, то произведение можно интерпретировать как кризис Тэтчеризма в Англии. Эпоха "железной леди" вот-вот подойдет к концу. Социальная обстановка накалена. Непонятно корабль утонет или нет.
Первый роман более сильный и в философском плане и в плане сюжетного построения. Данное произведение кажется незавершенным, да и сам Голдинг в конце признается, что продолжение следует.

Голдинг: Ритуалы плавания [Rites of Passage ru] (Современная проза) 21 02
Уже стало общим местом интерпретировать роман Голдинга "Ритуалы плавания" как описание микромодели общества. Да, несомненно - это есть. Власть в лице капитана Андерсена, чиновничество - Тальбот, духовенство - пастор Колли, буржуа, простолюдины, разночинцы - всё есть. Да и приём похожий использовал Феллини в фильме "И корабль плывёт".
На этот раз меня интересует несколько другое, а именно - проблема секуляризации религии в обществе. Данная проблема может и не совсем очевидная, но несомненно имеющая место в романе. Время, место и даже персонажи выбраны Голдингом не случайно.
Место: Корабль. Голдинг специально выбирает именно ограниченное пространство для чистоты эксперимента. В "Повелителе мух" был остров, здесь - корабль. Выбирая ограниченное пространства, Голдинг исключает возможность нарушения эксперимента через взаимодействие с внешними факторами.
Персонажи: Наиболее интересна оппозиция Андерсена, который представляет безбожие, и пастора Колли - в данном случае, представляющий религию.
Время: Начало 19 века. Наполеоновские войны подходят к концу. Но самое интересное не это, а то что данное время как раз сильно связано с повсеместной рационализацией и секуляризацией религии. Данным процессам положили начало ещё мыслители античности. Но наиболее важный толчок для развития процессов дали деятели эпохи Просвещения, в частности энциклопедисты (Руссо, Дидро, Гольбах, Вольтер, Д'Аламбер, Монтескье). И наибольшее распространение их идеи получили именно в 19 веке, когда повсеместно появлялись так называемые "вольнодумцы". У Голдинга в этой роли мистер Преттимен.
Голдинг писал роман в то время, когда проблема секуляризации религии стояла наиболее остро. Невольно напрашиваются параллели и с нашим временем, потому что конфликт религии и безбожия актуален и по сей день.
Ницше и Сартр указали каким должен быть свободный человек, но человечество по Голдингу не идёт по пути эволюции. А движется по пути наименьшего сопротивления, то есть регресса в сторону своих инстинктов ("Повелитель мух") и безбожия ("Ритуалы плавания").
В романе "Ритуалы плавания" пастор Колли - изгой. Люди признают силу ритуалов, силу знаков отличия, но не верят в Бога.
Идея Голдинга в романе совпадает с точкой зрения Дюркгейма, который считал, что в процессе секуляризации исчезают общие моральные нормы и ценности. Это приводит к кризису общественной интеграции и кризису личности: общество входит в состояние аномии, или разложения, личность же теряет смысл бытия, что приводит к различным формам девиантного, или отклоняющегося от общественных норм поведения (Мнацаканян М. О.Десять лекций по общей социологии. М., 2003. С. 64. ).
Возможно популярность "Несвятых святых" может скорее подтверждать точку зрения Т. Парсонса, который понимал секуляризацию как потерю Церковью роли легитиматора политических, правовых и экономических отношений. Эта замена равноценна, поскольку вера сохраняется у людей даже в случае утери Церковью своего влияния в обществе. Более того, секуляризация увеличивает значимость личной веры для каждого человека (Парсонс Т. О социальных системах. М., 2002. С. 616–617. ).
В сущности роман поднимает довольно болезненную для современного общества проблему. И по мне так произведение является довольно сильным высказыванием на религиозную тему.

Гьеллеруп: Мельница [Møllen ru] (Классическая проза) 18 02
Карл Адольф Гьеллеруп - крупнейший датский писатель конца 19 - начала 20 вв. Один из авторов так называемого "прорыва" - течения в Скандинавских странах формировавшегося, под влиянием французского натурализма. В частности одним из влиятельных теоретиков литературы этого направления был Георг Брандес. Основными авторами "прорыва" были Хенрик Ибсен, Йенс Петер Якобсен, Август Стриндберг, Арне Гарборг, Юнас Ли, Карл Гьеллеруп, Хенрик Понтоппидан, Герман Банг, Александр Хьелланн, Бьёрнстерне Бьёрнсон. Кроме идей Брандеса, на творчество Карла Гьеллерупа оказали влияние религиозное воспитание и творчество немецких и английских романтиков.
После первых двух романов ("Идеалист", "Ученик Германцев") Гьеллеруп порывает с брандесианизмом и начинает вырабатывает свой стиль, двигаясь в сторону эстетизма и высокого идеализма. В частности он активно интересовался творчеством Тургенева. Результатом стал свой оригинальный стиль, сочетающий черты реализма, лиризма и возвышенных идеалов.
Роман "Мельница" - лиричное произведение из жизни крестьянства в духе тургеневской прозы. Его основу составляет метание героя - мельника Якоба - между животной страстью, влечением (Лиза) и идеалом любви (Ханна). Лиза - крестьянка, дьявольски соблазнительная, порочная, которая играет мужчинами по своему усмотрению. Ханна - богобоязненная, порой немного наивная, хорошенькая девушка. Якоб в порыве ревности совершает убийство и начинает свой путь к Богу через осмысление совершённого поступка.
Господу угодно, чтобы мы познали грешную природу мира и прежде всего нашу собственную грешную природу, и в страхе и ужасе перед ней обратились к Господу…
Единственно важно спасение нашей души, все остальное не имеет значения. Если человек так отупел, что помочь ему встряхнуться могло только преступление — иначе он никогда не разглядел бы дьявольское начало в себе самом, никогда бы не устрашился и не стал бы униженно молить о милости Господней — почему бы Божьему промыслу не избрать и такой путь?

По сути Гьеллеруп не оправдывает такой путь, но не исключает его существования. Итогом оказывается победа сил добра через внутреннее перерождение человека.

Поппер: Открытое общество и его враги (Философия) 13 02
открытое общество в моем понимании представляет собой общество, в котором люди (в значительной степени) научились критически относиться к табу и основывать свои решения на совместном обсуждении и возможностях собственного интеллекта.

Сэр Карл Раймунд Поппер - австрийский и британский философ и социолог. Его работа "Открытое общество и его враги" - одна из самых важных в сфере политической мысли. В ней он соединил метод критического рационализма с понятиями "открытого" и "закрытого" обществ.
Основополагающим принципом критического рационализма Поппера является принцип интерсубъективности:
я могу ошибаться, и ты можешь ошибаться, но совместными усилиями мы можем постепенно приближаться к истине

Пожалуй, этот метод восходит отчасти к методу Сократа, который говорил: "Я знаю, что ничего не знаю", но в беседах пытался прийти к какому-то заключению.
"Открытое общество" Поппер напрямую связывал с принципами демократии. Враги, теории которых в поле зрения философа, - Гераклит, Платон, Фихте, Гегель, Маркс. Но основная его критика строится вокруг "историцизма", основополагающего метода марксизма. Поппер раскритиковал принцип предсказания и пророчества. Хотя с идеями морали Карла Маркса автор соглашался. Поппер в работе указал, что "история" может быть использована для объяснения текущих проблем (причем с помощью того же принципа интерсубъективности), но не для предсказания/преувеличения/обобщения. Кроме "историцизма" в поле зрения Поппера попали "психологизм" Джона Стюарта Милля и "социология знаний" Карла Маннгейма. В отсутствии объективности Поппер утверждал, что единственно возможным способом прийти к какому-то решению может быть обсуждение выдвинутой теории. Что он и делал в своей работе. В критике Платона Поппер использовал метод аналогичный "социологии знаний" Маннгейма, но с привлечением теорий сторонних мыслителей (как оппонентов, так и тех кто соглашался с мнением Поппера).
Кроме всего прочего работа Поппера - это хороший учебник либерализма. Здесь можно узнать, что индивидуализм и эгоизм разные вещи, равно как и коллективизм и альтруизм, как разрешить "парадокс свободы", принципы эгалитаризма и демократические основы устройства государства.
Работу Поппера рекомендую.

Ачебе: И пришло разрушение… [Things Fall Apart ru] (Современная проза) 09 02
Роман "Things fall apart" Ачебе был издан в 1958 году. Буквально через пару лет Нигерия объявит себя независимой страной. Полагаю Ачебе был хорошим знаком с английской литературой, и, чувствуя социальное напряжение в стране, не зря взял для названия своего романа строку из У. Б. Йейтса ("Второе пришествие"):
Все шире - круг за кругом - ходит сокол,
Не слыша, как его сокольник кличет;
Все рушится, основа расшаталась,
Мир захлестнули волны беззаконья;
Кровавый ширится прилив и топит
Стыдливости священные обряды;
У добрых сила правоты иссякла,
А злые будто бы остервенились.
Должно быть, вновь готово откровенье
И близится Пришествие Второе.
Пришествие Второе! С этим словом
Из Мировой Души, Spiritus Mundi,
Всплывает образ: средь песков пустыни
Зверь с телом львиным, с ликом человечьим
И взором гневным и пустым, как солнце,
Влачится медленно, скребя когтями,
Под возмущенный крик песчаных соек.
Вновь тьма нисходит; но теперь я знаю,
Каким кошмарным скрипом колыбели
Разбужен мертвый сон тысячелетий,
И что за чудище, дождавшись часа,
Ползет, чтоб вновь родиться в Вифлееме.
(перевод Г. Кружкова)

В переводе это начало третьей строчки. Если судить по самому роману, то адекватней скорее другое переводное название "Распад". Советские переводчики, конечно, всё перевернули на свой лад, причём комментатор никак не говорит о стихотворении поэта, к которму сразу же отсылает Ачебе. Можно было бы подумать, что название настраивает нас на роман о крушении империализма, но это не так. Стихотворение Йейтса о разрушении основ, о боли. Сам поэт писал это стихотворение во время англо-ирландского конфликта, результатом которого стала независимость Ирландии.
Ачебе в романе воскрешает картины жизни доколониальной Африки. Он говорит о том, что до прихода колонизаторов здесь существовали свои обряды, своя религия, порядки, законы, и, несмотря на жестокость некоторых обычаев, народ не был таким уж варварским. Ачебе не пытается потворствовать клишированному сознанию европейца, который был уверен, что в Африке жили примитивные дикие сообщества, практически не имеющие никакой организации. Он написал честный, правдивый гуманистический роман с живыми людьми.
Своим романом автор сделал прямой намёк на возможность революции в Нигерии, цитируя стихотворение Йейтса. Но так ли всё было хорошо до прихода колонизаторов? С одной стороны - традиция, кровные узы, родовые кланы, в меру счастливая жизнь, с другой - жестокие обряды, позволяющие убить ни в чем не повинного мальчика (Икемефуну) или выкинуть рождённых близнецов, только потому что это не угодно богам. Всё это замечает Нвойе - сын главного героя романа Оконкво. Именно они в романе олицетворяют два мира: Оконкво - отжившее старое, Нвойе - новый мир. С одной стороны произошёл распад основ, родовых уз и священных традиций, с другой - просвещение, но и пеницитарная система и новые законы, которые порой не менее жестоки, чем старые обычаи. Финалом Ачебе выносит вердикт старому миру - старое должно уйти в любом случае, несмотря на страх перед новым и неприязнь к колонизатарам.
Роман рекомендую.

Льюис: Страх американцев перед литературой [Нобелевская речь] (Публицистика) 04 02
Знаменитая нобелевская речь Синклера Льюиса. Довольно интересная картина литературы США начала прошлого века.

Марсо: На волка слава… (Современная проза) 30 01
Система. Что такое система по Фелисьену Марсо? Это некая совокупность стереотипов мышления. Автор предложил интересную метафору для обозначения единицы этой системы - яйцо.
Вселенная, как яйцо, — гладкая, блестящая, населенная свежими и бодрыми людьми.

Яйцо - это частица системы, иногда со своим словарем, чаще похожая на другие частицы с таким же набором свойств. Например, два любящих человека - яйцо, любовный треугольник - муж, жена, любовник/любовница - яйцо. К данной единице системы чаще всего можно применить какой-нибудь стереотип.
Читая роман, я не задумывался почему у произведения название - "На волка слава". В конце так и не стало понятно, потому что сущности роман об индивидууме и его взаимодействии с разными стереотипами мышления. Но, когда задумался, как можно просто и наглядно проиллюстрировать возникновение стереотипа, то вспомнил притчу о пастухе, овцах и волке. В сущности когда пастух позвал односельчан первый раз, пошутив насчёт волка, ещё не было никакой системы, но когда стал понятен обман система появилась. В следующий раз уже неважно было, что пришёл настоящий волк, потому что мы уже были в системе. Трудно разорвать этот стереотип.
Такова сила системы. Первое определение системы: это когда чужой опыт — но непроверенный, некритически воспринятый, сведенный к слухам — подменяет собой ваш личный опыт. Когда молва подменяет собой реальность. Когда пословицы, рецепты, принципы, причем самые, что ни на есть неопределенные, встают между человеком и тем, что он видит, испытывает или чувствует. Я знаю, что… Я отметил, что… Но вот другие говорят, что… (А другие об этом ничего не знают, но получается, что советы дают продавщица из галантереи вместо доктора, консьержка вместо адвоката). И выходит, что я не прав. Я, стало быть, ДОЛЖЕН быть неправым. Невозможно, чтобы я был прав, потому что другие утверждают, что…

Не знаю, думал ли Марсо о волке и овцах в применении описания своей системы (или Валерий Никитин - переводчик), но это было бы наиболее вероятным объяснением названия.
Главный герой - Эмиль Мажи - повернул систему на служение своим корыстным целям. Только сама система насквозь рациональна, а нам уже известны и Фрейд, и Ницше, искания Достоевского, Кьеркегора и экзистенциалистов. И, в сущности, воспитывая дочь по законам антисистемы, герой не мог предположить, что это может стать такой же системой, а наше бессознательное может дать неожиданные пасы:
Если, конечно, система не окажется вдруг сильнее меня. Иногда мне приходят такие мысли в голову. Время от времени некоторые поступки Марты беспокоят меня. Недавно, например, она протянула мне конфету. Тогда я улыбнулся. А она пнула меня по ногам, потому что я убедил ее в том, что когда кто-то на нее смотрит, улыбаясь, значит, этот кто-то над ней насмехается. С этого момента она больше никому не протянет конфету. Но вот протянула же мне. Откуда это у нее взялось? Разве разберешься.

Получился довольно оригинальный глубокий роман с классическим любовным треугольником и детективным сюжетом.
Рекомендую однозначно.

Марсо: Кризи [Creezy ru] (Современная проза) 30 01
Лиричный роман о всепожирающей страсти. Но страсти не к реальному человеку, а к придуманному идеалу. В сущности это тот же роман о метании между хаосом страсти и рациональным миром семейной жизни. В этом произведении Марсо много ближе к Филипу Роту. Правда, прагматизм последнего против идеализма француза для меня много выигрышнее. Для Рота в романах ("Профессор Желания", "Умирающее животное") женщина находится в зоне объекта, для Марсо - субъекта. Не зря на героя романа гораздо большее впечатление производят рекламные плакаты с изображением любимой, чем она сама.
После Филипа Рота и Альбера Коэна для меня тема показалась несколько изъезженной. Тем более, что автору не удалось избежать некоторых штампов.
Сквозной мотив трёх романов Марсо, изданных под одной обложкой - свобода: свобода от власти положения ("Капри - остров маленький"), свобода от стереотипного мышления ("На волка слава..."), свобода от всепожирающей страсти к идеалу/кумиру ("Кризи"). Из них наиболее оригинальным мне показался роман "На волка слава..." и он же самый сильный.

Марсо: Капри - остров маленький [Capri petite île ru] (Современная проза) 23 01
"Ироничный" Марсо - так метко охарактеризовал филолог и переводчик Валерий Никитин французского писателя, лауреата Гонкуровской премии за роман "Кризи" Фелисьена Марсо.
Проза французов всегда отличалась своей лиричностью. И этого у автора не отнять. "Капри - остров маленький" - лиричный роман о жизни на маленьком курортном островке. По сути она мало чем отличается от жизни в каком-нибудь провинциальном городке, где все всё друг о друге знают.
Описывается послевоенная жизнь на острове. Некий молодой человек из лагеря Ди-Пи начал работу секретарём у местного богача. Но жизнь на "свободе" оборачивается зависимостью от других, то есть по сути рабством. Поначалу он пытается что сделать, но беззаботная жизнь и постоянное любование красотами острова превращают его в добровольного раба, которому не нужны ни деньги, ни подруга, ни что бы то ни было другое. Примерно также жизнь в провинциальном городке затягивает в болото существования. Мы становимся зависимыми от вещей и всё меньше боремся с этим.
В целом, в романе присутствует лирика, ирония, но для меня роман показался слишком лёгким. Да и богемная жизнь интересует в меньшей мере. Посему роман оценил нейтрально.

Рот: Умирающее животное [The Dying Animal ru] (Современная проза) 17 01
Пожри мне сердце, что больно желаньем.
В животном умирающем живя,
Оно себя не знает
Уильям Б. Йейтс

Завершающий роман цикла о Дэвиде Кипеше. И повесть "Грудь" вполне органично смотрится на втором месте после "Профессора Желания". Как некое сюрреалистическое сновидение и наглядная иллюстрация страхов самого Кипеша. А больше всего он боялся мужского бессилия и очень глубоко переживал несколько разрывов.
В сущности данный роман о постаревшем профессоре, который выработал свою систему соблазнения девушек. Причем не успокоился и не реализовал себя в браке, а бросил своих жён ради плодов сексуальной революции. Роман о страсти, о мудрой старости, о неравной любви, причем такой когда девушка входит в твою кровь и плоть становится тобой, твоим страхом и демоном.
Если "Профессор Желания" скорее местами филологический, "Грудь" - сюрреалистичная фреска, то "Умирающее животное" - роман культурологический, где Филип Рот ведёт диалог с читателем, где есть замечательные эссеистические вставки о сексуальной революции 60-х и "проблеме Миллениума".
В целом, Филип Рот повествует всё также о нас, об обычных людях с их страхами, желаниями, жизни. Не забывает иронизировать как над своим героем, так на темы политики, культуры и еврейства.
Роман понравился чуть меньше, чем "Профессор Желания". Возможно из-за большего любования своим героем и его старческим всезнанием.

Рот: Профессор Желания [The Professor of Desire ru] (Современная проза) 14 01
Филип Рот - яркий интеллектуал, писатель, автор нескольких десятков произведений и лауреат многих международных премий.
"Профессор Желания" - произведение о желании, вожделении, метании между рассудком и хаосом безрассудного влечения. Детство Кипеша проходит практически по Генри Миллеру, взросление по Мопассану, а зрелая жизнь по Чехову и Кафке.
Как верно заметил профессор Кипеш, что читателя больше волнует корреляция личного опыта с читательским. Произведение было читать интересно, больно, местами смешно. Настолько глубоко Рот препарирует самую суть вожделения и его связь с внутренним и внешним миром.
Мир похоти - это иррациональный, хаотичный, разрушительный мир. Недаром Кьеркегор людей, подавшихся демонам чувственной жизни, поместил на самом нижнем этаже. Мир рассудка, семьи, брака, среднестатистической жизни - это насквозь рациональный мир. И по сути мы всегда находимся между двумя этими мирами. Но как найти баланс между ними? Рискнув подавить демонов первого, мы можем оказаться типичным "человеком в футляре". Для Кипеша палочкой-выручалочкой оказалась молодая девушка, чей рациональный мир сбалансировал существование героя.
Роман рекомендую. Пока Рота читал маловато, но это произведение определённо шедевр.

Рот: Грудь [The Breast ru] (Современная проза, Эротика) 09 01
Повесть "Грудь" - первая часть трилогии о Дэвиде Кипеше. Своеобразный ответ "Носу" Гоголя и "Превращению" Кафки. Обостряется сюжет тем, что человек лишён зрения. А ведь в данном случае есть шанс подумать, что превращение всего-навсего иллюзия. Или оно всего лишь вскрыло тайные фантазии бессознательного?
В любом случае у Рота повесть получилась мастерски сделанной, местами юмористичной и глубоко психологичной.

Ондатже: Призрак Анил [Anil's Ghost ru] (Современная проза) 09 01
Майкл Ондатже - маститый канадский автор, более известный у нас в стране как автор романа "Английский пациент", по которому был снят оскароносный фильм. Но он отнюдь не автор одной книги.
Роман "Призрак Анил" - многогранное полотно о боли, любви, выживании во время гражданской войны в Шри-Ланке. Война шла с переменным успехом с 1989 и по сей день. Начинается роман как детективная история о расследовании неизвестных массовых убийств. По мере развития сюжета произведение превращается в глубокое повествование об ужасах войны и их влиянии на жизнь обычных людей.
В романе есть ряд довольно сильных символов. Во-первых, скелет - символ бесчисленных жертв затянувшейся "столетней войны" (как называет её один из персонажей). Во-вторых, это зрение и глаза Будды. Эпиграфист Палипана удалился от общества в Рощу аскетов, дабы закончить мирное существование вдали от ужасов и несправедливости. А его поиски истины между строк в манускриптах - намёк на многократные фальсификации документов и искажения исторической действительности. Палипана потерял зрение - намёк на боль и страдания в войне, которые никто не в силах вынести. Когда художник Ананда реставрировал голову скелета, то наделил её глазами полными мира и спокойствия - желание конца войны и безопасного существования.
Каждая глава романа - это рассказ об одном из персонажей действия, с рядом флэшбеков из жизни героев, чтобы закруглить их характеры. Конечная глава особенно великолепна - просветленная статуя Будда, с глазами полными мира и спокойствия созерцает архаичный мир с многовековыми традициями.
Пожалуй, данный роман могу порекомендовать к чтению, он много глубже последнего "Кошкина стола".

