супругу! Чтобы его испытать, Зевс схватил одну из Туч, окружающих Олимп, и придал ей вид Геры; Иксион похитил ее и жил с мнимой Герой, как муж с женой. Теперь его злая воля была доказана: Зевс велел приковать двойного преступника к вечно движущемуся огненному колесу. А от его брака с Тучей произошли кентавры, полулюди-полу ко ни: от матери они унаследовали ее сложный образ — Туча ведь чем хочет, тем и оборачивается, а от отца — его беззаконие. Только один из них был справедлив — единственный бессмертный между ними: Хирон, воспитатель Ясона. Но тот, слышу я, остался в Фессалии, и многие с ним, а часть, вместе с Фолом, переселилась к нам. И вот с ними мне и предстоит познакомиться.
— Не тебе, а нам,— вставил Иолай.
— Нет,— решительно ответил Геракл,— тебя я попрошу остаться при моей матери, которая после смерти моего брата Ификла переселилась в свой родной Тиринф и в случае также и моей смерти останется одна; мне будет покойнее, если при ней будешь ты, а с кентаврами я попробую справиться сам.
Геракл отправился. Как он и предвидел, все предгория были заняты кентаврами; избегая остальных, он обратился прямо в пещеру, у входа в которую стоял сам Фол. Он был одним из сравнительно хороших; узнав намерение Геракла сразиться с вепрем, который и им досаждал, он пригласил его к себе и угостил мясом, а затем и вином. Но запах вина привлек и других кентавров; они нагрянули с угрожающими криками. Стоя у входа в пещеру, Геракл схватил головню с очага и, защищаясь, бил ею всех входящих. Кентавры, думая, что пещера занята целым отрядом людей, стали спасаться бегством, послышались крики: «К Хирону! К Хирону!» Геракл удивился: неужели Хирон тоже здесь? Он выбежал из пещеры; кентавры, видя, что он один, опять напали на него. Тогда Геракл выхватил свой лук и свои стрелы, отравленные желчью гидры; кого он ими поражал — каждый при первой ране падал мертвым.
Сжалилась Туча, видя гибель своего потомства; она стала лить обильный дождь. Четвероногие кентавры легко скакали по влажной почве, но Гераклу стало скользко, и он должен был прислониться к скале, чтобы не упасть. И в первый раз он промахнулся; стрела, направленная им в беззаконного кентавра Элата, пронеслась между его рукой и телом и попала в стоящего поодаль старого, не принимавшего участия в битве. Послышался глухой стон, но Геракл, занятый расправой с остальными, не обратил на него внимания. Наконец, он всех перестрелял, один только Несс, отчаявшись в победе, в общей суматохе бежал. Все же и ему было суждено испытать на себе яд гидры, но много позднее, а как, это мы еще увидим.
Лишь после того, как все поле было покрыто убитыми кентаврами, Геракл расслышал стоны раненого. Услышал их и скрывавшийся в пещере Фол и бежал к нему. «Боги! Да ведь это Хирон!» Да, это был он. Огорчился Геракл: «О Хирон! Так жаждал я встретиться с тобою, послушать твоих мудрых речей — и вот встречаю тебя умирающим, и я — твой убийца!» «Невольный, мой сын,— кротко ответил Хирон,— и я снимаю с тебя вину. О боги, зачем я бессмертен! Теперь мне предстоят вечные муки!»
Тут новая мысль озарила Геракла. «Хирон! — сказал он ему тоном пророка.— Если ты хочешь завершить многочисленные добрые дела твоей жизни доброй смертью — возможность