Голдинг: Повелитель мух [Lord of the Flies ru] (Современная проза, Путешествия и география) 07 01
Повелитель мух - дословный перевод с древнееврейского имени языческого Бога Бааль звув (Вельзевул). Данный символ можно встретить в романе везде, то он появляется в кошмарах малышей, то в роли неведомого зверя, то в роли головы свиньи на палке.
Сам роман - мрачная притча о тонкой грани между животным инстинктом и рассудком. Дети выбраны неслучайно. Когда мы взрослеем, то часто забываем о стадном инстинкте в детстве, о жёстких законах детей и своей иерархии, основанной на силе. Как эмбрион в утробе матери проходит все стадии многовекового развития, так человек, взрослея, психологически и интеллектуально прогрессирует и учится подавлять в себе зверя.
Но ведь возможен и обратный процесс - регресс. Как просто отбросить рассудок, поддаться звериной натуре и стать дикарём. Гораздо сложнее стать человеком.
Голдинг поместил детей в идеальные условия - остров, солнце, море, отсутствие хищников. Именно общество и мир взрослых не даёт детям заиграться. Последствия могут быть ужасающими. В данном случае убийство двух мальчиков.

Флобер: Первое «Воспитание чувств» [La première éducation sentimentale ru] (Классическая проза) 06 01
Первый роман Гюстава Флобера. Роман-манифест, роман взросления, роман об утраченных иллюзиях. Начало произведения отдаёт романтическим пафосом. Флобер разворачивает две линии повествования о друзьях детства. С одной стороны - Жюля, оставшегося в провинции, с другой - Анри, пытающегося завоевать столицу. К середине романа пафос романтики практически уходит и произведение превращается в самый что ни на есть манифест реализма.
Примечательно, что Альбер Коэн вполне мог отсылать в романе "Любовь властелина" и к этому роману тоже. Здесь есть похожая линия зарождения и увядание страсти Анри и замужней Эмилии Рено.
В целом, для любителей Флобера этот ранний роман будет приятным открытием.


Пазолини: Шпана [Ragazzi di vita ru] (Современная проза) 02 12
Пьер Паоло Пазолини в представлении не нуждается. У нас в стране он больше известен как режиссёр. Но начинал он как поэт и прозаик. Каждая его книги была скандальна и возмущала общественность. Тираж "Шпаны" также был арестован, но позже роман был признан одним из лучших произведений неореализма и стал входить во всякие списки списков.
Произведение описывает жизнь низов Рима, люмпенов. Пазолини был марксистом и симпатизировал этому социальному слою. По сути этот роман - панорама послевоенной голодной жизни. Лирико-исповедальный стиль располагает вроде бы к лёгкому чтению, но примесь натурализма и экзистенциальные нотки делают этот процесс не таким простым.
Каждая глава романа предстает в виде отдельной новеллы, чаще всего с грустным концом. Сюжетные линии переплетаются, связываются персонажами и событиями и в итоге произведение предстает в виде цельного портрета послевоенного Рима.
Несмотря на симпатию к своим героям, Пазолини их отнюдь не идеализирует. Они могут поджечь сверстника ради забавы, броситься на мать с ножом, но также спасти ласточку от гибели в реке.
Стоит ли читать? Если вам нравятся ранние фильмы Феллини и Пазолини, то, пожалуй, придётся по душе и этот роман.

Виар: Литература подозрения: проблемы современного романа (Критика) 30 11
Хорошая статья о современном французском романе (или европейском?).

Бродо: Беседуя с Андре Жидом на пороге издательства (Критика) 30 11
Всем интересующимся современной французской литературой рекомендую.

Гаврилов: Вопль впередсмотрящего [Повесть. Рассказы. Пьеса] (Современная проза) 28 11
Рассказы Гаврилова подобны хорошему вину: выпьешь залпом - вкуса не почувствуешь, но выпивая глотками можно прочувствовать всю прелесть напитка. Лирико-исповедальный стиль и поэтичный слог рассказов располагает к получению удовольствия от чтения. Но больше всего всё-таки впечатлили повесть "Вопль вперёдсмотрящего" и пьеса "Играем Гоголя".
Повесть "Вопль вперёдсмотрящего" выделяется из сборника ещё и потому что здесь используется телеграфный стиль в отличие от большинства рассказов. Более интересно, что именно в этой повести автор своим минималистским рваным стилем располагает к сотворчеству читателя. Именно в нашем сознании достраивается будничный мир двух подростков, которые ходят в школу, мечтают о путешествии на пароходе, влюбляются, начинают первые шаги взрослой жизни. Но любимая девушка посматривает в Москву, на корабль для морского путешествия не хватает денег, а в жизни банально не хватает угля, чтобы жить тепло. Грустный провинциальный мир с вполне обычными проблемами и взрослеющие подростки, постепенно обнаруживающие, что всё не так как представляется. Стиль скорее ближе французским новороманистам.
Пьеса "Играем Гоголя" напоминает по стилю работы французских абсурдистов с примесью Гоголя. Творец становится персонажем пьесы и ведёт беседы со своими же творениями. Причём сам Гоголь не понят своими же героями. Но это непонимание не мешает рождению сочувствия и сопереживания творениями творцу. В итоге пьеса превращается в сюрреалистичную фреску.
Сборник хорош, поэтому рекомендую к чтению.

Коэн: Любовь властелина [Belle Du Seigneur ru] (Современная проза) 18 11
Эта книга - наркотик, завещание потомкам, дар небес, крёстный путь, глас эпохи, произведение искусства, которым наслаждаются, которым дорожат, которое дарят друзьям и которое делает людей лучше, помогает им прозреть, преображает их, заставляя смеяться, плакать, любить и ждать смерти стоя, в гордом одиночестве, и…

Фредерик Бегбедер. Лучшие книги XX века. Последняя опись перед распродажей

Лучшее произведение о любви, что читал. Здесь описан в подробностях весь процесс: от зарождения чувства до его затухания.
По сути эта история о том, что могло бы быть, если бы Жорж Дюруа соблазнил Эмму Бовари. Но самое интересное, что и герои и история у Альбера Коэна развивались. Главный герой Солаль начал сознавать, что же такое истинная любовь.
Фоном выступили события 1936 - 1939 гг. Лига Наций. Предвоенное время. Укрепление фашизма, антисемитизм, не только в Германии, но, в целом, по Европе. Причём история обостряется, когда Солаль будучи "заместителем генерального шута" в Лиге Наций пытался защитить своих собратьев по нации.
Техники повествования Альбер Коэн в романе использовал различные: от традиционной реалистичной до совмещения "потоков сознания" нескольких героев одновременно. Такая форма способствует лучшему пониманию внутреннего состояния героя, так как постоянно приходилось концентрироваться на монологах.
Ещё одна особенность романа - юмор. Причём тоже использованы различные оттенки: тонкий французский и еврейский (линия кузенов Солаля), самоирония, сатира на высшее общества начала века и сатира на чиновничество. Особенно интересно когда, описывая события высшего общества, делались меткие замечания о рабочих и прислуге:
Но песня резко заглохла, когда открылась дверь и вошла Ариадна с выражением благопристойности, присущей правящему классу, на надменном лице; пролетарии пристыженно замерли. В это время дня обнаженная рабыня Солаля, готовая к любым прихотям любви, покорная прислужница ночных сумерек, была всего-навсего светской дамой, преисполненной достоинства урожденной д'Обль, самой сдержанностью.
Рабочие поставили на место мебель, получили плату и ушли, сопровождаемые Мариэттой, которая решила их немного проводить, а Ариадна любовалась своей маленькой гостиной. Белизна стен замечательно оттеняла цвет мебели. И зеркало, которое маляры принесли сюда, было настолько к месту, стояло как раз там, где нужно, напротив софы. Они будут еще ближе, вместе глядя на себя в зеркало. И ширазский ковер великолепен. Ему понравятся нежные гармонии и приглушенные тона, бледно-зеленый, нежно-розовый.
Она глубоко вздохнула от удовольствия, а в то же самое время некто по имени Луи Бовар, рабочий семидесяти лет от роду, не обладающий пианино и даже персидским ковром, слишком старый, чтобы найти работу, одинокий в этом мире, бросился в Женевское озеро, даже не удосужившись полюбоваться его нежными гармониями и приглушенными тонами. Потому что бедные вульгарны и не интересуются красотой, возвышающей душу, в отличие, например, от королевы Марии Румынской, которая в своих воспоминаниях благословляла способность, данную ей Богом, «глубоко чувствовать красоту вещей и наслаждаться ею». Вот такой тонкий знак внимания со стороны Всевышнего.

Также Альбер Коэн много рассуждает о власти силы, о молодости и старости. И ставит вопрос, что такое любовь - придуманный фальшивый идеал или реальное чувство к реальному человеку со всеми его слабостями, странностями и прелестями.
Интересный и глубокий роман.

Турнье: Элеазар, или Источник и куст [Eléazar ou la Source et le Buisson ru] (Современная проза) 14 10
Если повесть "Жиль и Жанна" представляла собой метафизический неомиф, то "Элеазар" - религиозный. В основу опять же положен миф. На этот раз библейский - Исход Моисея из египетской земли в Землю Обетованную. Символикой проникнуто всё произведение - трость-змей, Элеазар изначально пастух, затем пастор, сорокодневное плавание, переход через пустыню, Калифорния - Земля Обетованная. Конечно, для современного толкования Турнье выбрал середину 19 века - время повальной эмиграции в Новый Свет. Именно в это время в Новом Свете библейские события обретают новое значение.
Основными символами романа являются Источник - Вода, требование народом Израилевым у Моисея воды в пустыне - и Куст - Огонь, горящий куст, говорящий Гласом Господа. При том, что изначально Турнье акцентирует внимание, что:
В БОРЬБЕ ВОДЫ И ОГНЯ ВСЕГДА ГИБНЕТ ОГОНЬ

то есть мирское побеждает священное, Турнье решает завершить произведение символично в пользу священного.
Если абстрагироваться от библейского сюжета, то Источник - это жизненный инстинкт, Куст - мораль. А это уже извечная проблемная дихотомия, чем же всё-таки руководствоваться при свершении тех или иных поступков.
Отдельно, конечно, хочется отметить язык Волевич-Турнье. Чтение происходило не без удовольствия.

Турнье: Жиль и Жанна [Gilles et Jeanne ru] (Современная проза) 11 10
Стиль Мишеля Турнье иногда называют причудливым. Можно сказать, что так. Повесть "Жиль и Жанна" о непорочной девственнице Жанне Д'Арк и её соратнике, а впоследствии одном из самых крупнейших воплощений зла Жиле де Рэ. По сути произведение представляет некую метафизическую сказку о первопричинах зла. Мишель Турнье берет не просто миф о Жиле и Жанне, но скорее неомиф, уже обросший кучей легенд, и интерпретирует его по-своему.
О первых годах жизни Жиля наговорено много глупостей, его будущее переносят в прошлое и тем самым совершают общую ошибку. Зная, как он кончил, проще было представлять его порочным ребенком, извращенным подростком, жестоким юношей. Нравилось измышлять приметы, возвещавшие преступления зрелого возраста. При отсутствии каких-либо документов позволительно занять позицию, прямо противоположную традиционному постулату о «чудовище от рождения». И мы предположим, что до той роковой встречи в Шиноне Жиль де Ре был для своего времени славным парнем, не хуже и не лучше других, заурядного ума, но искренне верующим, — в тот век, когда повседневное общение с Богом, Иисусом, Девой Марией и святыми было делом обычным, — словом, его ожидала участь одного из множества грубых и неотесанных дворян-провинциалов.

Турнье выдвинул версию, что Жиль де Рэ не был порочным изначально, но стал таким после знакомства с Жанной Д'Арк, особенно после её казни за колдовство, которую он наблюдал воочию. По сути эта казнь могла лишь подтолкнуть его к изуверствам, но основой послужил его религиозный фанатизм и первоначальные склонности (для меня склонности тоже являются основой в отличие от самого Мишеля Турнье):
Ты пугаешь меня, внучек, да хранит тебя Господь от избытка святости. Что до меня, то, конечно, меня можно упрекнуть в том, что я был неразборчив в выборе средств, умножая свое состояние, но я убивал лишь тогда, когда того требовали мои личные интересы. А эти святоши убивают без всякой корысти! Думаешь, они остановятся? Алчность в тысячу раз менее губительна, чем фанатизм. И получается, что моя алчность скоро поставит огромные средства на службу твоему фанатизму. Я с ужасом спрашиваю себя, что из этого может получиться!

В данном случае фанатизм и изначальная склонность молодого Жиля де Рэ к содомии послужили первопричиной его преступлений. Ведь и в Жанне Д'Арк он в первую очередь заметил сходство с мальчиком:
Да, он сразу же разглядел в ней все, что он любит, того, кого он всегда ждал: юношу, товарища по оружию и играм, и в то же время женщину, и в довершение святую в сияющем нимбе. Поистине небывалое чудо, что эти качества, такие редкие и столь малосовместимые, соединились в одном существе.

Кто знает, может быть святость непорочный Девы была действительно дана, чтобы сдерживать злые страсти де Рэ. А её казнь лишь подогрела религиозный фанатизм и открыла ящик Пандоры.

Бурникель: Селинунт, или Покои императора [Sélinonte ou la Chambre impériale ru] (Современная проза) 30 09
Кнульп, Рембо, Арам Мансур, а теперь Жеро - неприкаянный гений, скиталец, "проклятый поэт". В верхнем слое роман представляет из себя судьбу гения, который растрачивал свои таланты повсеместно, находясь в постоянном поиске и не найдя своего истинного призвания. Это трагедия саморазрушения личности, постоянная тема произведений о неприкаянных художниках. Человек без корней, человек без страны. Как Арам Мансур, герой "Темпа" Бурникеля, Жеро скитается по странам. Это ли есть настоящая свобода? Быть прожигателем жизни, не найдя своего призвания? Для меня точно нет. Человек свободен тогда, когда он чувствует себя таковым. И не важно связан ты узами брака или нет, работаешь или нет.
Если же абстрагироваться от основной фабулы романа, то в лице Жеро Бурникель отразил портрет своего поколения в послевоенные годы. С их стремлениями, страхами, любовью к джазу, раскрепощённости и свободе, как они её понимали.
Роман построен в виде монолога товарища Жеро, иногда перекликающимся с мыслями самого героя. Рефлексия, самокопание...И как многие романы о саморазрушении личности не вызывает желания его перечитывать.

Бурникель: Темп [Tempo ru] (Современная проза) 23 09
Роман превысил мои ожидания. Читая роман, я чувствовал утреннюю прохладу на берегу Женевского озера. В другой раз аромат Востока, и словно сам наблюдал древние пирамиды с четырнадцатого этажа отеля "Ласнер-Эггер".
Главный герой Арам Мансур родился в Швейцарии и был подкинут в один из отелей "Ланер-Эггер". Ребёнок оказался везучим и умел предугадывать те или иные действия людей. Как и любой другой малыш он боготворил взрослого, который его растил - опекуншу-няню Грету. Увидев встречу божества с мужчиной, Арам испытал оцепенение и посчитал событие предательством. Пьедестал рухнул и это было начало бегства. Другим ключевым моментом была игра в шахматы со стариком-владельцем сети отелей "Ласнер-Эггер". Уже будучи тогда подростком, Мансур выиграл и это было начало его яркой, но короткой карьеры шахматиста. В какой-то момент он отказался играть за звание чемпиона мира. И начал своё бегство. Из одной страны в другую. Человек без дома, без Родины.
Человек ниоткуда, потому что везде у себя дома. Подобная банальная формула могла бы стать его девизом, если бы, осознавая искусственность, двусмысленность, архаичность всех разновидностей бегства, он не предпочел ей иную. Поскольку говорится, например, что человек нигде не находится по-настоящему дома, тот, кто постоянно переезжает с места на место, очевидно, приближается ближе всех остальных к этой истине, этой миграции, которая уносит всех людей к единственно возможному будущему, к единственной несмехотворной перспективе вечности.

Ничто не должно было нарушить этот темп. Темп жизни, темп бегства. Итогом стало начало, начало другой жизни и другого человека.
Концовка идеально завершила роман, превратив его в притчу о свободе, о смысле существовании, о преодолении детских страхов, о ритме жизни.
Отдельно хотел бы отметить великолепный язык Никитина. Он передал тончайшие оттенки юмора Бурникеля. Один из лучших французских романов, что читал.

Этвуд: Пожирательница грехов [Авторский сборник] [Dancing Girls and Other Stories ru] (Современная проза) 04 09
Рассказы Этвуд предельно жёстки и глубоко психологичны. Иногда складывается такое ощущение, что смотришься в зеркало.
Феминизм? Конечно, присутствует. Это же Этвуд. Но её феминизм не радикален, а скорее ироничен. Правда тут у меня есть некоторый упрёк автору. Да, описываемые черты мужчин есть, и женщины несчастные тоже есть, но почему только такой шаблон: виноват мужчина - женщина бедная-несчастная. Мне кажется с реалистической и идейной стороны Этвуд несколько однобоко рассматривает гендерные отношения.
С символистской и стилистической стороны у меня претензий нет. Рассказы великолепны. Присутствуют разного рода отсылки к Блейку, Джону Донну, элементы мифологизма. В ряде рассказов проблемы поднимаются на метафизическом уровне, как, например, в заглавном - "Пожирательница грехов". Иногда Этвуд разрушает стереотипы, как, например, с девочкой Бетти, несоответствующей негласным стандартам красоты или девочкой в инвалидной каляске.
Пожалуй, рекомендовал бы сборник в первую очередь мужчинам. Критику всегда полезно читать, тем более если она ещё и умна.

Маккарти: Кровавый меридиан, или Закатный багрянец на западе [Blood Meridian or the Evening Redness in the West ru] (Историческая проза, Современная проза, Вестерн) 28 08
Если Бог хотел бы вмешаться в процесс вырождения человечества, неужели Он уже не сделал бы этого? Среди себе подобных проводят отбор волки, дружище. Какой другой твари это по силам? А разве род человеческий не стал ещё большим хищником? В мире заведено, что всё цветёт, распускается и умирает, но в делах человеческих нет постепенного упадка, и полдень самовыражения человека уже свидетельствует о грядущей ночи. На пике достижений иссякает дух его. Его меридиан, зенит достигнутого есть одновременно и его помрачение, вечер дней его. Он любит игры? Пусть играет, но что-то ставит на карту. То, что вы здесь видите, эти руины, которым дивятся племена дикарей, разве это, по-вашему, не повторится? Повторится. Снова и снова. С другими людьми, с другими сыновьями.

Послевоенное время. Закончилась американо-мексиканская война, но в Мексике и штатах Техас и Нью-Мексико бушуют страсти. Индейские стычки в этих местах продолжались вплоть до начала XX века. Кормак Маккарти описывает 40-е - 50-е годы XIX века.
В основе сюжета отчасти реально происходившие события. Некая банда Джона Джоэла Глэнтона (даже историческое имя сохранено) после войны подряжается избавать мексиканские власти от набегов апачей. За каждый скальп полагается определенная награда. Войдя во вкус, члены банды стали убивать мирных жителей, мексиканцев, индейцев и даже порой своих же товарищей.
Завершается деятельность банды реально существовавшей стычкой с индейцами-квечанами (ранее юма) из-за конфликта с паромом.
Маккарти использовал в качестве материалов противоречивые мемуары некоего Сэмюэла Чемберлена, утверждавшего, что принимал участие в деятельности банды.
Но это все исторические реалии. На самом деле произведение Маккарти намного глубже. Склоняюсь к мысли, что мифический Судья Холден - Архонт, а банда апачей, которых они пытались догнать на протяжении романа - это Дьявол. Инфернальная выжженная земля напоминала порой ад.
Протагонисту Маккарти дал выжить, потому что он олицетворял остатки человеческого. Правда, оставил финал открытым. Победил ли Архонт Судья Холден героя Мальца?
Получается Маккарти оставляет дверцу для раздумий. Реально зло сильнее, но выживет ли человеческое - зависит от людей.
P.S. Самый сильный роман Маккарти из переведённых.

Иегошуа: Возвращение из Индии [השיבה מהודו ru] (Современная проза) 16 08
Любовь есть наиболее универсальная, наиболее могущественная и наиболее таинственная из всех космических энергий.
Пьер Тейяр де Шарден

Как ни парадоксально это звучит, но героем романа Иегошуа "Возвращение из Индии" является именно Любовь. Так что же она в себе заключает? Что является началом, а что концом? И что является связующим звеном между ними? Задаваясь метафизическими вопросами о первопричинах Любви, Иегошуа предлагает их постичь герою через тайны мироздания, открытые ему Хокингом в "Краткой истории времени".
Иегошуа интересует не столько любовь-влечение, испытанную каждым кто вожделел объект страсти, но любовь-связь, которая по мнению Пьера Тейяра де Шардена гораздо сильнее:
Любовь-связь выше любви-влечения: отдельные клетки стремятся друг к другу только чтобы образовать высшее единство.

Вкупе эти виды любви способны поглотить человека, сделать его бесхребетным существом, что и произошло с Дори Лазар, или безответственным как Биньямин Рубин.
Для описания рождения любви и последующего томления Иегошуа использует интроспекцию. Аналитиком выступает молодой врач Биньямин Рубин, оказавшийся подверженным любви.
Лирические отступления в главах намекают на некую связь, которая является силой притяжения двух людей. Абсолютизировав до космологии Хокинга, мы получим некую вселенскую универсальную энергию, которой является душа. А любовь - это сила притяжения между душами. Что довольно близко к буддизму.
По мере чтения романа герой задавался вопросом о тайне - тайне рождения и тайне смерти этой силы притяжения. Но предоставил дать ответы на эти вопросы самому читателю.

Маккарти: Дорога [Журнальный вариант] [The Road ru] (Современная проза, Постапокалипсис) 02 08
В произведении Маккарти "Дорога" нарисован безрадостный постапокалиптический мир. Казалось, бы что тут необычного, таких произведений написано множество. Философия, конечно, простовата, но, видимо, она как раз и подкупает большинство читателей.
Человечество, раздираемое склоками и войнами, практически уничтожено глобальными катастрофами.
Дорога - символ пути, движения. Человечество не должно стоять, оно должно двигаться, развиваться.
Отец - символ старого мира, всего того, что отжило.
Сын - символ нового, зарождающегося мира. Он же пророк, несущий свет и истину, который должен будет объяснить как жить дальше.
Конец Маккарти завершает началом. Смерть сменилась рождением. Рождением надежды, света и нового мира.
По сути, постапокалиптическую историю Маккарти превратил в библейский миф о катастрофе и перерождении мира.
Новый мир без пророка невозможен? Думаю, так. Ибо он установит границы морали и привнесёт ценности в новую жизнь.
P.S. Переводчик могла бы и оставить оригинальный синтаксис Маккарти. Произведение от этого бы только выиграло. И, если бы не аллюзия на библейский миф, оценку поставил бы ниже. Уж больно тонко автор балансирует между коммерческой и высокой литературой.

Делилло: Космополис [Cosmopolis ru] (Современная проза) 30 07
Сравнил пару абзацев у Немцова, Делилло и "любительского" перевода. У "любительского" при всей пышности фраз потеряна ритмика Делилло и куча безграмотных неточностей при переводе (это на один абзац-то!). Если хотите читать не Делилло, а красивый пышный суррогат ваше право:) (Хотя насчёт красивости тоже вопрос ещё тот:))

Флобер: Мемуары безумца [Авторский сборник] (Классическая проза) 24 07
Сборник будет интересен для ценителей творчества Флобера. Самая сильная повесть - "Ноябрь". Её выделял из ранней прозы Жан-Поль Сартр, который любил творчество автора.
Глубокие какие-то истины редко встретишь по мере чтения. В ранней прозе Флобера сильно влияние лирико-исповедальной линии Руссо-Шатобриана. И сама повесть "Ноябрь" - исповедь писателя о желании любить и возможности быть любимым, о первой любви.
Все произведения сборника проникнуты духом романтизма и юношеского максимализма. В целом, понравилось, так как отношусь к поклонникам творчества француза.

Маккарти: Старикам тут не место [No Country For Old Men ru] (Крутой детектив) 02 07
Роман состоит из трёх взаимосвязанных сюжетных линий: линия Ллуэлина Мосса, Антона Чигура и шерифа.
Ллуэлин Мосс в сущности неплохой человек, случайно (или всё-таки нет?) оказался косвенно замешанным в разборках наркоторговцев. Герой забрал кейс с злополучными деньгами с места происшествия. И вот тут главный вопрос. Жизнь Ллуэлина шла обычным чередом по накатанному сценарию, но он всегда искал приключений. Являясь сильной личностью, он пытался избежать от судьбы и не встречаться с Чигуром. Но возможно исход героя был заранее предрешён, и даже, избежав встречи, со злодеем конец оказался тот же. Так, что? Проделки злого духа? Фатум? Кейс с деньгами лишь один из элементов цепи взаимосвязанных событий? Похоже так.
Ты думаешь что когда просыпаешься утром то вчерашний день не считается. Но только он и считается. Что у тебя есть кроме него? Твоя жизнь состоит из дней создана из них. Ни из чего больше. Ты воображаешь что можно убежать сменить имя и уж не знаю что еще. Начать все заново. А потом однажды утром просыпаешься смотришь в потолок и гадаешь кто это лежит в постели ты или не ты.

Линия Антона Чигура. В данном случае персонаж является антагонистом романа. Представляет собой киллера, злодея, а по сути злой дух и абсолютное зло, которому ничто не может противостоять. Так кто же такой Антон Чигур? В догадках шерифа проскальзывает слово "маммона".
Не можете служить Богу и маммоне (Мф, 6:24)

В Новом Завете слово «Маммона» служит также именем лица, как бы злого духа, покровительствующего богатству, от поклонения которому предостерегаются верующие. Если проследить линию Чигура, то становится ясно, деньги у Мосса оказались неслучайно. Цель - соблазн человека, проделки злого духа.
Третья линия - это монологи шерифа, где в лиричной манере автор рассуждает о стране, о поколениях, о смысле жизни, Боге, о наркотиках, о личностных качествах.
Я тут недавно сказал одной журналистке — молодой девчонке, довольно симпатичной. Она еще только пытается стать журналисткой. Она меня спросила: Шериф как вы допустили что преступность в вашем округе настолько вышла из-под контроля? Неплохой я считаю вопрос. Может справедливый. Так или иначе я ей ответил, сказал: Это начинается с того что мы смотрим сквозь пальцы на плохие манеры. Когда мы перестанем слышать «сэр» и «мэм» считайте что конец близок. Я ей ответил, сказал: Это проникает во все слои общества. Вы об этом слышали не так ли? Во все слои. В конце концов общество скатывается к торгашеской морали люди оказываются в пустыне мертвые в своих автомобилях и дороги назад для них нет.

Как правильно заметил Маккарти - "нельзя торговать наркотиками если нет наркоманов", а наркотиков без денег не бывает. Только стоит ли винить "мамонну" и сражаться с мельницами? Или виной всё-таки наше равнодушие и бессилие? Пожалуй, стоит задуматься.
При всей простоте философии Маккарти, сам роман непрост, и, пожалуй, сильнее другого произведения - "Кони, кони" (скорее всего надо оценивать всю трилогию, а не одну часть). Посему рекомендую к прочтению, удовольствие от сюжета также прилагается.

Ондатже: Кошкин стол [The Cat's Table ru] (Современная проза) 25 06
Свежий роман прославленного канадского писателя Майкла Ондатже. Трехнедельное путешествие одиннадцатилетнего мальчика Майны (Майкла) с острова Цейлон (Шри-Ланка) в Англию. Начинается роман как автобиографические полудокументальные записки. По мере завязки сюжета произведение превращается в детектив и далее в метафизическую притчу о взрослении и борьбе со своими демонами в будущем.
"У меня когда-то был друг, сердце которого «сдвинулось» после того, как он получил душевную травму и отказался это признавать. Только через несколько лет, на осмотре у врача по поводу какого-то другого недомогания, и был обнаружен этот физический нюанс. Когда он рассказал мне про это, я призадумался: а ведь, наверное, у многих из нас есть этот сердечный сдвиг, иной наклон, миллиметр или даже меньше от изначального положения, неведомое нам перемещение. У Эмили. У меня. Наверное, даже у Кассия. Как так вышло, что с тех самых пор чувства наши как бы смотрят под углом, вместо того чтобы глядеть окружающим в лицо, а результат — полная отстраненность, в некоторых случаях просто хладнокровная самодостаточность, губительная для нас самих? Не из-за этого ли мы, ничего до конца не поняв, так и остались сидеть за «кошкиным столом», все оглядываясь и оглядываясь назад, выискивая даже теперь, в почтенном возрасте, тех, с кем мы тогда путешествовали, кто сформировал нас нынешних?"
Рассказ ведётся от лица тридцатилетнего Майкла, который уже успел написать несколько произведений. Воспоминание о путешествии перемежается с текущей жизнью молодого человека. По сути лайнер и путешествие - это символ новой жизни. А море, поглотившее узника - борьба со страхами перед всем новым, что предстоит осознать молодому эмигранту. Не все выживают в этой борьбе. Тоска по Родине съедает людей. Яркими примерами служат здесь друзья мальчика - Кассий, ставший успешным художником, и Рамадин, ставший преподавателем и которого постоянно тянуло на Восток к своим корням. Смерть слабого сердцем последнего символична, так как не все выживают в этой "битве с морем".
"Так я вижу Восток. Я вижу его всегда с маленькой шлюпки… ни огонька, ни шороха, ни звука… Мы переговаривались шепотом — тихим шепотом, словно боялись потревожить землю… Он открылся мне в то мгновение, когда я — юноша — впервые взглянул на него. Я пришел к нему после битвы с морем.
Джозеф Конрад. Юность"
В целом, роман - лирическое повествование о трудностях эмиграции, о страхах перед новой жизнью, о проблемах психологической адаптации восточного человека к западным традициям.
Пожалуй, роман великолепен. Стиль Ондатже и перевод хороши.

Миллер: Плексус (Классическая проза) 18 06
"Великая отверстая рана, сквозь которую утекала кровь жизни, закрывается, и все существо человека расцветает, подобно розе."
Генри Миллер
Пожалуй, один из ключевых романов Генри Миллера, в котором раскрывается путь писателя от зарождения желания и потребности в чтении до мук творчества и проблем издания. Собственно произведение не совсем типичное для самого автора. Здесь практически нет сексуальных сцен, но это роману лишь на пользу.
Мифобиография Генри Миллера.
Генри Миллер создал из своей биографии величайший миф, в котором соседствуют философия жизни Ницше, закат цивилизаций Шпенглера, психологизм Достоевского, авантюризм Сандрара, анархизм Кропоткина и сюрреализм. В данном случаем сюжетной основой послужили первые годы жизни с Моной (Джун Смит). Именно она была первой его музой, которая подтолкнула писателя на путь художника. Их отношения рассматриваются вплоть до наметившегося кризиса и увлечения Моны Анастасией (Марой).
Путь художника.
"Когда вижу, каким хламом завалены полки в книжных магазинах, понимаю, что гении никому не нужны."
В детстве Генри Миллер активно увлекался чтением, при чём именно сложных книг. Он приходил в библиотеку и шокировал её работников своими заказами. И пусть не всегда понимал, но по крайней мере пытался. Со временем увлечение переросло в любовь к искусству и желание творить. Сам конец несколько мистический и буддистский - знакомство с неким Клодом-прорицателем, который советует обратиться внутрь себя и идти выбранным путём.
Философия жизни.
"Как говорил умирающий Лоуренс: «Невероятное чудо для человека - жить. Великий триумф человека, как и цветка, животного и птицы, - жить полнокровной, совершенной жизнью…» В этом смысле Пикодирибиби никогда не жил. В этом смысле никто из нас не живет. Давайте жить настоящей жизнью, вот что я пытаюсь сказать."
Несмотря на свой богемный образ жизни, Миллер любил жизнь и старался получить от жизни всё. Каждый человек был для него живой книгой. А бруклинские друзья детства повлияли на мировоззрение не меньше любимых писателей.
Генри Миллер - эссеист.
Его лирические эссе-отступления на темы искусства и литературы, пожалуй, одно из самых главных достоинств книги. Как эссеист Миллер был довольно силён, что заметно была и ранее по ряду книг. В частности, великолепное эссе об Артюре Рембо - "Время убийц".
В целом, произведение интересно и очень понравилось.

Затонский: Художественный мир Петера Хандке (Публицистика, Критика) 06 06
Хорошее описание творчества Хандке.

Милош: Долина Иссы [Dolina Issy ru] (Современная проза) 05 06
Роман крупнейшего польского автора Чеслава Милоша. На первый взгляд прикидывается традиционным, но при более глубоком рассмотрении можно увидеть фольклорные, эстетические, философские (а конкретней религиозные) пласты и некоторую нелинейность прозы.
Описания природы, сцен охоты и рыбалки воскрешают в памяти лучшие страницы Тургенева и Аксакова.
"Печальна должна быть жизнь людей, которые, выйдя утром из дому, никогда не слышали бормотанья тетеревов: они не знают настоящей весны. В минуты сомнений их не посетит воспоминание о свадебном пиршестве, идущем где-то вне зависимости от всего, что их гнетет. Ведь если экстаз существует, разве важно, что его испытывают не они, а кто-то другой? Лиловые цветы с желтой пыльцой в чашечках вылезают из хвои на поросших бархатным пухом стебельках, когда тетерева-косачи танцуют на полянах, волоча по земле крылья и выставляя вертикально хвосты-лиры — чернильно-черные с белым подбоем. Их горло не вмещает избытка песни, и они раздуваются, исторгая из себя комья звука."
Мистические мотивы напоминают о Гоголе. Альбер Камю высоко оценил роман. А послесловие Томаса Венцловы само тянет на маленький шедевр.
Произведение - типичный роман воспитания. Первый сексуальный опыт, подглядывание за голыми женщинами, ревность, проникновение в суть отношений женщин и мужчин, первые мысли о самоидентификации и связи человека с природой.
"В утешение Бог послал Томашу мысли, которые прежде никогда его не посещали. Стоя на газоне, он любил широко расставить ноги, наклониться и смотреть сквозь их ворота назад: перевернутый таким образом парк выглядел неожиданно. Пост тоже менял не только его, но и то, что он видел. Однако переставал ли при этом мир быть таким, как раньше? Нет. И новое, и прежнее существовало в нем одновременно. Если так, то, может, мы не совсем правы, когда сетуем, что Бог все плохо устроил? Откуда мы знаем, не проснемся ли мы однажды и не обнаружим ли еще одну неожиданность, удивляясь, какими раньше были глупцами? И, кто знает, не смотрит ли Бог на землю сквозь расставленные ноги или после такого долгого поста, с которым пост Томаша не идет ни в какое сравнение?"
Самые сильные сцены: любовь Магдалены и ксендза Пейксвы (здесь вспоминается Гоголь), убийство и поджог Бальтазаром (здесь - Достоевский).
Помимо всего всплыли воспоминания из детства: деревня, холодное августовское утро, речка, рыбалка.
Кстати, не зря Венцлова приводит в пример манихейство при описании романа. Милош пытался соединить его с католицизмом. Наиболее яркий пример - пост Томаша и мистические фольклорные мотивы, которые свидетельствуют об активности зла. Хотя в отличие от другого автора - почвенника Жана Жионо, здесь оно не торжествует.
В целом, роман понравился своим лиризмом, философским уклоном и эстетизмом.

Мистри: Дела семейные [Family Matters ru] (Современная проза) 10 05
6 декабря 1992 года мечеть Бабри была разрушена индийскими националистами. Шив Сена окончательно укрепилась в Бомбее. Впоследствии город был переименован в Мумбай согласно языковым традициям маратхов (составляющих Шив Сену).
На фоне этих политических событий рассказывается история семьи Вакиль-Ченой. Произведение заставляет задуматься о старости, жизни, смерти.
Вместе с тем Мистри производит интересный реверанс. Из снов старика Наримана Вакиля мы узнаём о веронетерпимости родителей к иноверцам (со стороны парсов-зороастрийцев), которая приводит к трагедии - двойному самоубийству жены и единственной любви Наримана. Падчерица Вакиля Куми не может простить эту смерть и затаила обиду на отчима. В результате соблюдения архаичных религиозных традиций сломано несколько судеб.
Но, главное, не в этом. Реверанс заключается в том, что Мистри привёл историю к своему повторению. Веронетерпимый отец Мурада - Йезад Ченой и девушка Мурада. Всё происходит в том же месте "Шато фелисити". Этот семейный дом превращается в метафору уходящей натуры, всех тысячелетних традиций, архаичной закрытости общества парсов. Но в истории повторилось только начало. Возможно Мистри говорит своим произведением о том, что не следует повторять ошибки прошлого, и в изменившемся мире надо пересмотреть свои традиции.
"Я думаю: что ждет нашу семью в этом доме, в доме моего деда, в этом мире, который все менее понятен? Я думаю об отце, который заставляет меня подозревать, будто мой настоящий отец исчез, а его место занял незнакомец, который без передышки молится."

Махфуз: Торжество возвышенного [أفراح القبة [Afrah El-Qubbah] ru] (Современная проза) 06 05
Довольно сильный роман великого египтянина-гуманиста. Используется довольно интересный приём для объективизации описываемой действительности. Отчасти он похож на тот, что использовал Акутагава в рассказе "В чаще", но больше всего на тот, что присутствует в "Трилогии Беззумного Аддама" Этвуд. История описывается со стороны четырёх разных участников. При этом каждый раз развитие сюжета немного продвигается. Усложняется история использованием потока сознания, эмоциональным надрывом и нелинейным развитием сюжета в каждой части.
Пожалуй, получается абсурдистская притча о бинарной оппозиции идеала и низменной действительности. Порой Махфуз проводит довольно тонкую грань между театрализацией действительности и реальностью.
Роман мне пришёлся по душе даже больше "Путешествия Ибн Фаттумы".

Затонский: Искатель Герман Брох (Критика) 05 05
Великолепная статья о Германе Брохе.

Махфуз: Путешествие Ибн Фаттумы [Die Reise des Ibn Fattuma ru] (Современная проза) 29 04
Довольно интересный роман о поиске себя. Манера повествования - абстрактная, лиричная, сказовая - в духе восточных сказок. Кроме того, что это описание путешествия длиною в жизнь, это еще и критика ислама. Сама история простая, и, если судить поверхностно, то может напомнить "Алхимика" Коэльо. Но Махфуз не настолько примитивен. Каждый строй и религия сравнивались с исламом.
Маршрут путешествия:
Город Машрик - религия языческая, феодальный порядок, лишены предрассудков. Что сразу бросается в глаза, так это женщина просто свободна в своём выборе партнера, в отличие от порядков ислама.
Город Хира - культ личности, тоталитаризм, рабовладение. Город военизирован. Люди здесь не свободны полностью. Неверных казнят не медля. Порядок ближе к правой идеологии.
Город Халяб - демократия, просвещение, равенство конфессий, права женщин и сексуальных меньшинств.
Город Аман - коммунизм, полный контроль над людьми. Культ труда. Люди рождаются, чтобы работать и полностью лишены возможности размышлять о чём-то кроме своей профессии.
Город Гуруб - похоже на буддизм, полное отрешение от индустриальных новшеств, медитации, слияние с природой, обращение внутрь себя и поиск внутренней энергии.
Город Габаль - недостижимая мечта о месте, которого нет.
А есть ли мифический Габаль, где человек будет свободен? Что такое свобода? Мудрец Гуруба правильно заметил, что на поиски Габаля приходят люди, реализовавшие себя уже в каких-то областях. А герой Кандиль бежал от себя, от долга. И стоит ли искать свободу, если она там, где тебе хорошо. А ведь Кандилю было хорошо в Халябе со своей новообретённой семьёй и детьми.
Роман больше похож на поэтичную сказку. Очень понравился. Надо будет еще Махфуза почитать.

Ерофеев: Москва - Петушки (Современная проза) 23 04
Многоплановое постмодернистское произведение Венедикта Ерофеева. Пожалуй, не буду оригинальным, но всё же заметна интертекстуальность поэмы: здесь цитаты из классиков мировой культуры (невооружённым глазом заметны отсылки к Гоголю, Толстому и Пушкину), авторов марксизма-ленинизма, Библии и газетных штампов советских времён.
Петушки: некое недостижимое место, своего рода мифический город, куда герой пытается сбежать от себя, от людей, от мира, пытаясь найти покой и смысл своего существования.
Тошнота: Сартровская тошнота - постижение абсурдности своего существования. И в этом смысле это органично сочетается с одиночеством. Именно тошнота и одиночество причины бегства героя в мифический город к своему воображаемому счастью.
"Ибо жизнь человеческая не есть ли минутное окосение души? И затмение души тоже? Мы все как бы пьяны, только каждый по-своему, один выпил больше, другой – меньше. И на кого как действует: один смеется в глаза этому миру, а другой плачет на груди этого мира. Одного уже вытошнило, и ему хорошо, а другого только еще начинает тошнить."
Мифотворчество: богини мщения Эринии (кстати, у Сартра в пьесе были в виде мух), Сфинкс, загадывающий загадки, ангелы, искушающий сатана. Это своего рода препятствия на пути к своему счастью.
В целом, поэма "Москва-Петушки" - миф об отчуждении и одиночестве. Алкоголь собственно - это символ самой физической жизни.

Пелевин: Чапаев и Пустота (Социальная фантастика, Современная проза) 19 04
Отличный постмодернистский роман. Хорошо прорисованы приметы 90-х. Автор использует массовые образы и характеры 90-х: Просто Мария, Шварценеггер, самурай с мечом, малиновые пиджаки, пейджер, шансон, обстрел Белого дома, разговор братков, анекдоты про Петьку и Василия Ивановича. Если ограничиться только этим, да прибавить толику юмора и сатиру, то роман может показаться галлюцинаторным бредом.
Только суть в том, что роман есть цельное произведение и связи между снами и так называемым "философским фаршем" (со слов наивного читателя) есть.
Анатомия чтения:
1. Сторона света - Запад. Массовые образы - Шварценнегер, Просто Мария. Философия о двух вещах Канта (взаимодействие субъекта и объекта).
2. Сторона света - Восток. Массовые образы - самурай с мечом, саке, сакура, харакири. Философия - Чжуан Цзы и его притча о сне бабочки.
3. Россия. Массовые образы - Чaпаев, Петька, Василий Иванович, братки, малиновый пиджак. Философия - нет.
В 90-е годы Россия была на перепутье и неслучайно Пeлeвин рассуждает об "алхимическом браке" то с Западом, то с Востоком. Были популярны дискуссии о выборе пути, после развала СССР. Ответа по какому пути всё-таки двигаться автор не дал. Как во многих хороших произведениях писатель оставил выбор за читателем.
Но это всего лишь социальная канва. С точки зрения философии Пeлeвин соединил философию Канта и Чжуан Цзы, последовательно доказывая непознаваемость мира. Также несомненно Пeлeвин пользовался "Толкованием сновидений" Фрейда при описании снов, что сразу становится ясно в сцене с Просто Марией и Шварценеггером. И похоже использовал идеи Бодрийяра о симулякрах и взаимоотношениях реальность-виртуальный мир.
В целом, великолепное произведение о судьбе России и непознаваемости мира. Рекомендую.
P. S. Пeлeвин - мастер очень точных метафор. Особенно понравилась о древних румынах, прячащихся под землёй со скотом, и сравнение их с интеллегенцией.
"Он сказал, что в румынском языке есть похожая идиома – «хаз барагаз» или что-то в этом роде. Не помню точно, как звучит. Означают эти слова буквально «подземный смех». Дело в том, что в средние века на Румынию часто нападали всякие кочевники, и поэтому их крестьяне строили огромные землянки, целые подземные дома, куда сгоняли свой скот, как только на горизонте поднималось облако пыли. Сами они прятались там же, а поскольку эти землянки были прекрасно замаскированы, кочевники ничего не могли найти. Крестьяне, натурально, вели себя под землей очень тихо, и только иногда, когда их уж совсем переполняла радость от того, что они так ловко всех обманули, они, зажимая рот рукой, тихо-тихо хохотали. Так вот, тайная свобода, сказал этот румын, – это когда ты сидишь между вонючих козлов и баранов и, тыча пальцем вверх, тихо-тихо хихикаешь. Знаете, Котовский, это было настолько точное описание ситуации, что я в тот же вечер перестал быть русским интеллигентом. Хохотать под землей – это не для меня. Свобода не бывает тайной."


Сергеев: Реализм и миф в творчестве Й. В. Йенсена (Критика, Литературоведение) 11 04
Хорошо написано о творчестве Йенсена, его взглядах на творчество и взаимодействие природы и человека.

Жионо: Польская мельница [Le Moulin de Pologne ru] (Классическая проза ХX века) 09 04
Можно, конечно, притянуть к роману и миф об Атридах, и миф об амалекитянах, и закат европейской цивилизации (сюжет - вырождение семьи в течение нескольких поколений). Но не обнаружил в романе той глубины, которая могла быть в качественном модернистском произведении.
Жионо относится к тому разряду писателей, которые мало использовали доступные современные авторам идеи и философию. Писатель занимался собственным мифотворчеством. Его произведения скорее такая неоромантика, основанная на библейских и греческих мифах. Язык перевода хорош. Читалось произведение с интересом, но той идейной глубины, которая хотя бы была в романе "Король без развлечений" нет.

Фуэнтес: Спокойная совесть [Las buenas conciencias ru] (Классическая проза) 02 04
"Христиане говорят с Богом; мещане говорят о Боге."
С. Кьеркегор
Роман "Спокойная совесть" написан традиционным реалистичным стилем. Этим произведением Фуэнтес отдает дань своим любимым авторам - Бенито Перес Гальдосу и Оноре де Бальзаку.
Начинается традиционно как роман воспитания - от рождения и до возмужания главного героя Хайме Себальоса. По мере возмужания подростка он начинает идеалистически рассуждать о Боге, о жизни среднестатистического человека, противопоставлять себя мещанским воззрениям дяди и тети. Но постепенно начинает сознавать, что ничем не отличается от них. Рассуждения о всеобщем грехе, самобичевании, церкви и Боге со стороны Себальоса начинают выглядеть пафосно, а сам герой видится таким же фарисеем как многие, ходящие в церковь по привычке для очищения своей совести. Роман становится констатацией утраченных иллюзий, крушением юношеских идеалов. Обвиняя других в греховности, сам герой оказался не способен дать крохи любви матери и отцу.
"— Я исповедовал твоего отца в последний день, когда он еще был на ногах, и в ночь его кончины. Он ничего не ждал от жизни, кроме твоей любви. Без этого ему не хотелось умирать. Но ты не дал ему любви, ты оказался неспособен сделать хоть один ласковый жест, пусть символический. Ты обрек его на кончину в скорби и отчаянии. Ты трус — понял? — да, трус, и ты согрешил против духа… ты…
Гнев багровыми волнами наплывал на лицо падре Обрегона, он с трудом произносил эти слова осуждения.
— И ты, исполненный гордыни, осмелился прийти сюда и говорить о подражании Христу, об истинной любви к господу нашему! А сам-то был неспособен подарить хоть крохи любви своему отцу…
— Падре…
— Ты любишь только себя самого, а для всех прочих у тебя гордыня под личиной добродетели. Ты тот же фарисей."
"Гордыня". Именно она главное качество героя, а отнюдь не добродетель.

Фуэнтес: Смерть Артемио Круса [La muerte de Artemio Cruz ru] (Классическая проза) 23 03
«Ты будешь тем ребенком, который придет на эту землю, найдет эту землю, станет ее плотью и кровью, будет ее началом и встретит свою судьбу, сейчас, когда смерть уравнивает начало и судьбу, ибо, несмотря ни на что, начало свободно в выборе судьбы.»
Карлос Фуэнтес. Смерть Артемио Круса
Вершина творчества раннего Фуэнтеса.
Роман о вечных ценностях: о жизни, о смерти, о любви, о дружбе, о власти, о Боге и нашем месте в жизни.
Роман – эпическое полотно, вмещающее жизнь одного человека от рождения и до смерти, на фоне исторических событий в Мексике: революции междусобицы, борьба за власть, диктатура Порфирио Диаса, войны.
Произведение Карлоса Фуэнтеса построено при помощи интересного приема, позволяющего объективизировать события. Особое место уделяется повествованию от трех лиц:
«Я» - эго героя (время настоящее, линейное), «Ты» - совесть героя (время будущее, линейное), «Он» - память героя (время прошлое, дискретное).
Все действия происходят в сознании героя. В настоящем времени – больной умирающий старик, в будущем – все утраты, всё о чем можно пожалеть, потерянные друзья, потерянная бескорыстная любовь (Рехина), потерянный сын (Лоренсо) на войне в Испании.
Для чего человек жил? Что останется после него? В чем смысл жизни? Почему потеряны друзья, сын, единственная настоящая любовь?
«Ты оставишь в наследство ненужные смерти, мертвые имена; имена тех, кто погиб, чтобы не погибло твое имя; имена людей, лишенных всего, чтобы всем обладало твое имя; имена людей, забытых для того, чтобы никогда не было забыто твое имя.
Ты оставишь в наследство эту страну, оставишь свою газету, шепоток и лесть; совесть, убаюканную лживыми речами сереньких людишек; и оставишь закладные, разложившийся класс, власть без величия, обожествляемую тупость, плебейское тщеславие, шутовское понятие о долге, пустое краснобайство, боязнь перемен, мелкий эгоизм.
Ты оставишь в наследство политиканов-воров, синдикаты на службе предпринимателей, новые латифундии, американские капиталовложения, рабочих в тюрьмах, большую прессу, спекулянтов и батраков, скотоводов и тайных агентов, заграничные вклады, продажных биржевиков, депутатов-подхалимов, министров-стяжателей, элегантное политиканство, национальные юбилеи и памятные дни, грязь и червивые лепешки, неграмотных индейцев, безработных мужчин и женщин, толстобрюхое, вооруженных аквалангами и акциями; голодающих, вооруженных ногтями. Пусть берут свою Мексику, пусть берут твое завещание.»
В самом начале человек свободен в выборе своей судьбы. И пусть человек приходит в жизнь и уходит из неё один, то как он будет жить и с кем между началом и концом зависит именно от него самого. Видимо, этим Фуэнтес и подвёл итог своему повествованию, сведя смерть с рождением.
Однозначно, произведение must read, и лучше множество раз.

Фуэнтес: Аура [Aura ru] (Классическая проза) 21 03
«Моя идея времени – это идея нелинеарного времени»
Карлос Фуэнтес
Рассказ "Аура" о власти прошлого над человеком. В произведении Фуэнтес прибегает к приему повествования от второго лица, который делает читателя сопричастным истории и заставляет его отождествлять себя с главным героем.
Основной персонаж Фелипе Монтеро - историк по образованию, который находит работу по переписи мемуаров некого умершего в далеком прошлом генерала Льоренте. Работодателем является его жена Консуэло в глубокой старости. Фуэнтес вводит в повествование молоденькую девицу Ауру, которая является Альтер-Эго старухи. По мере разворачивания повествования девица сливается со старухой, и Монтеро сам начинает представлять себя уже генералом. Смена происходит в процессе развития любовной линиеи между главным героем и молодой девушкой. В результате Монтеро оказывается поглощенным историей, которую переписывает и самой девицей-старухой. Главный герой полностью отказывается от своего "Я" и начинает идентифицировать себя с генералом. Фуэнтес здесь показывает разрушение личности человека в результате поглощения временем.
Айрапетян Л. С. о времени у Фуэнтеса:
"Система персонажей, построенная на повторении, соответствует организации художественного времени. Как пара персонажей составляет одно лицо, так и прошлое с настоящим сосуществуют в едином измерении. Циклическая организация времени подчеркивает перманентность прошлого, которое претендует быть не только настоящим, но и будущим; идея воскрешения подразумевает лишь восстановление прошлого. Тесную связь прошлого, настоящего и будущего подчеркивает также оригинальная организация повествования, которое ведется от второго лица. Это подчеркивает пассивность героя. Возможно, второе лицо – его подсознательное «я» или голос Консуэло. Форму на «ты» можно интерпретировать и как обращение к читателю, который должен невольно идентифицировать себя с героем.
Согласно концепции времени Фуэнтеса, история – повторяющийся ритуал, замкнутый круг, в котором личность разрушается. Если человек оказывается во власти прошлого, он утрачивает возможность совершать поступки согласно своей воле."
Уже не раз говорил, что людям свойственно идеализировать и мифологизировать прошлое. А чтобы двигаться дальше следует преодолевать эту особую власть - власть прошлого.
По мере чтения романа "Смерть Артемио Круса" всё больше убеждаюсь, что время и память основополагающие темы творчества великого писателя.
P.S. Рассказ многогранен, стилистически изящен и может читаться как великолепная мистическая вещь.


Фуэнтес: Чак Моол [Chac Mool ru] (Классическая проза) 16 03
Изящный рассказ в стиле магического реализма. Можно поразмышлять об отношениях субъекта-объекта, когда желаемое подменяет желающего.

Балахонов: На пути к истории [предисловие] (Критика) 15 03
Так как в инете практически нет исследований творчества этого замечательного писателя, статья полезна и является хорошим дополнением к его романам (она хоть немного проливает свет на творчество Жионо).

Мюллер: Сердце-зверь [Herztier] (Современная проза) 13 03
я слышу, что топор расцвел,
я слышу, что у этого места нет названия,
я слышу, что хлеб, на него смотрящий,
лечит повешенного,
хлеб, испеченный для него женой,
я слышу, что то, что называют жизнью –
наше единственное убежище..
Пауль Целан
Роман о страхе, о боли. Как жить, когда на тобой довлеют два скрещенных топора (именно этим символом полицейский отмечал свои письма героям) на службе у диктатора? Люди верили в информацию о болезнях Чаушеску и его возможной скорой смерти и жили только с одной мыслью, мыслью о выезде за границу, чтобы не вернуться никогда.
Зелёные сливы - символ смерти. Кровохлёбы - обыватели, живущие в страхе, состоящие в партии и не желающие видеть правды. "Орех" (опухоль Терезы) - символ болезни общества, отбивающей у людей желание ей противостоять. Зверек в сердце - это всё то, живое, что осталось в человеке.
Роман насыщен символикой и написан сухим и лаконичным языком. Вместе с тем произведение имеет много общего с биографией самого автора: работа переводчицей, увольнение, отношения с полицией, работа с детьми, эмиграция. Хорошо описаны приметы времени - начала 80-х - в Румынии: колготки - паутинки, сажа для ресниц, зубочистки вместо щёточек.
Любителям серьёзной литературы и желающим узнать, что такое жизнь в страхе при тоталитаризме рекомендую.

Миллер: Жажда боли [Ingenious Pain ru] (Историческая проза) 07 03
Добротная книга о некоем хирурге Джеймсе Дайере, нечувствительном к боли. Глупо искать какие-то смыслы между строк. Книга хорошо проработана, скорее отнес бы ее к увлекательному мейнстриму. Тут нет языка Клеланда, хотя время выбрано тоже - 18 век, но есть хороший современный стиль, не зря Миллера называют одним из лучших стилистов последних лет. Смысл виден невооруженным глазом - человечность обретается через боль и страдание, которое в свою очередь ведет к возможности человека сострадать. Важный момент, указанный автором книги - вместе с чувством боли человек обретает возможность любить, быть нежным. Нельзя не согласиться с автором. В целом замечательная книга. Из нее получился бы замечательный исторический фильм не хуже "Парфюмера".

Гарсиа Маркес: Совсем другие истории [Telling Tales ru] (Классическая проза, Современная проза) 05 03
Калейдоскоп рассказов крупнейших писателей планеты. Здесь - Сарамаго, Рушди, Грасс, Магрис, Этвуд, Зонтаг, Турнье, Оэ, Ачебе и многие другие. Разная стилистика, разные темы, но в совокупности сборник замечательный. Рушди пытается соединить ценности Востока и Запада, Грасс мифологизирует автобиографию, Сарамаго занимается мифотворчеством, Зонтаг соединяет жизнь с русской классикой, Криста Вольф рисует словами. Каждый автор по своему интересен. Есть некоторые общие темы. Африканских авторов интересуют гражданские войны и межэтнические проблемы - Ачебе, Ндебеле, Мфалеле, Гордимер. Амоса Оза и Артура Миллера - проблемы взросления, Магриса - самоактуализация. Некоторые стили легкие и поэтичные как у Оза и Артура Миллера, другие сложнее - Рушди, Сарамаго. Большинство авторов уже были на слуху. Несомненно стоит ознакомиться с творчеством авторов получше.

Сабато: Аваддон-Губитель [Abaddon, el Exterminador ru] (Современная проза) 26 02
Респект выложившим. Давно хотел почитать:)

Маккарти: Кони, кони… [All The Pretty Horses ru] (Современная проза, Вестерн) 25 02
Если судьба – это закон, то возникает вопрос: подчиняется ли она сама какому-то более могучему закону?
Кормак Маккарти - современный американский классик."Кони, кони..." - первый роман пограничной трилогии, действие которой разворачивается на границе Мексики и США в первой половине 20 века. По сути произведение неоромантика, восходящая к модернизму начала прошлого века.
Помнится, Кьеркегор писал, что юные живут надеждами, а старики воспоминаниями. Часто произведения о молодых людях - это поиск себя. Маккарти тут не исключение. Молодой ковбой Джон Грейди как раз этим и занимается.
В произведении динамичный авантюрно-приключенческий сюжет, смешение жанров, стиль "потока сознания" (кстати, несколько сглаженный переводчиком).
Всё бы ничего. Казалось бы, типичный вестерн, но всё-таки основная идея Маккарти - это идея о непреодолимом злом фатуме. Автор заставляет нас поверить, что не бывает "слепого случая" и что за всем сидит некий условный "чеканщик монет". Только за ним может стоять другой условный "чеканщик", и т. д. до бесконечности. А на вопрос о возможности преодоления этого зла Маккарти ответа не даёт.

Хакер: Бедолаги (Современная проза) 14 02
"Будьте способны к действию и не ведите себя так, словно вас ничто не трогает и не задевает"
Катарина Хакер
Мощная социальная проза. Довольно натуралистично Хакер рисует портрет своего поколения. Проза меланхоличная, беспросветная. Якоб и Изабель знакомятся 11 сентября 2001. Сильные эмоции у персонажей вызвала речь Буша, в которой он говорил, что после теракта все будет по-другому. Но ничего не изменилось. Все живут точно также, такие же будни, такая же любовь, очередная война (теперь уже в Ираке).
В отношении многих героев можно сказать, что это люди без свойств, безынициативные и без амбиций. И здесь можно смело провести параллель с романами Александра Мильштейна ("Серпантин", "Пиноктико") и Даниэля Кельмана ("Последний предел", "Я и Каминский"). По сути они описывают примерно одно и то же поколение только разными методами: у Мильштейна - метареализм, у Кельмана - магический, у Хакер - натурализм. И, пожалуй, задачи выполняют разные.
Основная идея романа "Бедолаги" Хакер - счастье не стоит строить на несчастье других, будь то война в Ираке или драка соседей и жестокое обращение с ребёнком за стенкой.

Жионо: Гусар на крыше [Le Hussard sur le toit ru] (Классическая проза ХX века) 06 02
Апокалипсис от Жана Жионо. Автор рассказывает о поиске своего "Я" в условиях эпидемии холеры. Подача сюжета была изначально как авантюрно-приключенческого. И практически до второй половины романа, произведение так и читается. Но как всегда всё самое важное в деталях: люди порой довольно быстро умирали, пороки людей и озлобленность местами хорошо прорисованы, рассуждения о свободе, социальных революциях. Всё сложилось в картинку и навело на мысль, что роман-то о зле, но о зле внутреннем. Если в произведении "Король без развлечений" оно было внешней силой, то в "Гусаре" - внутри. Эпидемия холеры лишь символ зла, находящегося внутри нас. Своего рода маска, за которой мы белые и пушистые. Общество само пожирает себя, в результате чего возникает коллапс и оно гниёт и погибает, обнажая всё порочное, что есть внутри нас. Великолепный образец модернистского романа.
Роман можно читать и как романтическую историю о благородстве, честности, трусости/храборости. Такая интересная road-story. Видимо, это и подкупило французов указать больше именно на него (в списке Бегбедера).

Клод Симон 30 01
Жаль, что автора мало переводили.

Достоевский: Бедные люди (Русская классическая проза) 26 01
Сначала отзывы восторженных почитателей этого произведения с Лайвлиб:
Arlett;
"...Это поразительно! Поразительно, какой надо обладать головой, каким талантом, чтобы в 24 года написать такую книгу. Каким тонким и чутким психологом надо быть. Мороз по коже от такого могучего таланта."
AlexSarat:
"...Он кстати здесь жестоко раскритиковал "Шинель" , творение господина Гоголя, и по-моему слегка заслужено.
Общая моя оценка, этой книги, 9 из 10 . Как первое произведение господина Достоевского, его стоит прочитать, для того, что бы увидеть, с чего же все началось. Написано очень красиво, но в некоторых местах тяжеловато, а также из-за высокой вежливости написания, то есть, манеры общения того времени, а именно 1846 года, читается тяжело, но это забавно, видите как я написал эту рецензию, точь в точь, как это произведение, простите за жаргон. Во общем, прочитайте, оно того стоит, красиво."
Ну и так далее. Не знаю, о чем это может сказать - об уровне читателей или об уровне произведения? Вопрос. По мне так произведение слабовато, недаром одно из первых. Конечно, наметился определенный эмоциональный фон, гуманистическая нотка, стиль, но нет пронизывающего психологизма поздних произведений, нет философской глубины и религиозных мотивов. Данное произведение лучше читать в юном возрасте, когда еще живы романтические мечтания и юношеский максимализм, тогда оно несомненно окажет сильное воздействие. А так, произведение интересно лишь с точки зрения эволюции писательского мастерства Достоевского.

Достоевский: Двойник (Русская классическая проза) 26 01
Изящная повесть Фёдора Михайловича. Написана в романтико-мистическом ключе. Доппельгангер - один из основных персонажей романтической литературы, часто появлялся у Э. Т. Гофмана. Позже тема двойника найдет отражение у многих авторов, в том числе, у Гоголя, Роберта Л. Стивенсона, Эдгара По. В современной трактовке можно рассматривать как тему раздвоения личности (психоанализ). Двойник часто предвещал смерть героя или кучу неприятностей в романтической литературе.
Если посмотреть по самой повести, то Голядкин - это такой слабохарактерный, задавленный мелкий чиновник, который в сущности не мог защитить себя самостоятельно. Голядкин-двойник полный антипод героя. Повесть продолжает социально-критическую линию "Бедных людей". Если в "Бедных людях" герои задавленные своим материальным и социальным положением сублимировали свои желания в переписку, то в повести "Двойник" все потаенные желания главного героя воплощены герое-антиподе.
Часто произведения о двойниках заканчивались смертью главного героя. В данном случае Достоевский своего Голядкина не убивает, но явно не очень-то ему симпатизирует. Концовка у Фёдора Михайловича изящная и мистическая с неким назидательным уклоном. Сам Достоевский после отрицательных отзывов на эту повесть обострил социальную сатиру, показав отношения власти и подчинённых, а также общество во всей красе. Повесть, конечно, слабее романов пятикнижия, но видно, что мастерство Достоевского быстро росло. И уже это произведение сильнее романа "Бедные люди".

Жионо: Король без развлечений [Un roi sans divertissement ru] (Классическая проза ХX века) 20 01
Жан Жионо - довольно интересный французский писатель.В статье Литературной газеты назван "беспокойным", а Бегбедером "французским Фолкнером". Весьма путанный, но интересный роман. Основная мысль - зло есть производное скуки и причины никакой может не иметь. Чтение романа оказалось непростым из-за порой сменяющихся рассказчиков.
Существует мнение, что французская литература начиналась с двух ответвлений. Первая - Шатобриановская, к коей принадлежал Флобер. Другая Стендалевская. К ней как раз и относится Жионо. Тем сложнее оценить произведение, потому что со Стендалем еще не знаком. Произведение похоже следует читать не один раз и очень внимательно, чтобы разобраться в деталях повествования. В целом, роман замечателен и очень понравился.

Магрис: Другое море [Un altro mare ru] (Современная проза) 14 01
Умная, тонкая проза Клаудио Магриса. Этакий маленький эпос о европейском интеллектуале. Написано лирично, лаконично. С точки зрения филологии автор играет словами на нескольких языках, но не нагружает этими играми своего читателя. С исторической стороны фоном в романе служат события первой половины XX века: распад Австро-Венгерской империи, Первая и Вторая мировые войны, коммунизм и фашизм. Учитывая географическую привязанность, еще и события противостояния социалистических лагерей Сталина - Тито. Интересно, что герой - Энрико Мреуле - итальянец, проживающий в Гориции, которая впоследствии была передана Югославии, где и установился режим Тито. С данной территории большинство итальянцев сбежали, но не герой романа.
На фоне этих событий Магрис рассказывает о внутреннем мире и духовном кризисе Энрико, начиная от романтико-идеалистического бегства в Патагонию и до полного замыкания в себе и смерти в старости. Главный герой очень любил море и для него оно стало отдушиной, своего рода метафорой мечты, юности и другой жизни. А есть ли другая жизнь? Может показаться что-есть "другое море", но оно как всегда осталось в прошлом, в пору мечтательной юности.

Литтел: Благоволительницы (Историческая проза) 13 01
ООО...Респект выложившим:)

Адичи: Половина желтого солнца (Современная проза) 07 01
Одна из самых кровопролитнейших войн 60 - х годов XX века, на втором месте после Вьетнамской войны - Гражданская война в Нигерии (1967-1970 гг).
Суть конфликта - религиозная и межэтническая рознь. В основном между демократическим обществом игбо и исламским - хауса. Глобальнее - конфликт интересов. Все-таки Биафра на своей территории содержит опрделенное количество запасов нефти.
Весьма необычная книга. Война за жизнь, за свободу и демократию. Рассказчиком выступает простой слуга игбо, который возмужал во время этой войны. Это мощная социальная проза. Автор старалась быть объективной (в приведенном списке материалов были использованы не только произведения авторов-игбо, но и африканских и европейских исследователей). Основной сюжет крутится вокруг семьи Озобиа. Без излишнего натурализма Адичи написала жёсткую книгу, где показаны все ужасы войны, весь клубок конфликтов.
Книгу рекомендую для чтения.

Бенджеллун: Священная ночь [La Nuit sacrée] (Современная проза) 22 12
"Пожалуй, никто из марокканцев так много, ярко и талантливо не писал о самой главной «боли» своей родины — о положении женщины в мусульманском обществе, о власти традиции, патриархальной семье, оковах религиозной догмы, засилье суеверий и предрассудков. В своих произведениях («Харруда», 1973; «Песчаное дитя», 1985; «Священная ночь», 1987; «Ночь ошибки», 1997) Тахар Бенджеллун размышляет о судьбе мусульманки в современном мире, о трагедии человека, «обреченного на молчание» в стране, где на исходе XX в. сохраняются средневековые нормы социальных и семейных отношений."
Весьма интересный роман о нелёгкой судьбе женщины в мусульманском обществе. На текущий момент тема всё ещё остается актуальной. Это можно видеть и по фильмам Атиха Факина, и по ещё одному гонкуровскому роману - "Сингэ Сабур. Камень терпения" Атика Рахими.
Отличительные особенности данного романа - смесь сюрреализма, метафоричного языка, фольклорных и религиозно-мистических мотивов.
Жаль, что Бенджеллуна мало переводят. Судя по описаниями библиографии, у него есть интересные сложные романы.

Сандрар: Ром (Классическая проза) 19 12
Роман о трикстере начала 20 века: борец за свободу колонии, за справедливость, искатель приключений. Больше похож на роман для юношества. Герой - сильный, идеалист, противостояние обществу, приключения, делец. Несомненно хорошо написан.
Интересно то, что политические реалии, описываемые в романе можно точно поставить в параллель ситуации в нашей стране: фальсификации на выборах, власть олигархии, подкупные суды, митинги гвианцев за честные выборы, главные герой, будучи олигархом отсидел, потому что был не угоден текущей власти. Всё узнаваемо. Данный роман больше похож на памфлет с едким политическим сарказмом. Понравился, правда, меньше, чем "Золото".

Рот: Немезида [Nemesis ru] (Современная проза) 17 12
Многие боятся думать, что мир можно изменить.
Мир не такое уж дерьмо.
Но это нелегко признать тем, кто привык к тому что есть.
Они не хотят ничего менять, они поднимают лапки.
И тогда они… проигрывают…
Фильм "Заплати другому"
Действие романа происходит в 40-х - 50-х. Вакцина от полимиелита еще будет придумана через одиннадцать лет. Но как выжить детям именно сейчас, перед угрозой невидимым врагом? Болезнь косит детей одного за другим. Так как герой оказывается в эпицентре, то перед ним встаёт вопрос: как может быть Бог одновременно творцом и злодеем.
"Трудно сказать, что он имел в виду. Может быть, то, что он — теологическая загадка? Не была ли его картина мира упрощенной версией доктрины гностиков со злым Демиургом, создателем всего и вся? С представлением о божественном начале, враждебном человеку? Надо признать — то, что говорил ему опыт его жизни, нелегко было сбросить со счетов. Только злодей мог сотворить полио. Только злодей мог сотворить Хораса. Только злодей мог сотворить Вторую мировую войну. Просуммируй все — и злодей окажется наверху. Злодей всесилен. Насколько я мог понять, Бакки представлял себе Бога всесильным существом, о чьей природе и целях следовало судить не по сомнительным библейским преданиям, а по неопровержимым историческим данным, собранным за человеческую жизнь, прожитую на нашей планете в середине двадцатого века. Всесильный Бог, по его понятиям, соединял в себе не три ипостаси, как в христианстве, а две: чокнутого мудака и злого гения.
Моему атеистическому уму идея такого Бога показалась, безусловно, ничуть не более странной, чем вера миллиардов людей в другие божества; что до бунта Бакки против Него, этот бунт просто потому, на мой взгляд, был нелеп, что в нем не было нужды. Того, что эпидемия полио среди детей Уикуэйика и в лагере Индиан-Хилл была трагедией, Бакки не мог принять. Ему надо было преобразить трагедию в вину. Увидеть в случившемся некую необходимость. Была эпидемия — значит, надо найти причину. Почему? — спрашивает он. Почему? Почему? Бессмысленно, случайно, абсурдно, трагично — нет, этого ему недостаточно. Быстро размножающийся вирус — этого ему недостаточно. Он отчаянно ищет более глубокую подоплеку, этот мученик, этот маньяк "почему", и находит искомое либо в Боге, либо в себе, либо в мистическом, таинственном и ужасном единстве этих двух губительных сил. Должен сказать, что, при всем моем сочувствии к человеку, чью жизнь испортило стечение бедственных обстоятельств, считаю это всего-навсего глупой заносчивостью — не заносчивостью воли или желания, а заносчивостью фантастической, детской религиозной интерпретации. Мы слыхали подобное раньше и наслушались уже вдоволь, пусть даже теперь это высказывал такой глубоко порядочный человек, как Бакки Кантор."
Книга о вине, о величайшем поражении человека. Человек озлоблен на Бога и на себя, но почему он не дает выбора своей любимой девушке? Самопожертвование или поражение? По мне так то, что сильный человек сдался, убежал и есть величайшее поражение. Роман великолепен.

Сандрар: Золото (Классическая проза) 13 12
Великолепный роман - эпос о Новом Свете, об открытии Эльдорадо. История великого успеха и великого падения. История эволюции капитализма от дикого до цивилизованного. Сандрар мастерски нарисовал историю предпринимательства Иоганна Августа Суттера (на американский манер - Джона Огастеса Саттера) и открытия золото в Калифорнии. В целом, полудокументальная неоромантическая история о справедливости, алчности, золотой лихорадке и божественном провидении.

Лернет-Холения: Барон Багге [Der Baron Bagge ru] (Классическая проза ХX века) 05 12
Новелла так себе. На любителя. Тем кто любит Эдгара По и Амброза Бирса должно понравиться.

Этвуд: Год потопа [The Year of the Flood [aka God's Gardeners] ru] (Социальная фантастика, Современная проза) 02 12
По силе ненамного уступает первому роману "Трилогии Беззумного Аддама". Этвуд убедительно и порой очень натуралистично рисует экологическую катастрофу мирового масштаба. Стараясь показать объективно события, она описывает теперь происходящее со стороны вертоградарей (Садовников Господних) и плебсвиллей. Здесь религия, испытание веры, любовь, библейские мотивы. В целом, роман заполняет ряд белых пятен предыдущего произведения и немного продвигает концовку. Логично было бы предположить в третьем романе описание событий со стороны ученых "Беззумного Аддама", чтобы картина была более выпуклой.
Роман напоминает людям об экологических и этических проблемах в отношениях с природой и созданными существами. Всё описываемое в произведении вполне может произойти и сейчас (или уже происходит?).

Этвуд: Орикс и Коростель (Социальная фантастика, Современная проза) 14 11
Социальная фантастика высочайшей пробы. Постапокалипсис. Что если человек переступит грань и захочет быть Богом? Генная инженерия, экологические и биологически катастрофы в романе хорошо сочетаются с любовной линией и безумием. Роман совсем не женский. Жесткая психологическая проза, порой доведенная до натурализма. Несмотря на то, что в произведении описано будущее, роман скорее о настоящем и о том, к чему может привести халатное отношение к природе. Роман сильный. Пожалуй, стоит продолжить знакомство с данным автором

Барнс: Письма из Лондона (Публицистика) 07 11
Для любителей коронного юмора Барнса и интересующихся эпохой тэтчеризма. Перевод хороший и современный, тематика малость устарела.

Достоевский: Том 6. Идиот (Русская классическая проза) 02 11
Прочитав роман «Идиот» Достоевского, еще долго находился под впечатлением. Произведение многоплановое. Пожалуй, писать какие-то отзывы и рецензии к нему сложно. Можно вдаваться в подробности интриг, писать спойлеры, но по сути это мало что даст. Интриги у Достоевского лихо закручены и бьют насквозь. Ритм его прозы то неспешный и вдумчивый, то яростный практически невротический, заставляющий биться сердце и судорожно следить за интригой. В романе можно обнаружить и автобиографические моменты, как то эпилепсия героя, имитация расстрела. Удивительно, что писал Достоевский в 19 веке, следил за политическими событиями и вместе с тем сохранял самобытность и оригинальность мышления. Когда писатели напропалую спорили о либерализме и социализме, о западничестве и славянофильстве, он видел выход в Боге и критиковал и либералов, и социалистов.
Образ простодушного и наивного человека интересовал многие поколения писателей: Вольтера, Флобера, Сервантеса, Диккенса – и это только так навскидку. А действительно, чтобы бы было, если бы Христос пришел в наше циничное время в образе человека? Если в 19 веке люди обманывали, стяжали, боролись с инстинктам, и им становилось стыдно, стало бы стыдно сейчас?
Пожалуй, это одно из сильнейших впечатлений года. Есть над чем поразмышлять. Достоевский не так далек от истины. Возможно главная русская национальная идея – это и есть идея найденного утерянного Бога, как главного морализующего фактора.

Макьюэн: Первая любовь, последнее помазание (Современная проза) 20 10
Для фанатов Макьюэна, решил, что данный сборник пока не стоит моего внимания.

Самсонов: Кислородный предел (Современная проза) 19 10
Роман хороший, но не моё.

Леклезио: Танец голода [Ritournelle de la faim ru] (Современная проза) 10 10
Жан-Мари Гюстав Леклезио лауреат многих премий, в том числе и Нобелевской. Пишет поэтичную прозу с налетом романтизма и обличением буржуазного Запада. И роман «Танец голода» не исключение. Красивая история, хорошее чувство ритма, роман воспитания, на военную тему, написан лаконично. В самом названии уже кроется скрытая метафора. Если представить музыкальное произведение, слушая, которое представляешь ужасы войны, представления похожи будут на некий танец голода, боли, гнева. Несомненно роман хорош, поэтичен, но не стоит искать философской глубины Томаса Манна, или психологизма Гессе.

В целом, это история упадка семьи и старых устоев на фоне событий Второй мировой войны. Один из героев – Александр – напомнил безумных отпрысков Буэндиа, пускающихся во все тяжкие на реализацию глупых проектов. Казалось бы, уже где-то было, но, рассказывая о жизни на острове Маврикии, вспоминается непримиримый конфликт англичан и французов, когда видим девушек в коротких юбчонках мило воркующих с американскими солдатами, вспоминается, что они же были и с немцами, имена рабов, карта концлагерей. Леклезио из мелочей выстраивают свою историю гнева.
«Звучат последние такты «Болеро» — резкие, почти невыносимые. Звуки наполняют зал; публика вскочила с мест, все глаза устремлены на сцену: там вращаются, ускоряя движения, танцоры. Люди кричат, но их голоса перекрывает грохот там-тама. Ида Рубинштейн и остальные исполнители — марионетки, сметаемые безумием. Флейты, кларнеты, рожки, тромбоны, саксофоны, скрипки, барабаны, цимбалы, литавры — все сжимается, норовит взорваться, задохнуться, готовы лопнуть струны и голоса, — пускай, лишь бы только нарушить эгоистичное молчание мира.
Рассказывая мне о премьере «Болеро», мать описала свои ощущения, крики, возгласы «браво», свист, шум. В том же зале находился молодой человек, которого она никогда в жизни не встречала, Клод Леви-Стросс. Он тоже много лет спустя поведал мне, что эта музыка навсегда изменила его жизнь.
Сегодня я понимаю почему. Понимаю, что значит для его поколения эта многократно повторяющаяся музыкальная фраза с нарастающим ритмом и крещендо. «Болеро» не просто пьеса, не обычное музыкальное произведение. Это пророчество. Рассказ об истории гнева, о голоде. Когда звуки танца яростно обрываются, оглохшие и выжившие приходят в ужас от наступившей тишины.»

Грасс: Кошки-мышки [Katz und Maus ru] (Классическая проза ХX века) 09 10
У Corpus повесть выходила в переводе Б. Хлебникова

Елинек: В стороне. Нобелевская лекция (Публицистика, Литературоведение, Эссе, очерк, этюд, набросок) 06 10
У Варгаса Льосы и Льюиса Синклера все равно сильнее, хотя Елинек в поэтичности не откажешь.

Миллер: Сексус (Современная проза) 05 10
Роман о всепоглощающей любви. Несмотря на страстное увлечение своей новой пассией Моной, герой Миллера продолжает ходить направо и налево. Проза очень миллеровская, исповедальная, с лирическими, метафизическими и сюрреалистическими отступлениями об обществе, вечных ценностях, детстве, своей стране, Париже, путешествиях, женщинах и их отношениях с мужчинами. Миллер много читал, любил, странствовал. В его арсенале Гамсун и Гессе, Достоевский и Ницше, Жан Поль и Новалис, Рабле и Сервантес, Селин и Лоуренс, также увлеченность идеями психоанализа Фрейда, Юнга и Ранка. Герой Миллера интеллектуал – мечтатель, странник, зачитывающий до дыр «Дорогу к Риму» Беллока (к сожалению или нет, но данный автор выпал из поля зрения наших издателей, как впрочем и Жан Поль). Возможна ли любовь у мятежного мечтательного духа, любящего свободу? А может это всего лишь ускользающая иллюзия? Генри Миллер пытается ответить на этот вопрос, плавно переходя в притчу о молодом турке, брошенном женщиной. Он готов делать кучу мелочей, чтобы сделать счастливой свою любовь, но не готов расстаться со свободой. И лишь бегство из мрачных городских джунглей, в далекую неизведанную страну может на время дать облегчение в забытьи, но не спокойствие. В «Парижской трилогии» герой Миллера долгое время ходил на пристань и ждал свою Мону, но время упущено. Пожалуй, по силе роман не уступает "Парижской трилогии".

Сологуб: Тяжёлые сны (Русская классическая проза) 03 10
«Тяжелые сны» – довольно сильный роман Сологуба, все же немного не дотягивающий до его главного творения - романа «Мелкий бес». Для конца 19 века по форме произведение было новаторским. Роман сочетает в себе бытовой реализм и сюрреализм. Сологуб в гротескной манере описывает известный ему мир: учителей, чиновников, учеников. Также рассуждает о серости бытия, бессмысленности жизни. Довольно критично описывает существующий порядок, законы домостроя и власть общественного мнения (власть толпы). Выход из порочного круга возможен только в любви. Только какой? Смерти или жизни? Анна сочетает в себе все светлое, Логин – темное. Сологуб упивается тоской по пороку, смерти. И не всегда верится в победу светлого над темным. Несмотря на то, что роман силен, его темы более выразительно и наглядно показаны в «Мелком бесе».

Ходоровский: Плотоядное томление пустоты [Las ansias carnívoras de la nada ru] (Современная проза, Контркультура, Магический реализм) 15 09
Произведение сильное, но эстетика романа отталкивающа. Посему сия Босхиана, напоминающая искушение святого Антония, обещает быть прочтенной мной лишь единожды:)

Доктороу: Марш [March ru] (Историческая проза) 14 09
Великолепный исторический роман в переводе Владимира Бошняка. Порою можно встретить лиричное описание пейзажей. Основная же линия - это марш генерала Шермана к морю.
«Марш к морю» Уильяма Шермана был неотъемлемой частью стратегии нового главнокомандующего армиями Севера генерала Улисса Гранта, назначенного на этот пост 12 марта 1864 года. Планировалось, что генерал Шерман по тылам конфедератов прорвется к Атланте, а оттуда – к побережью Мексиканского залива (по согласованию с Грантом Шерман от Атланты двинулся к Саванне, что оказалось еще эффективнее), и тем самым рассечет территорию, оставшуюся у них, надвое, приблизив гибель Конфедерации.
Примечательно, что Шерман применял стратегию «выжженной земли». Его армия сметала порой целые селения южан. Если кому-то интересна динамика боев, то здесь этого нет. Роман показывают психологию людей в военно-походных условиях на примере добровольца-северянина, двух мятежеников-южан, полкового доктора, санитарок и бывших рабов, участвующих в марше и самого генерали Шермана и его приближенных.
Сам Шерман знал, что такое война не понаслышке. На своей речи после войны он предостерегал: «Сейчас многие юноши считают, что война - это только слава, но, ребята, на самом деле война - это сущий ад».
Доктороу в романе показывает, что на войне также существует любовь и сострадание, выживание людей в условиях войны. Сам Шерман по описанию автора был солдатом, жестоким, но иногда и великодушным.
В целом, роман переведен хорошим языком, насыщен глубоким психологизмом, гуманизмом и философскими отступлениями.
Доктороу действительно достойный претендент на Нобелевскую премию.

Хемон: Проект «Лазарь» [The Lazarus Project ru] (Современная проза) 11 09
Неужто с двух номеров собрали. Пожалуй, многообещающий босниец.

Вассерман: Каспар Хаузер, или Леность сердца (Историческая проза) 01 09
Офигеть. В сети появился Каспар Хаузер. Респект выложившему.

Каван: Лед [Ice ru] (Контркультура, Ненаучная фантастика) 26 08
Добротный роман Анны Каван. Пожалуй, не о катастрофе, а поиске покоя, любви. Множество сюрреалистичных картин. Вполне можно применить к роману трактовку через Юнговские архетипы. Герой, ищущий девушку – эго. Безымянный правитель – тень. Девушка с необыкновенными волосами – анима. Если начать трактовать с этих позиций, то невольно можно увидеть связь с биографией Каван и ее увлечением героином (та же безысходность). Но роман все же выше обычных контркультурных мотивов. Это скорее ретро - модернистское произведение о вечно мятущемся духе и стремлении к покою. Кстати, ощущение катастрофы и неизвестности перед быстро трансформирующемся будущем было присуще послевоенному времени (война, НТР, Шпенглер, Гессе, Генри Миллер).
О литературных связях лучше сказал Сергей Сиротин (OpenSpace):
«Если «Лед» − ретро и повторяет уже существующие мотивы, то какие? Борьба с иррациональной машиной смерти отсылает к Кафке. Геометрический инструментарий в описании мертвого льда («Вокруг дома закованные в лед деревья, словно сверхъестественные алмазные призмы») вполне мог прийти из Лавкрафта (см., например, «Хребты безумия»). Алхимический символизм («Холодные глаза изваяния, глаза Меркурия, ледяные, гипнотические, наводящие страх») — из Густава Майринка. Мистерия Полюса — из Эдгара По. Опыты с преломлением времени — из модернистской прозы или произведений американских фантастов «новой волны». «Лед» принадлежит к тем текстам, которым подходят многие ярлыки: абсурдизм, сюрреализм, постмодерн... Повествование, в центре которого находится фатальная поломка мирового механизма, неизбежно содержит в себе что-то от этих жанров, от присущего им интереса к хаосу и — по крайней мере видимой — алогичности. Одновременно это означает, что «Лед» имеет дело с предельно обобщенным опытом и занят картографированием, пусть и не всегда аккуратным, структуры бессознательного современного человека.»

Сологуб: Мелкий бес (Русская классическая проза) 23 08
"Мелкий бес" Федора Сологуба по праву можно назвать одним из первых великих русских романов XX века. Грубая провинциальная среда. Декадентская пошлость и тяга к жестокостям. Уродливая реальность. Все это лишь малая толика того, что выточила рука художника в романе. Поначалу Передонов гадкий и противный, тупой заставляет читателя ненавидеть его. Но по мере прочтения романа убеждаешься, что Передонов-то мало, чем отличается от остальных людей. Но почему ему нет места в этом обществе? На этот вопрос каждый читатель отвечает сам. Люди так устроены, что они совмещают в себе все подлое и злое вместе с добрым и светлым. У Ардальона Борисовича же чувство добра атрофировано. Он становится "рабом мечтания", рабом своей иллюзии, своей недотыкомки. Что же это за загадочная недотыкомка? Это демон таящийся в душе каждого человека, олицетворяющий серость и уродливость повседневной жизни, "тоска" по светлому будущему. Передонов живет одной лишь мечтой стать инспектором. А если возвести мечту на пьедестал, то трудно ли будет избавиться от кумира? Думаю, да. Вот и Передонов настолько укоренился в своей мысли об инспекторском месте, что везде видел врагов, начал страдать манией преследования, страдал галлюцинациями. Передонов - это диагноз нашей обыденности. А где выход? Кто даст ответ - Достоевский, Сенчин, Уэльбек? Каждый человек ищет ответ, и сам же отвечает на него. Лишь у Камю находится ответ в романе "Счастливая смерть". Просто жить мелкими мещанскими радостями: рыбалка, семья, беседа с соседом. Помнится, встречал у Генри Миллера буддийскую мысль, что ученик перед началом вступления на путь познания видит реки и горы, по мере вступления на этот путь он видеть их перестает, после обретения познания он начинает видеть опять же реки и горы. Человек приходит к тому с чего начал, но видит уже другими глазами, ибо мелким радостям повседневной жизни уже знает цену. Диагноз Сологуба обществу неутешителен и выхода не видно, потому что недотыкомка - неуловимый хамелеон, скользкая пиявка, сосущая энергию людей. Убить ее невозможно. Или смириться как Герман Гессе в повести "Курортник"? Нет, смирение есть смерть, сумасшествие. Как-то слышал истину: если Бога нет, его стоит выдумать. Но у каждого человека свой Бог, своя цель, свой смысл. И это то, что подкидывает угля к нашему огоньку жизни.

Дёблин: Берлин-Александерплац [Berlin Alexanderplatz] (Современная проза) 23 08
Социально-психологический апокалипсис Деблина. О книге можно много и долго говорить. Альфред Деблин в книге использовал экспериментальные техники повествования: набирающие обороты на тот момент "поток сознания" и метод монтажа. Первый представляет сознание героя без отрыва от реальности. При чем, в одном потоке мысли всех героев. Вставки можно поделить на три вида: документальная хроника (газеты, слухи), религиозно-фольклорная и повествователя. Таким образом создается некая объективная реальность из символов прошедших эпох, примет времени и объяснений самого автора. В центр всего этого помещается сознание самого героя. Франц Биберкопф - некий наивный увалень, вышедший из тюрьмы и желающий стать порядочным человеком. История похожа как в фильме Молланда "Довольно добрый человек". И все бы ничего. Но религиозная символика: жнец, зовущийся смертью, вавилонская блудница на багряном звере о семи головах, - не дает покоя. Все встает на свои места, если вспомнить экспрессионистскую манеру описания боли Франца после тюрьмы и ступора в конце, а также что значит сам символ "вавилонской блудницы". Он отсылает нас к "Откровениям Иоанна Богослова" об апокалипсисе, о пришествии антихриста. Сразу вспоминается, что Деблин в романе сочувствовал немецкой революции и ее лидерам: Розе Люксембург и Карлу Либкнехту. Выйдя на политические мотивы, вспоминается на тот момент восхождение национализма во главе с новоиспеченным антихристом Адольфом Гитлером и их противостояние социализму. Я не говорю, что роман антифашистский, нет. Но все эти вставки, вся символика создает некий пророческий пафос так присущий экспрессионистам начала века. Чувствуется новаторство Деблина в повествовательной технике: немецкий экспрессионизм (вспомним Георга Тракля), "поток сознания" (Марсель Пруст, Джеймс Джойс), объективизация и техника монтажа (кинематограф, кубизм, Джон Дос Пассос). Книга меня очень порадовала. Читая экспериментаторов, заставляешь свой интеллект углубляться и расширяться. Жаль, конечно, что на русском так и не вышло ни одного академического собрания Деблина, перевод романа "Горы, моря и гиганты" затерялся, а издательство Ивана Лимбаха долго готовит новый. Романы Деблина быстро становятся раритетами, потому что издают их очень редко. Ждем пока "Берлин-Александрплац" выйдет в серии "Литературные памятники" с обширным комментарием. На издание переводного варианта романа "Валленштайн" и надеяться нечего.
Кстати, данный перевод действительно проще, чем изданный в 1935 году. Сам читал в варианте от 1935 и получил неимоверное удовольствие.

Макьюэн: Цементный сад [The Cement Garden ru] (Современная проза) 23 08
Очередная история на тему детей без присмотра, менее философичная, чем у Голдинга. Опустевшие кварталы застраиваются индустриальными монстрами-многоэтажками. Мать с отцом умерли, оставив без присмотра четверых детей разных возрастов.У детей Макьюэн захватил именно пограничные возрасты. Том - переход из младенчества в детство, Сью - из детство в отрочество, Джули и Джек - из отрочества в юность. И кажется никто не хочет переходить на стадию ближе к взрослению. Вскрывая внутренние конфликты детей, становится видна вся противоречивость природы взросления человека. Сам роман тонок и лиричен. Но, может, из-за своего раннего взросления или из-за разного менталитета психология пятнадцатилетнего подростка мне не очень понятна, особенно желание Джека играть, бегать и быть маленьким.

Макьюэн: STOP-кадр! [The Comfort of Strangers ru] (Современная проза) 23 08
Роман для невзыскательного читателя. Хороший язык, красивые зарисовки курортной жизни – несомненный признак крупного писателя. Название «Stop-кадр» подходит как нельзя лучше роману, чем «Утешение странников». Произведение напоминает сценарий психологического триллера, но менее динамичный. Из истории, на мой взгляд, можно было бы выжать больше. Абсолютно беспомощная концовка и рассказ идеи произведения в конце (что я, в принципе, считаю глупостью, хотя как раз в рамках полутриллера смотрится хорошо). Основная идея: мужчины любят причинять боль, а женщины подчиняться. Квинтэссенцией наслаждения болью Макьюэн называет смерть. Не примитивно, но как-то не оригинально.

Макьюэн: Искупление (Современная проза) 23 08
«Искупление» - великолепный постмодернистский роман Иэна Макьюэна. В центре повествования мечтательная героиня Брайони, фантазии которой доводят любовную интригу сестры до абсурда. В сущности это роман в романе. Стареющая писательница пытается искупить вину за содеянное и изо дня в день в каждой рукописи пишет о своей боли и пытается заслужить прощение. Первая часть романа - это семейная история в духе романов 19 века. В некоторой степени Брайони похожа на своенравных и любящих во все вмешиваться героинь Остин. Вспоминается Эмма из одноименного романа. Пожалуй, главное в первой части это модернистская игра с душевным состоянием, памятью и сознанием главной героини. Далее по тексту Макьюэн дает ключ к первой рукописи Брайони (первой части), ссылаясь на роман «Волны» Вирджинии Вулф. Но тут же, введя письмо от издателей, говорит что так писать нельзя. Следует больше заботиться о читателе. Вторая и третья части читаются гораздо интересней, потому что Макьюэн меняет стиль повествования. Вторая — это скорее документальное описание отступления английских войск во время второй мировой войны, третья — литературная (работа медсестрами и встреча сестер и Робби для восстановления имени и прощения также в военное время), но с учетом корректировок издателей (в письме издатели ссылаются на Элизабет Боуэн, предлагая в качестве примера как следует писать). История Сесилии и Робби трагична, и Брайони всю свою оставшуюся жизнь пытается искупить вину. Только вот перед кем? Нет того, кто мог бы простить. Если у человека нет возможности исправить свою ошибку, то как с этим жить?
«Вопрос, порожденный этими пятьюдесятью девятью годами, таков: в чем состоит искупление для романиста, если он обладает неограниченной властью над исходом событий, если он – в некотором роде бог. Нет никого, никакой высшей сущности, к которой он мог бы апеллировать, которая могла бы ниспослать ему утешение или прощение. Вне его не существует ничто. В пределах своего воображения он сам устанавливает границы и правила. Для романиста, как для Бога, нет искупления, даже если он атеист. Задача всегда была невыполнимой, но именно к ней неизменно стремится писатель. Весь смысл заключен в попытке.»

Макьюэн: Суббота [Saturday ru] (Современная проза) 23 08
Автор романа в представлении не нуждается. В романе выверенная комфортная жизнь нейрохирурга Пероуна на грани слома. Ее можно сломать одна лишь встреча на дороге. Сам роман о прощении и поднимает острый вопрос гуманизма. Рассуждения о войне в Ираке переплетаются с судьбой обычной семьи Пероунов. Может ли человек простить причиненное зло (тут скорее попытка причинения зла), если оно касалось лично тебя. Что лучше бесчеловечный режим Хусейна или влияние США на Востоке. Похоже англичан также занимают данные вопросы. Так как люди в большинстве случаев индивидуалисты и показывают свою позицию в отношении того, что касается лично их, то Макьюэн проводит параллель между жизнью обычного человека, где возможна личная потеря, и возможной войной в Ираке, где потери могут исчисляться сотнями тысяч. Чтобы обострить ситуацию автор делает своего героя врачом-нейрохирургом, ведь все мы помним, что есть клятва Гиппократа. Так возможно ли простить и помочь человеку, который желал причинить зла лично вам и вашей семье? На данный вопрос каждый ответит себе сам.
Роман увлекателен и не сложен по форме. Чувствуется зрелость автора. Читать ли? Если поклонник Макьюэна, пожалуй. А, в целом, не самый сильный роман у автора, лишь самый понятный.

Макьюэн: Солнечная [Solar ru] (Современная проза) 23 08
Очередной роман Макьюэна. Похоже автор находится на взлете. Роман не уступает признанным шедеврам. Острая проблематика, хороший стиль, порой даже с юморком. Этакая трагикомедия. В основе личная трагедия героя. Фоном служат разработки по альтернативным источникам энергии. С эмоциональной стороны Майкл Биэрд вызывает омерзение - этакий лысый толстячок, словно вышедший из произведений Золя, вечно что-то жующий, бабник, эгоист, плут и мошенник. Пожалуй, в романе хорошо изображено к чему же может привести прокрастинация. Свадьба? Рак кожи? Финансы? Дети? Жизнь? Похоже что помешанному на солнечной энергии герою нет до всего этого дела. Типичный обыватель, плывущий по течению. Все же само устроится. В пору задуматься. Может у нас что-то не доделано? Может что-то следует изменить в своей жизни. В такие моменты я всегда вспоминаю слова учителя литературы из фильма "Американская история - X": "что ты сделал, чтобы жизнь твоя была лучше?". Роман понравился.

Скарпа: Фундаментальные вещи (Современная проза) 15 08
От автора "Венеция - это рыба" и гениального переводчика с итальянского Геннадия Киселева, в послужном списке которого Савинио, Ландольфи, Буццати, Альдо Нове и, конечно, же Баррико

Буццати: Шестьдесят рассказов [Сборник] [Sessanta racconti ru] (Современная проза) 15 08
Дино Буццати – один из крупнейших писателей Италии второй половины 20 века. Его роман «Татарская пустыня» был высоко оценен интеллектуалами всего мира. Сборник «Шестьдесят рассказов» был удостоен крупнейшей итальянской премии Стрега. И было за что. Большинство рассказов глубоки, выверены, порой вызывают сильные эмоциональные состояния. Они соединяют в себе поэтическую красоту и философскую глубину. Одна из основных тем - тема смерти, тема прохождения человеком жизни от рождения к смерти. И тут Буццати напоминает нам, что все мы смертны и порой при чтении завладевает страх перед ней. Тема раскрывается как о страхе до смерти, так и фрустрации призраков после. Ряд рассказов затрагивает проблемы технического прогресса, как, например, в рассказе о проблеме парковок. Другие рассказывают о бережном отношении к природе и животным, о моральной ответственности человека в отсутствии Бога. Такие рассказы как «Семь гонцов» и «Курьерский поезд» предвосхищают проблемы спешки в жизни. Буццати напоминает нам, что на больших скоростях приходится многим жертвовать и жизнь может пройти мимо. «Семь гонцов» - также притча о поиске человеком себя и смысла жизни. По опыту личного прочтения рассказы напоминают этакую термоядерную смесь боли Кафки, экзистенциализма Камю, декадентства Сологуба (в мистических рассказах), лиризм и поэтику Гессе. Особенно понравился рассказ «Собака отшельника», где поднимается воистину ницшеанская проблема моральной ответственности человека. Пожалуй, это пока лучшая прочитанная книга в этом году.

Бартельми: Шестьдесят рассказов (Современная проза) 07 08
Файл нормальный, есть небольшие огрехи. Вычитывается.

Пикуль: Нечистая сила [= У последней черты] (Историческая проза) 10 05
>> Не нужно использовать книги Пикуля в качестве учебника по истории! Это все равно, что учить историю Франции по Дюма! Оба автора ЗНАЮТ ВСЕ, НО ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО!
Точно выше сказали. Это русский Дюма. Хорошая книга для детей

Гессе: Письма по кругу [Художественная публицистика] (Публицистика, Эссе, очерк, этюд, набросок) 24 04
Хотелось бы оговориться, Гессе не был Богом, он всего лишь человек, но также мыслитель и эрудит. Гессе вобрал в себя всю мировую культуру: литературу, живопись, музыку и т.д. На его мировоззрение оказали влияние Гете, Ницше, Рихард Вагнер, Карл Гюстав Юнг, индийская и китайская философия, а также христианская мысль. Чтобы понять масштаб его интересов и взглядов надо обязательно прочесть "Письма по кругу", где гуманистические взгляды соседствуют с культурологическими и литературоведческими концепциями. Читая данный сборник художественной публицистики, начинаешь сознавать, что постичь гений этого человека невозможно. Можно найти себя, можно понять свой духовный мир, а это думаю главное при чтении. Человек познает какие-то истины не только в процессе чтения, но больше в процессе размышления, интерпретации символики, метафор. И в этом плане важно свои мысли зафиксировать после прочтения, чтобы увидеть структурированный и систематизированный поток мыслей, логические и ассоциативные связи. А надо ли постигать весь масштаб мысли, того же Гессе? Думаю что нет, каждый человек находит свое в его произведениях. Но такие авторы дают несоизмеримо больше, чем писатели развлекательной литературы. Они дают ключ к жизни и открывают вид на мир.
Сам сборник представляет собой потрясающее собрание статей, мыслей и писем читателям, деятелям культуры, писателям Цвейгу, Томасу Манну, Ромену Роллану. "Письма по кругу" интересен в плане понимания творчества Гессе. Например, мне после прочтения романа "Паломничество в страну Востока" не очень понятна была идея. В этом сборнике я увидел, некие мысли интерпретации произведения. Суть заложена в духовном обнищании послевоенного общества, Гессе видел выход в перерождении общества в новой фармации (эту роль в некоторой степени выполняло братство). Могу сказать, что интересных статей и мыслей в сборнике "Письма по кругу" много. Она полезна для духовного просвещения и расширения кругозора.

Гессе: Игра в бисер [Das Glasperlenspiel ru] (Классическая проза, Философия, Самосовершенствование) 02 03
Хочу сказать, чтобы кто читает это произведение, не заморачивались. Гениальный писатель может либо быть понят, либо отвергнут, поэтому кто говорит, что мелко, банальные мысли, пусть Акунина читают или на крайний случай Коэльо. Ни книгу надо глубже смотреть при поверхностном рассмотрении она может показаться скучной. Хотя мне больше кажутся скучными пусть и искрометным сюжетом, но предсказуемым финалом книги. Я такую никогда не стану читать. У Гессе же и стиль, и язык богат, и переводчики хорошие. Так что это моя самая любимая книга. Отличается также философской глубиной и актуальностью

Новиков: Комплекс полноценности (Современная проза) 10 02
Ха, Новиковы-то совсем разные. Данный сборник замечательного карельского прозаика Дмитрия Николаевича Новикова, вторая книга - что про между ног - это книга возмутителя спокойствия и пикапера Дмитрия Борисовича Новикова

Миллер: Биг-Сур и Апельсины Иеронима Босха (Современная проза) 05 02
Невероятное эссе Миллера. Проза исподволь исповедальная. Он пишет о месте, искусстве, людях, смысле жизни, работе и писательстве. Хороший перевод, потрясающая жажда жизни. Нахожусь еще в начале работы, но определенно уже нравится. В этой прозе нет миллеровского гедонизма и сексуального эпатажа, но все же он великолепно рассказывает о жизни и любви к ней.

Мориак: Поцелуй прокаженному (Классическая проза) 01 02
Аж завидно, что у кого-то есть трехтомник Мориака. Вообще очень хорошая серия. Я бы хотел и Франка, и Моравиа, и Хеллера, и Мориака. Зато у меня есть трехтомник Дос Пассоса

Арцыбашев: Санин (Русская классическая проза) 17 01
Венец творения Михаила Арцыбашева. Владимир Санин чем-то напонимает нигилиста Базарова из романа "Отцы и дети" Тургенева. Очень понравилось.
Мысль не новая, но все же интересно:
"Там он лег на кровать и стал думать о том, что люди хотят весь мир обратить в монастырскую казарму, с одним уставом для всех, уставом, ясно основанном на уничтожении всякой личности и подчинении ее могучей власти старчества."
Довольно живой роман, правда немного характерный для Арцыбашева (смерть, секс). Может это связано с войнами и дефолтами. Не даром секс, смерть и искусство составляют трилогию Генри Миллера. Такое умонастроение было присуще скорее всего многи молодым людям начала 20 века.
Главный герой романа Санин - яркий пример сильной личности, не только умственно и физически. Он умен, проницателен, некий идеал. Правда не всегда верится, что такие люди возможны. Несомненно люди могут чувствовать, предугадывать, что думают другие может в силу опыта, может в силу приобретенных знаний и природной интуиции, но чтобы всегда? Такое возможно лишь наблюдая за людьми, общаясь с ними, читая множество книг.И все-таки Санин некий вызов обществу. Согласен глубины пистелю недостает, но чтобы так просто сказать как БСЭ, что это всего лишь прискорбное литературное недоразумение, это вряд ли. Просто в силу повторяющихся идей достаточно быть знакомым с его романами "Санин", "У последней черты", повестями "Деревянный чурбан", "Миллионы", "Куприян", "Рабочий Шевырев" и "Смерть Ланде".
Кстати, Юрий Сварожич похоже просто дурак. Была сцена где он мог воспользоваться желанием девушки и заняться с ней любовью, но он отказался, а девушка уже готова была отдаться, у нее уже есть любопытство, есть желание, не он так другой более наглый воспользуется. Так и получилось он ее любит, а переспала она с Саниным, потому что он видел момент и воспользовался им. Так в жизни бывает, ты поешь дифирамбы, говоришь, что любишь, а она спит с другим, такова природа человека. Поэтому мне больше нравятся восточный менталитет: сдержанность порождает немногословность, порыв к действию и их анализ. Не надо много говорить, каждое действие, каждый взгляд говорит о желании человека, нужно слушаться сердца.

Донцова: Записки безумной оптимистки (Биографии и Мемуары) 28 12
лично не люблю такое чтиво, детям своим тоже советовать не буду, а тем более покупать, друзьям тож не посоветую, но без них я не мог бы читать Гамсуна, Фолкнера и других, потому что такое легкое чтиво обеспечивает продажи издательствам и они тратят вырученные деньги в том числе на выпуск качественной литературы, несмотря на риск

Веркор: Молчание моря (Классическая проза) 22 12
только Веркор не был женщиной. Это псевдоним автора - Жан Марсель Брюллер. Рассказ действительно его, но он точно не Джейн

Миллер: Тропик Козерога [Tropic of Capricorn ru] (Современная проза, Контркультура) 21 12
Чтение книги доставляет интеллектуальное удовольствие. Правда иногда такое ощущение, что мозг перегружается от плотности миллеровской прозы. Этот роман так же хорош, как и "Тропик рака", но плотность его намного выше. Такое ощущение, что Миллер хотел показать жизнь в движении. Бегут, бегут, течет, нанимаются, увольняются - мельница жизни, где люди материал, из которого произрастает сама жизнь. Порой сюрреалистична, порой иронична, но по-своему, недаром об американцах Джулиан Барнс написал, что в Америке пишут либо в стиле туристического барокко, либо в стиле черной иронии. У Миллера присутствует черная ирония, порой могла показаться, что это всего лишь чернуха, но я бы сказал, что вперемешку с философскими и психологическими умозаключениями и рассуждениями, это всего лишь стиль Миллера.
Книга из автобиографического цикла "Тропик Рака", "Черная весна", "Тропик Козерога". Условно еще называется "тропики". Первый - жизнь в Париже, второй - описание детства и взросления, своего рода исповедь - воспоминание, третий - жизнь в Нью-Йорке (причем не зря еще называют приквелом "Тропика Рака". По дате создания - "Тропик Рака", "Черная весна", "Тропик Козерога", но по логического построению и хронологии событий в жизни Миллера - "Черная весна", "Тропик Козерога", "Тропика Рака").
В книге описание работа Миллера клерком, отношений с женой, детьми, книгами, мировоззрения, отношения к жизни и людям, к своей стране и несомненно сексуальная жизнь автора и отношение к женщинами. Хотелось бы добавить, что все же читая Миллера , как и Арцыбашева, невольно приходится убедиться, что несмотря на богатую сексуальную жизнь у них живое отношение к женщинами, порой ставят себя на их место, отсюда хорошее их понимание, отнюдь не бахвальство, без жесткости и цинизма.

Барнс: Попугай Флобера [Flaubert's Parrot ru] (Современная проза) 17 12
Великолепный постмодернистский роман

Гессе: Книга россказней [сборник] (Классическая проза) 12 12
Читать одно удовольствие, особенно после Артема Веселого. Начал читать данный сборник, писатель точно мой, он точно отвечает моему эстетическому вкусу. Потрясающая книга: здесь есть стиль, глубина, психологизм. От античных новелл через средневековье к новому времени.

Веселый: Россия, кровью умытая (Советская классическая проза) 11 12
Дочитал практически всего Артема Веселого, в том числе и роман "Россия, кровью умытая". Во- первых, в его книгах не видно никаких выводов или предпосылок для них. Идей маловато, язык малограмотен (хотя я так понял, что это его стиль, есть рассказы "Нургалья", "Муха в патоке", где язык совершенно другой, которые чуть ли не самое лучшее, что написано им). Я думаю, найдутся писатели, что хорошо описали и революцию, и Ермаковский поход и гражданскую войну, просто я до них еще не дошел, при чем без конъюктурщины и партийной линии. Единственная мысль, за которую его видимо и расстреляли, звучит, что народу нужен хлеб, сон, одежда, а не политика, собрания, партийные заседания. В этом правда Веселого, то есть с одной стороы описание угнетенных и их бед от помещиков, с другой описание жестокости и бредовой политики большевиков.

Труайя: Гюстав Флобер (Историческая проза, Биографии и Мемуары) 26 11
История одиночества и богоискательства одного из величайших писателей


Арцыбашев: Подпрапорщик Гололобов (Русская классическая проза) 10 11
В данной повести раскрывается тема смерти. Довольно живое описание. Начинается с разговора Владимира Ивановича и подпрапорщика Гололобова. В.И. начинает сознавать, что он не выше других, среди простых людей есть интересные люди. Мысли о смерти после разговора посещают Владимира Ивановича. Самоубийство Гололобова и яркое утро в этот день заставили обратить внимание В.И. на окружающую жизнь. Наступило просветление и он понял, жить не так уж плохо. В.И. настолько был занят собой, напыщен и высокомерен, что только соприкосновение со смертью обратило его внимание настоящую действительность.

Арцыбашев: Под солнцем (Русская классическая проза) 10 11
Интересное видение мира в постреволюционный период, полное одичание и упадок

Арцыбашев: О ревности (Русская классическая проза) 09 11
Весьма интересный взгляд на женскую психологию, ревность и любовь. Думаю, если бы он рассуждал о Моцарте и Сальери вместо женщины и мужчины, то скорей оправдал бы Сальери.

Арцыбашев: Мститель (Русская классическая проза) 09 11
Любовные сцены пафосны, а сражение ничего

Арцыбашев: Деревянный чурбан (Русская классическая проза) 08 11
Кстати, рассказ полезен будет многим. Мысль старик интересную высказывает насчет поклонения идолам, но по сути относится к любому фанатизму и выстраиванию идеологизированного культа. Мысли о веротерпимости..

Родионов: Послушник (Альтернативная история) 06 11
поискал в инете. Родионов - фантаст-альтернативщик и Родионов-поэт совершенно разные люди, инфа из википедии о поэте

Булгарин: Иван Иванович Выжигин (Русская классическая проза, Приключения: прочее) 06 11
А с каких это фривольное второсортное авантюрно-приключенческое чтиво является классикой? В топку. МИНАЕВ 19 ВЕКА. Могу по пунктам. Разобрал аннотацию на одно из изданий. Читать хрень времени нет. Смешная порсто аннотация была.
Вот аннотация к роману "Иван Выжигин", если на то пошло:
" Первый русский полноценный роман `Иван Выжигин` (1829) - кульминация творчества знаменитого Фаддея Булгарина (1789-1859) (см. изданные `Захаровым` его `Воспоминания`). Это плутовской роман с авторской идеей: `все дурное происходит от недостатков нравственного воспитания`.
Представители высокой культуры (от Дельвига до Пушкина) всячески изругали эту историю похождений главного героя, который после цепи головокружительных приключений превратился из нищего `сиротки` в наследника огромного состояния и княжеского титула. Но широкий читатель сразу оценил занимательный роман и, `говорят, не нарадуется им: так и рвет из рук в руки.
Также под этой обложкой - продолжение первого романа, где приключения Петра, сына Ивана Выжигина, даны на фоне событий Отечественной войны 1812 года."
Теперь по пунктам:
1. Не первый русский, первыми были романы Василия Нарежного. При чем в отличие о Булгарина авантюрно-плутовской с красочным колоритом и вечными истинами.
2. Не полноценный, бульварное чтиво никогда не было полноценно
3. Раз его раскритиковали многие от Дельвига до Пушкина, Белинского и Жуковского, так что это хорошо?
4. "Но широкий читатель сразу оценил занимательный роман и, `говорят, не нарадуется им: так и рвет из рук в руки". Широкий читатель - это кто? Девицы легкого поведения, повесы, шуты и лицедеи, в остальном серая тупая масса, которая подражала обществу. Предположим какой-нибудь барон не отличающийся широтой ума прочитал и восхитился, остальным ничего не остается как тоже прочитать и восхититься, потому что у барона положение в обществе. В конце конце концов есть такое слово "мода", модными романы его может быть были, но не отличались какой-либо художественной ценностью. Извиняюсь перед сообществом. Троллить не очень-то хотелось. Накипело. На самом деле читал письма Жуковского и критику Белинского. Булгарин с Гречем слишком много на себя брали.

Миллер: Черная весна [Black Spring ru] (Современная проза) 06 11
Пессимизм и безысходность:
"Я все-таки собираюсь сказать «С добрым утром». Приветствие готово слететь с моих губ. 23 тома Книги Судного Дня написаны с инцестуальной верностью, каждый том — в сафьяновом переплете с замочком и своим ключиком. Налитые кровью глаза Тома Джордана приклеились к зеркалу; они подергиваются, как шкура лошади, сгоняющей муху. Том Джордан вечно или снимает брюки, или надевает их. Вечно застегивает или расстегивает ширинку. Вечно он выводит пятна и заглаживает складку. Тетушка Милия сидит в холодке, в тени фамильного древа. Мать отстирывает пятна блевотины с белья, скопившегося за неделю. Родитель правит бритву. Евреи выползают из тени моста, дни становятся короче, буксиры урчат или ревут, как лягушка-бык, гавань забита ледяным крошевом. Каждая глава этой книги, написанной в воздухе, делает кровь гуще; музыка крови заглушает дикую тревогу, звучащую в мелодии мира. Ночь падает как удар грома, и я оказываюсь на асфальте пешеходной дороги, ведущей в конечном счете никуда, но опоясанной светящимися стрелками, не позволяющими ни повернуть назад, ни остановиться."
Порой Генри Миллер становится настолько недоступен читателю. Данный абзац сплошь символы, символы нарождающегося "общества потребления". Автор утверждает о необратимом процессе. Так ли это? Думаю так. Итог от чего ушли, к тому и вернулись. Ибо примитив и простота есть гениальность. Но Миллер отнюдь не примитивен и не тривиален. В данном произведении особое место отведено описанию рисования картины Генри с лошадью и ангелочком. Далее по тексту мы видим связь слабоумной Мил и ангелочка на картине, без которого как утверждал автор картины просто не будет. По сути это символ света и жизни.

Арцыбашев: Эмигрантская вобла (Публицистика) 05 11
О чем речь какие идейные борцы?Чушь это все. Романтика ушедшей эпохи. Арцыбашев не более мечтатель, чем Ленин, который был "строителем социализма". Арцыбашев был, конечно, патриотом и противником большевиков и революции, но идеология это чушь, средневековый фанатизм (типа как у крестоносцев). Со своей позиции он правильно говорит, но смысл все-таки жизни не в том, чтобы бороться за идею или против нее. Потому что у тех кто у власти все схвачено, людей все равно подведут к тому или иному решению. Я вспомнил фильм про греческую свадьбу, там мужик был туповат, но хотел, чтобы все было по его мнению, его жена делала умно, она подводила его к какой-либо мысли ненавязчиво, он думал, что придумал он, все довольны. Так и у нас, а бороться?Для чего?Придет к власти вождь или ты и опять все сначала. Все преследуют свои меркантильные интересы. Для примера берем читаем Артема Веселого. Уже в первых рассказах видны агитационные нотки, далее от рассказа к рассказу, он осознает, что то к чему движется правительство того времени, не то что мечталось, соответственно далее чувствуется упадок духом, но правду он писать не перестал, видимо поэтому и расстреляли. Примеры "Мятеж" - с некоторой агитационной направленностью, "Муха в патоке" - уже чувство безысходности, упадок духа

Наживин: Степан Разин (Казаки) (Исторические приключения) 05 11
Книга вообще-то Ивана Наживина, а не какого не Игоря

Веселый: Гуляй Волга (Историческая проза, Советская классическая проза) 02 11
Хм..историческое полотно. Начальные сцены описываю беспокойное время во время царствования Ивана Грозного, тяжелая судьба бурлаков. Сплав Ермака по Волге и присоединение к его отряду ряда других атаманов. Колорит, речь, пейзажи и диалоги ближе к тому времени, что немного осложняет чтение. Поход в Сибирь был спровоцирован Никитой Строгановым - крупным промышленником того времени, который давно присматривался к богатым сибирским землям. Роман оставил ощущение какой-то недоделанности. Это как с фильмами "Монгол" и "Тайна Чингис Хаана", вроде об одном и том же, но в фильме "Монгол" проработаны все мелочи, которые были важны для понимания характера Чингисхана, в фильме "Тайна Чингис Хаана" их не было, поэтому осталось ощущение недоделанности. Думаю в этом плане лучше читать произведения Василия Яна, который несомненно больше и лучше написал об орде и монгольском нашествии, Ермаке.

Гессе: Клейн и Вагнер [Klein und Wagner ru] (Классическая проза) 30 10
Красиво и точно: "Искусство не что иное как созерцание мира в состоянии милостивого просветления".

Гессе: Книжный человек (Классическая проза) 29 10
Зачем мы читаем книги? Что ищем? По сути книга есть инструмент познания, но не следует делать из чтения культ, надо жить настоящей жизнью. Вот одна из мыслей Гессе, которая является основной нитью и в произведении "Игра в бисер":
"...он внезапно прозрел. Он обманут - обманут по всем статьям! Читая, переворачивая страницу за страницей, он жил бумажной жизнью; а за ней, за этой книжной стеной, бушевала настоящая жизнь. Горели сердца, клокотали страсти, разливались кровь и вино, торжествовали зло и любовь. И все это к нему не относилось, все это происходило с другими, он же чувствовал лишь скользящие под пальцами тени на бумажных страницах.."
Не легок путь просветления: античная литература->Шекспир->Гамсун->ряд современных авторов без имен. И в итоге ты приходишь к самому себе и к тому от чего бежал, что искал в книгах. Ведь настоящая жизнь это и есть, то самое ценное..

Беннетт: Дань городов [Авторский сборник] (Классический детектив, Исторические приключения) 29 10
Выдержка из автобиографического очерка:
"Второй цикл романов Беннета, так называемые "фантазии", написанные, по его заявлению, "ради удовольствия и прибыли": "The Grand Babylon Hotel" [1902], "Тереза с Уэтлинг Стрит" [1904], "Дар городов" [1904], "Гуго" [1906], "Привидение" [1907], "Город наслаждения" [1907], "Авангард" [1927]. Эти романы лишены какого бы то ни было художественного значения."
Хотя писатель яркий у него есть довольно сильные и серьезные романы, на самом деле у нас он уже в забвении

Гонкур: Жермини Ласерте (Классическая проза) 21 10
Советую не обходить вниманием вершины творчества братьев Гонкур, кои стояли на равных с такими мэтрами как Флобер, Золя, Мопассан, Доде во второй половине 19 века (в период расцвета реализма)
У меня Гонкуры только за предисловие уже вызывают уважение:
"Читатели любят лживые романы, — этот роман правдив.
Они любят книги, притязающие на великосветскость, — эта книга пришла с улицы.
Они любят игривые безделки, воспоминания проституток, постельные исповеди, пакостную эротику, сплетню, которая задирает юбки в витринах книжных магазинов, — то, что они прочтут здесь, сурово и чисто. Напрасно они будут искать декольтированную фотографию Наслаждения: мы им предлагаем клинический анализ Любви.
Читатели также любят книги утешительные и болеутоляющие, приключения с хорошим концом, вымыслы, способствующие хорошему пищеварению и душевному равновесию, — эта книга, печальная и мучительная, нарушит их привычки и повредит здоровью.
Для чего же мы ее написали? Неужели только для того, чтобы покоробить читателей и оскорбить их вкусы?Нет."
Все, кто хочет найти в книге утешение или развлечение мимо, потому что книга не для них.

Флобер: Письма (1835-1880) (Эпистолярная проза) 20 10
Хороший язык и стиль. Флобер может называться мастером эпистолярного жанра. Хотя тогда все должны были в коей-то мере владеть им. Содержатся обширные размышления об устройстве государства, любви, друзьях, литературе и искусстве, в том числе пишет о своем учителе Викторе Гюго. Называя его великим, в то же время предвещает крах романтизма. В числе его друзей Эдмонд и Жюль Гонкур, Виктор Гюго, Эмиль Золя, Иван Тургенев, Ги де Мопассан, Альфонс Доде, Леконт де Лилль (это только из известных в России имен). Всем, желающим стать писателями или начинающим, читать в обязательном порядке!..Флобер знал, что такое искусство, его наследие неисчерпаемо в своем качестве, в том числе и письма, кои шедевры не меньше остальных сочинений!

Рубанов: Хлорофилия (Современная проза) 19 10
Эта аннотация для привлечения аудитории. На самом деле в данном случае на нее внимание обращать не надо. Рубанов крепкий беллетрист. Думаю книжка стоит быть прочтенной.

Гессе: Демиан [Demian ru] (Классическая проза) 07 10
Демиан - роман, исследующий бездонную пропасть души человека, его мечущееся сознание на пути становления своей самостийности. Заметно влияние методов психоанализа. Сам Гессе был на курсах Лэнга, ученика Карла Юнга (отца одного из направлений психоанализа и последователя Зигмунда Фрейда). Пугающее начало. Синклер, будучи ребенком попадает под влияние подростка Кромера, узнает что есть другой мир, где есть бедность, злость и зависть. Но на пути у него встает некий Макс Демиан, который помогает убрать с пути Кромера, при чем в ребячестве сеет семя сомнения монотеизма нашего мира, истолковыванием другой точки зрения библейского сюжета о Каине и Авеле.
Вспоминается фраза из рассказа "Внутри и снаружи":
"Ничего нет снаружи, ничего нет внутри. Ибо то, что находится снаружи, находится и внутри."
Синклер начинает сознавать, что другое понимание мира уже в нем. Он пытается обратиться к себе, при помощи духовного наставника Макса Демиана. Некая смесь восточной философии и психоанализа. Интересно рассуждение о Дьяволе и Боге:
"..следовало бы создать Бога, который включал бы себя и Дьявола, бога перед которым не нужно закрывать глаза, когда происходят самые естественные вещи на свете."
В буддийской религии Будда является в образе царя Смерти, дабы истязать грешников. Так как там грешники не навечно, то в принципе было бы так правильней. Грешник может перейти из ада, в другой мир и другое состояние. То есть по сути Гессе рассуждает о дуализме всего существования добра и зла как единого целого. В этом смысле показателен образ божества с двумя ликами (двуликого бога Януса) в рассказе "Внутри и снаружи". Роман описывает духовное развитие человека при переходе из детства во взрослую жизнь.

Новалис: Генрих фон Офтердинген (Классическая проза) 07 10
Знатоки..У Тика не было такого произведения это роман Новалиса:))А еще на сайте посвященном Людвигу Тику повесили ссылку, мол полное произведение Тика. Возможно он помогал в редакции Новалису, но не более.

Нарежный: Гаркуша, малороссийский разбойник (Русская классическая проза) 18 09
"Всегда ли и все ли вы старались вникнуть в первоначальную причину оных? Ах, как горестно для всякого, не говорю уже для чувствительного человека, видеть, что погибает сочеловек, по промыслу божию снабженный от природы весьма достаточными дарованиями, а потому неоспоримым правом на счастье! Источники злополучия его крылись, с одной стороны, в нем самом, с другой - в предметах, его окружающих."
Автобиографическая выдержка:
"Гаркуша Семен - запорожский разбойник; сын Ивана Николаенка, крепостного крестьянина пана Старинского, родился около 1739 г. в полесском селении Березань (теперешнем Березове) Мозырского уезда. Девяти лет от роду поступил в приходскую школу, но, проучившись там несколько месяцев, бежал из родного села с проходившим через Березань купцом — запорожцем Яковом Легкоступом, и, живя с ним в Запорожье, помогал ему вести торговлю. Спустя 8 лет старый Легкоступ умер, и Гаркуша, продав все его имущество за полторы тысячи, явился в Сечь, где был записан в число казаков шкуринского куреня. Казани дали ему прозвище "Гаркуши" "по причине гаркавости его в произношении речей" — Гаркуша сильно картавил. Вместе с другими запорожцами он занялся меновой торговлей по украинским городам. В 1770 г. Г. принял участие в турецкой кампании и был с запорожцами под Очаковом, а затем участвовал в походе под Хаджибей, где был ранен. Вернувшись в Запорожье и залечив рану, он снова занялся торговлей, но не долго, так как вскоре лишился всего своего состояния. Желая тайком перейти польскую границу, он наткнулся на кордонную стражу и, чтобы не быть посаженным на кол или повешенным, бежал, оставив на месте весь свой товар. И с этого времени Г. стал идейным разбойником: грабя богатых панов и громя начальство, благодетельствовал мужику, и таким образом являлся живым протестом против установившегося экономического порядка с притеснением крестьян помещиками и эксплуатацией казаков войсковой старшиной. Ограбив со своей шайкой славившуюся своим богатством Степаниду Парпуриху, он наказал ее плетью, чтобы "кос девкам не резала". Встретив в Мглине однажды днем мглинского старосту, велел своим товарищам разложить его и высечь "за то, что неправедно судит" и т. п. Своей смелостью и отвагой при грабежах он наводил ужас на помещиков и власти, а ловкостью и проворством, помогавшими ему не раз бежать из тюрьмы, окружил свое имя в народном понятии ореолом легендарного героя. Рассказывали, что его пуля не берет и что есть у него "разрыв-трава", которая всякое железо разрывает. Но однажды в Ромнах, по доносу одного калачника, Гаркуша был схвачен полицией и, получив 280 ударов кнутом (по семидесяти в четырех местах совершения преступления), с вырезанными до костей ноздрями, был сослан в вечную каторгу в гор. Херсон. Там он, наверно, и кончил свою жизнь, так как дальнейшая судьба его неизвестна. К. Кошовик, "Семен Гаркуша" (Киевская старина, 1883 г., том V). — Дело о разбойниках Семене Гаркуше, Романе Босенке и Петре Тарасенке-Дроботе, 1783 г., хранится в библиотеке Киевской временной комиссии для разбора древних актов. Е. Александрович. Половцов Гаркуша, Семен — запорожский казак, разбойник, наводивший в конце XVIII столетия ужас на всю Гетманщину и Слободскую Украину. Род. около 1739 г. в Запорожской Сечи; занимался не столько участием в походах, сколько торговлей с Крымом и украинскими городами. Однажды, преследуемый польским кордоном, он лишился всего своего имущества и после того стал грабить на дорогах, преимущественно польских панов. Вскоре пойманный, он был предан суду, но бежал, набрал шайку и производил страшные разбои, часто являясь мстителем за казаков и крестьян. Вторично пойманный и осужденный на вечную каторгу, Г. бежал из Казани и вновь появился на Украине. Наконец, в 1784 г. он был схвачен в Ромнах и сослан на вечные каторжные работы в Херсон, где, вероятно, и умер. Ср. ст. Кошовика: "Семен Гаркуша" (в "Киев. стар.", 1883 г. № 3). Брокгауз "
Своего рода малороссийский "Робин Гуд". По мере повествования Гаркуша все более убеждается в несправедливости существующей системы. На первом этапе пытается бороться с несправедливостью ради себя. Сам вырос среди бедноты, поэтому к крестьянам относится с уважением и сочувствием, что впоследствии и послужит причиной выбора пути молодого человека. Несомненно - один из шедевров реалистической школы 19 века.

Флобер: Искушение святого Антония [La Tentation de Saint Antoine] (Историческая проза, Мистерия) 15 09
"Но уверен ли ты в том, что видишь?уверен ли ты даже в том, что живешь?Может быть , ничего нет!"
Флобер с присущим ему мастерством рассуждает о бытие и небытие, о Боге и абсолюте, о форме и субстанции. Все видения Антония есть не что иное как форма его видения, а Иларион символ расширяющегося сознания. Чем больше узнаем, тем больше возникает вопросов.

Нарежный: Два Ивана, или Страсть к тяжбам (Русская классическая проза) 09 09
Настоящий шедевр. Смесь сатиры, фольклора и бытописания малоросов. В духе Гоголя, или я бы сказал Гоголь в духе Нарежного. Так как Нарежный его предтеча. Характеры довольно живые, сюжет интересен

Гюго: Гаврош (Классическая проза, Детская проза) 02 09
Отрывок из "Отверженных" Гюго

Флобер: Воспитание чувств (Классическая проза) 02 09
Видел где-то в интернете, о каждом хорошем писателе можно выразиться одной фразой, как бы подводя итог его творчеству. Я, Флобера, еще не всего дочитал, но думаю, что в сущности мало изменится мое мнение. После того как я прочитал о революции 1848 года в "Воспитании чувств" все встало на свои места. Его роман "Саламбо" это своего рода аналогия с событиями своего времени: восстание наемников "Саламбо" - революция 1848 "Воспитание чувств". Выдвижение на первый план "героев нового времени": мелких буржуа, капиталистов, депутатов. Век поголовной капитализации и механизации. Люди еще не понимали, что начинают жить в новом времени. Это приводит к краху идей и духовному обнищанию разных слоев общества. В "Госпоже Бовари", "Воспитание чувств" и "Легенда о св. Юлиане" герои-аутсайдеры пытаются бороться за свои идеи, но это приводит к краху как физическому, так и личностному. "Саламбо", "Воспитание чувств", "Иродиада" - революция. "Кандидат" своего рода сатира на выборы после революции. "Искушение Святого Антония" и "Бувуар и Пекуше" подведут полный итог творчеству Флобера.
По сути: после Флобера нельзя говорить, что революция это крах политических устоев, но прежде всего крах идей и рождение новых. Своего рода приспособление людей к новому все быстрее прогрессирующему миру. Шедевр. Сильнее и ярче "Госпожи Бовари" и "Саламбо".

Логинов: О графах и графоманах, или Почему я не люблю Льва Толстого (Критика) 22 08
Совершенно не согласен с Логиновым, согласиться могу со Стругацким. Детские книжки читают в детстве. Дальше надо переходить к более взрослым книгам. Начинается все с простого: сказки небылицы, притчи, потом мифы, стихи детские. Ребенок узнает что такое хорошо, что такое плохо. По мере развития ребенка он узнает, что мир сложнее, есть дружба, предательство, зло, добро, первая любовь, несчастная любовь, и т.д. Для каждого возраста свои книги. Судя по рейтингам и отзывам Логинов хороший писатель, сам читаю фантастику и фэнтези не особо, но чтобы так рассуждать надо разбираться в детской психологии. Не надо ребенку все объяснять на пальцах и в картинках, по мере развития сознания и представления о мире, у них должно развиваться логическое и абстрактное мышление. А если ребенку будут объяснять на пальцах как у Коэльо(для взрослых на пальцах) или в картинках, далеко мы с развитием не уйдем. Как минимум человек может вырасти наивным и инфантильно рассуждать о мире, когда будет взрослым. Можно по этому поводу прочитать "Простая душа" Флобера и "Простодушный" Вольтера (немного преувеличенно, но факт)

Даниэль: Искупление (Антисоветская литература) 22 08
Литературная ценность рассказа неоспорима. Жаль что наследие самого Бориса Филиппова до нас еще не дошло, было бы интересно почитать его рассказы..

Миллер: Улыбка у подножия лестницы [The Smile at the Foot of the Ladder] (Современная проза) 22 08
Великолепная по содержанию и форме поэма в прозе, иначе не назовешь. Музыка в словах, лирика в действиях..Красиво и лаконично

Миллер: Тропик Рака [вычитывается] (Современная проза) 22 08
Мне понравилась книга. Миллер несомненно начитанный интеллектуал. У него много мыслей о человечестве, о смысле жизни человека и его места в мире. Тоже одна из самых моих любимых книг. Правда картинка что-то странная, как будто это второсортный эротический триллер или какая-нибудь эротическая чушь. Если такая картинка действительно была, то с одной стороны неуважение к великому прозаику, с другой, наверное, издатели по-другому не могли поступить, ведь даже хорошую литературу, надо все-таки продать. Я бы с такой картинкой не стал покупать

Катаев: Беременный мужчина (Юмористическая проза) 11 08
Смеяться после слова "лопата". Тупой советский юмор. У Юлия Даниэля сатира лучше

Даниэль: Человек из МИНАПА (Антисоветская литература) 06 08
Весьма интересный гротеск:))Реалистичное и интересное описание, талант!.

Булгаков: Письмо Правительству СССР (Публицистика) 06 08
Блиин. В таком контексте я не рассматривал его произведения. Очевидно, что в лице дьявола Воланда был изображен бюрократический аппарат, цензура, гнет , а судьба Мастера, это судьба самого писателя. Он был настоящим художником, жаль, что с горькой судьбой. Мое почтение Мастеру!

Коэльо: Алхимик [O Alquimista ru] (Современная проза) 26 07
Ничего особенного в нем нет. Переложение Вольтера "Кандид или оптимизм" на современный лад, с примесью латиноамериканского магического реализма. Вот "Вероника решает умереть" это другое дело, но это потому что я пока аналогов не видел в ранней прозе

Нарежный: Бурсак (Русская классическая проза) 13 07
Весьма интересный роман. Сразу вспоминаются студенческие годы, жизнь в общаге. Бурса - аналог современной общаги, бурсак - студент, живущий в общаге. Своеобразная иерархия - есть главный, зовется консулом, приспешники и товарищи - философы - сенаторы, далее по годам обучения и старшинству, риторы, поэты. Молодых пока не знаю как называют. Довольно правдоподобно описано, видимо из очень личного опыта Нарежного. Согласно нравам того времени учителям дозволясь жестоко наказывать учеников. В Бурсе есть "общак" - деньги, пища, распределение обязанностей. Что - то среднее между армией и общагой в современном мире, причем больше в сторону армии (не распорядок, а иерахия, ценности и положение). Учитывая, что в свое время многие старались подражать западным писателям Скотту, Байрону, то в данном случае роман достаточно самобытен. Один из лучших русских романов XIX века.

Гулак: Маска старости (Ужасы) 09 07
Хм.. с демоницей мне понравилось..Сразу вспомнился фильм "Ключ от всех дверей" по-моему назывался. Язык немного плосковат. Поэтичности тексту не хватает. Начало просто как грубое перечисление фактов, зато когда ближе к вызову демоницы начинает затягивать. У автора есть потенциал. Думаю останавливаться не следует.

Булгаков: Мастер и Маргарита (Советская классическая проза) 08 07
Александр Чаянов, Сигизмунд Кржижановский

Быков: Казачья трагедия (1940-1945 гг.) (История) 07 07
Выкладывал не я, но все-таки желательно знать все стороны. Мы знаем только то, что нам дают знать СМИ и другие источники, был такой хороший хороший канал НТВ, до того как его взяло под контроль государство. Он стал не НТВ а ЗТВ (зависимый), так вот там была программа "Куклы" Шендеровича. Ее сразу закрыли, потому что она в некоторой мере с сарказмом отражала правдивую действительность. Так вот мы "толпа", которой управляют. А такие издания дают читателю судить объективно о нашей истории. Другого варианта нет. Может Olaf был очевидцем, что так резко выражается, если нет, то не надо детского максимализма. С Шендеровичем пример к тому, что нами управляют через СМИ, а как он относится к казачьим "ваффен" мне положить:) Лично я не на стороне этих "ваффен", но и не на стороне большевиков, потому что большевики ничем не отличались от фашистов. Все тоже самое только на Родине. Люди побывавшие в Европе (советские) оказались словами Л. Ржевского как бы "меж двух звезд", они уже не были теми советскими гражданами, которыми можно было просто управлять, все это знали и большевики и советские люди с войны, поэтому их активно начали сажать в лагеря. Люди находились в прострации, кто бежал, кто предал, кто в лагеря попал, кто тупо молчал. Если подумать вот к примеру я герой на войне, ворачиваюсь на Родину, в себе уверен, думаю хорошо победили, ан нет возваращаюсь, а меня тупо сажают в лагерь. За что, просто, чтобы не растлевал молодежь, других и т.д. Если кто-то посчитает, что пересказываю чьи-то идеи, зря, идеи мои не читал не Солонина, не "либерастов", вообще не люблю документалистику и политическую литературу, потому что там все равно правды не напишут:)

Даниэль: Цена метафоры или преступление и наказание Синявского и Даниэля (Искусство и Дизайн) 04 07
Все - таки интересно, каким образом эти люди после стольких лет промывания мозгов, начиная со школы, кончая университетами, другими инстанциями, смогли выстоять и воплощать гуманистические принципы в обществе, открыто говорить говорить об открытой свободе творчества. Шолохов в данном случае был больше подхалимом, у многих писателей, желающих жить более или менее в СССР приходилось говорить не то, что думают. В общем думаю Шолохов позднее раскаялся, когда на него начались нападки. Все-таки данный процесс скорее был переломным в нашей стране.

Нарежный: Российский Жилблаз, или Похождения князя Гаврилы Симоновича Чистякова (Русская классическая проза) 25 06
Василий Трофимович Нарежный (1780-1825), идин из зачинателей демократической традиции в русской литературе, справедливо считается предшественником Гоголя. В романе "Российский Жилблаз" Нарежный дает широкую сатирическую картину жизни различных слоев крепостнической России конца XVIII - начала XIX века. Несомненно Нарежный из тех писателей, кто в свое время был недооценен, как Сигизмунд Кржижановский или Александр Чаянов. Писатель довольно самобытен, высмеиваются пороки дворянства, при чем в довольно резкой обличительной форме, не зря свое время его произведения были не допущены к печати цензурой, кроме романа "Бурсак" и то не надолго. Несомненно талант у писателя есть. Язык правда немного грубоват, но это не занижает таланта писателя. Продолжаю чтение романа. У главного героя Гаврилы Симоновича Чистякова к 50 - ти годам выработался тонкий психологизм и знание души человеской, несмотря на некоторую простодушность в начале своей жизни, граничащей с напускным бахвальством. Простаков некий идеал демократичного дворянина, который заботится не только о себе, но обо всех кто от него зависит, что учитывая наш русский менталитет скорее всего встречалось нечасто в то время. Чувствуется тонкое знание деренской жизни. Писатель довольно талантлив, начитан, знаком с трудами философов - просветителей, драматургами, поэтами, античными писателями: Пиндар, Торквато Тассо, Ален Рене Лесаж, Вольтер, Джон Мильтон - вот немногие из тех, чьи труды сильно повлияли на мировоззрение Нарежного. Вместе с тем язык прост, хоть и немного непривычен для нашего времени, потому что встречаются архаизмы, но произведение по праву можно считать шедевром. При чем много из того, что описывает Нарежный актуально и сейчас. Коррупция, взятничество чиновников, распутство, глупость, при чем во многом предвосхитил Гоголя в описании нравов. Для его времени довольно смело было так писать. Вместе с тем довольно увлекательный сюжет, что в принципе должно присутствовать в плутовском романе. Кстати, очень поучительный роман. Шедевр.

Краснов: На внутреннем фронте (Биографии и Мемуары) 25 06
А кто-нибудь знает, что Краснов в свое время был одним из претендентов на нобелевскую премию со своими историческими романами. А фашисты есть синоним коммунисты. Разницы фактически никакой. Образованный, интеллегентный человек должен быть знаком с его творческим наследием, хотя бы, чтобы адекватно оценивать исторические моменты с разных сторон

Вулф: Костры амбиций (Современная проза) 23 06
Какой..добавил это??вообще-то это написал Том Вулф ныне здравствующий пока, а него книга эта есть..Смотрите внимательно, когда добавляете авторов не путайте!!!!!!!!!!!!!!!!

Минаев: Духless: Повесть о ненастоящем человеке (Современная проза) 09 06
Джозеф Хеллер рулит со своими романами "Уловка-22","Что-то случилось", "Видит бог","Портрет художника в старости". Мартин Эмис тоже рулит. Минаев синоним "второсортное чтиво". Сейчас есть много современных хороших писателей: Мишель Уэльбек, Фредерик Бегбедер, Джулиан Барнс, Мартин Эмис. Минаеву явно до них далеко. Даже Акунин у меня вызывает уважение, так он хоть переводил Мисиму, Корагессана Бойла и Малкольма Брэдбери. Извиняюсь за свой подростковый язык, но у меня просто слов не хватает. Во что такие писатели превращают нашу культуру.

Флобер: Саламбо [Salammbô ru] (Классическая проза, Историческая проза) 04 06
Историческое полотно. Закончилась 1 - ая пунническая война (Карфагена - колонии финикицев на севере Африки и Рима), Карфаген потерпел поражение. Огромная армия наемников пришла за деньгами, которые обещал им Карфаген, но Карфаген истощен, им нечем платить. Обиженные наемники начинают вести войну против Карфагена. Во главе у них встает ливиец Мато и беглый раб Спендий. Талантливый полководец - Гамилькар Барка не может простить Риму поражение, пытается усилиться в Испании, в его отсутствие наемники нападают на Карфаген. По возвращении Барки жрецы дают ему неограниченные полномочия в войне против наемников. На фоне военных действий зарождается любовь вождя повстанцев Мато и жрицы Карфагена Саламбо, дочери Гамилькара Барки. Добротный исторический роман, написан хорошим языком. Пока полного мнения не могу выразить, дочитал до половины.

Волошина: Маруся (Научная фантастика) 04 06
Не читал, и не буду читать, детям подросткам советую прочитать цикл об Алисе Селезневой Кира Булычева. В детстве читал. Намного лучше

Флобер: Госпожа Бовари (Проза, Классическая проза) 29 05
Флобером восхищался Габриэль Гарсиа Маркес, а также очень любимый мною Генри Миллер, о нем писал Жан - Поль Сартр. Стыдно не знать Флобера. Госпожа Бовари - шедевр мировой классики, прекрасный стиль. Легко читается. Психологическая глубина. Жалко девочку Берту, правда..Приступил к роману "Саламбо". Думаю не разочаруюсь. В школе нам не преподавали Флобера. Приятно открывать для себя новых писателей, как-то Генри Миллер, Гюстав Флобер.


Оцененные книги


Сортировать по:

хорошо
Подземный корабль 875K, 179 с. - Шерга
отлично!
Сад, пепел [Bašta, pepeo ru] 401K, 138 с. (пер. Сагалович) (Семейный цикл-2) - Киш
отлично!
Плюс [Plus ru] 603K, 199 с. (пер. Мирошниченко, ...) - Макэлрой
отлично!
Совершенные лжесвидетельства 732K, 166 с. - Кокошко
отлично!
Дневник о Чарноевиче [Dnevnik o Čarnojeviću ru] 239K, 77 с. (пер. Сагалович) - Црнянский
отлично!
Дворец сновидений [Pallati i ëndrrave ru] 757K, 144 с. (пер. Тюхин) - Кадарэ
отлично!
Арзамас [Arzamas ru] 468K, 53 с. (пер. Сагалович) - Димич
отлично!
Людоед 1152K, 151 с. (пер. Немцов) - Хоукс
отлично!
Кто я для себя 920K, 192 с. (пер. Савельева, ...) - Пантич
отлично!
Как быть двумя [How to be both ru] 1190K, 212 с. (пер. Яновская) - Смит
отлично!
Натюрморт с часами [Mrtva priroda sa satom ru] 910K, 173 с. (пер. Сагалович) - Блашкович
отлично!
Законы границы 1182K, 279 с. (пер. Огиенко) - Серкас
отлично!
Будда 1293K, 304 с. - Балков
отлично!
Гробница для Бориса Давидовича [Grobnica za Borisa Davidoviča ru] 611K, 103 с. (пер. Сагалович) - Киш
отлично!
Триптих 1810K, 365 с. (пер. Апт, ...) - Фриш
отлично!
Батискаф 1544K, 313 с. - Иванов
отлично!
Расщепление 640K, 102 с. (пер. Ставрогина) - Ульвен
отлично!
Песочные часы [Peščanik ru] 1233K, 189 с. (пер. Сагалович) (Семейный цикл-3) - Киш
отлично!
Рай [Paradise ru] 1126K, 197 с. (пер. Сумм) (ред. Полещук) - Гурна
отлично!
Пространство мертвых дорог [The Place of Dead Roads ru] 575K, 240 с. (пер. Кормильцев) (Города красной ночи-2) - Берроуз
отлично!
Западные земли [The Western Lands ru] 579K, 243 с. (пер. Кормильцев) (Города красной ночи-3) - Берроуз
отлично!
Бельэтаж [The Mezzanine ru] 348K, 176 с. (пер. Сапцина) - Бейкер
отлично!
Любовницы [Die Liebhaberinnen] 565K, 133 с. (пер. Белобратов) - Елинек
отлично!
Мерфи [Murphy ru] 1092K, 262 с. (пер. Панасьев, ...) - Беккет
отлично!
Моллой [Three Novels: Malloy, Malone Dies, The Unnamable [Omnibus] ru] 747K, 178 с. (пер. Молот) (Беккет Трилогия-1) - Беккет
отлично!
Смерть Эроусмита 250K, 5 с. (пер. Гиленсон) (Льюис, Синклер. Публицистика-1941) - Льюис
отлично!
Большая грудь, широкий зад [《丰乳肥臀》 ru] 1698K, 711 с. (пер. Егоров) - Янь
отлично!
Некрополь [Nekropola ru] 928K, 193 с. (пер. Кирилина) - Пахор
отлично!
Тот, кто бродит вокруг [Авторский сборник] 345K, 123 с. (пер. Николаева, ...) (Тот, кто бродит вокруг) - Кортасар
отлично!
Дубровский. Повести Белкина 1414K, 116 с. (Пушкин А.С. Сборники) - Пушкин
отлично!
Деньги [Money ru] 1611K, 391 с. (пер. Гузман) - Эмис
отлично!
Урок анатомии: роман; Пражская оргия: новелла 2125K, 241 с. (пер. Пророкова, ...) (Цукерман-4) - Рот
отлично!
Трилогия Лорда Хоррора [litres] [The Lord Horror Trilogy ru] 2M, 563 с. (пер. Немцов) (Трилогия Лорда Хоррора) - Бриттон
отлично!
Четверо [litres] 1130K, 232 с. - Пелевин
отлично!
Операция «Шейлок». Признание [Operation Shylock: A Confession ru] 1716K, 384 с. (пер. Силакова) - Рот
отлично!
62. Модель для сборки 984K, 218 с. (пер. Лысенко) - Кортасар
X