2002

---

---

Паскаль Киньяр (фр. Pascal Quignard; род. 23 апреля 1948, Вернёй-сюр-Авр, департамент Эр) — французский писатель, прозаик, эссеист, переводчик, лауреат Гонкуровской премии (2002). Известность ему принесли романы «Вюртембергский салон» (1986), «Лестницы Шамбора» (1989), «Все утра мира» (1991).

Рос в Гавре. Увлекался музыкой и древними языками. Учился философии вместе с Даниэлем Кон-Бендитом, среди их преподавателей были Эмманюэль Левинас и Поль Рикёр. После 1968 года отошел от философии.
В течение 10 лет руководил Международным фестивалем оперы и театра барокко в Версале.

Публикации на русском языке

Секс и страх. М.: Текст, 2000
Записки на табличках Апронении Авиции. СПб: Азбука-Классика, 2004; М.: Текст, 2012.
Лестницы Шамбора. М.: Флюид/Free Fly, 2004
Терраса в Риме. СПб: Азбука-Классика, 2005
Альбуций. СПб: Азбука-Классика, 2005
Все утра мира. СПб: Азбука-Классика, 2007
Вилла «Амалия». СПб: Азбука-Классика, 2007
Салон в Вюртемберге. СПб: Азбука-Классика, 2008
Американская оккупация. М.; Астрель, 2010
Ладья Харона. М.; Астрель, 2012
CARUS или Тот, кто дорог своим друзьям. СПб, Азбука-Классика, 2012
Тайная жизнь: Роман / Пер. с фр. Е. В. Баевская, М. Брусовани. — Азбука PREMIUM, 2013

Источник Википедия

sibkron про Киньяр: Ладья Харона [La barque silencieuse] (Современная проза) 10 07

Мир, в который рождается человек, то есть сама жизнь — это Первое царство. Когда появляются друзья, знакомые, социальные связи, когда он знакомится с наукой, культурой, то есть когда осваивает язык — это Второе царство. Ну а поскольку я не верю в загробную жизнь, это царство и есть Последнее.
Паскаль Киньяр. Интервью, "TimeOut", 27 декабря 2012 г.

"Ладья Харона" - шестая книга цикла "Последнее царство". И, как водится у Киньяра, жанр трудноопределим.
Центральная тема произведения - тема смерти. И она же является основным героем книги. Но что самое интересное (а для многих читателей это скорее плюс) повествование Киньяра отнюдь не мрачное. Большинство сюжетов построено вокруг последнего пути героев. Постепенно в медленном повествовательном ритме Киньяр раскрывает перемежающиеся темы, так или иначе связанные со смертью: рождение, свобода (и, конечно, связанная непосредственно с ней тема самоубийства), любовь, вожделение, индивидуализм, мораль, Бог, атеизм, чтение.
В свободной барочной форме, порой используя клише (свобода-самоубийство, кошки-собаки), порой перемежая весьма интересными размышлениями, Киньяр реконструирует по крупицам наш современный мир, собирая из исторических сюжетов (относящихся ко временам Древнего Рима, Древней Греции, Средних веков, Возрождения) и иной раз из анекдотов.
Частыми приемами у Киньяра выступают: интерпретация через этимологию слов, восходящая к "Кратилу" Платона, заигрывание словами, переиначивание современных мифов (которые также знакомы читателям по произведению "Секс и страх").
И, конечно, язык Ирины Волевич и стиль Киньяра делают чтение весьма увлекательным. Посему рекомендую.

Anonimice про Киньяр: Секс и страх (Культурология, Эротика, Секс, Эссе, очерк, этюд, набросок) 17 06
Автор великий путаник и выдумщик не меньший. Книжка гораздо больше отражает его фантазмы, чем какие-либо исторические реалии. А жаль; что нибудь серьёзное о римской сексуальной культуре было бы интересно почитать.

Ser9ey про Киньяр: Секс и страх (Культурология, Эротика, Секс, Эссе, очерк, этюд, набросок) 17 06
Древние еблись как хотели и что хотели, и патаму никаких психических травм.

sibkron про Киньяр: Секс и страх (Культурология, Эротика, Секс, Эссе, очерк, этюд, набросок) 17 06
"Секс и страх" - самое известное эссе Киньяра, свежий взгляд на историю римлян, морали, тела и эротики.
Сам автор вкратце сформулировал тематику своего исследования:

Я хотел осмыслить восемь особенностей сексуальной стороны римского менталитета: fascinatio Фасцинуса; ludibrium, свойственный римским зрелищам и книгам-satura; «животные» метаморфозы и их противоположность (антропоморфные романы); возросшее число демонов и богов-посредников в тройном анахорезе (эпикурианском, затем стоическом, затем христианском); уклончивый, а потом застывший взгляд; запрет на фелляцию и пассивность; taedium vitae, переходящее в acedia; и, наконец, превращение того, что называлось castitas, типичного явления для матрон времен Республики, в самоограничение мужчин — анахоретов христианства. Все эти темные понятия мало-помалу проясняются, если их проверить словом «страх».

Автор связывает историю римлян с современной историей. Идеи о том, что дохристианский Рим является изобретателем меланхолии, культа убийства и пуританства выглядят внове. Раннее, рассуждая, на тему современной морали я предположил наиболее вероятным связать её с распространением христианства, в том числе и зарождение. Киньяр довольно убедительно объясняет, что христиане присвоили себе первенство в этом вопросе у римлян:

Таким образом, между эпохой Цицерона и веком Антонинов сексуальные и супружеские отношения претерпели изменения, совершенно независимо от какого бы то ни было христианского влияния. И метаморфоза эта произошла за сто или более лет до распространения новой религии. Христиане приписали себе заслугу новой строгой морали, которая на самом деле оформилась во времена Римской империи, при императоре Августе и его зяте Тиберии.
Христиане причастны к изобретению христианской морали не более, чем к изобретению латинского языка: они просто приняли и то и другое, как будто это заповедал им Бог.

Современные люди имеют множество способов подавления животных инстинктов и защиты своего хрупкого мирка, у древних римлян же наиболее действенным способом был страх:

Зрелище неприкрытого совокупления людей всякий раз вызывает у нас крайнее возбуждение, от которого мы защищаемся либо похотливым смешком, либо пуританским возмущением.
Древние римляне, начиная с правления Августа, избрали для себя средством зашиты страх.

Хорошо это или плохо, трудно судить. В рамках новой морали мы стали закрепощенными, отношение к сексу стало схематичным и искусственным (искренние отношения заменились их симулякрами, как романе Уэльбека "Платформа"). Несомненно многое может показаться сейчас варварством: дионисийский культ и культ фасцинуса, сексуальные отношения с детьми, др. Но стали ли мы более свободными? Освободились ли от страха? Думаю, нет.

milkman777 про Киньяр: Carus, или Тот, кто дорог своим друзьям [Carus ru] (Современная проза) 04 06
По моему скромному мнению псевдоинтеллектуальное произведение. Мне непонятно, для кого эта книга написана. Не считаю себя глупым человеком, что субъективно, конечно, но текст похож больше на научный трактат, из которого понятно 10 процентов. Глупо, в повседневной жизни люди так не общаются, сплошными тезисами. Кроме того, сюжет совершенно не развивается. В каждой главе А. собирается умирать и страдает в депрессии. Это выше моих сил.

Арагуа про Паскаль Киньяр 29 12
Отлично. Просто потому, что тонко и умно. А это. согласитесь, встречается всё реже.

Oberon_4 про Киньяр: Секс и страх (Культурология, Эротика, Секс, Эссе, очерк, этюд, набросок) 05 06
Н-да... Нам, исходя из римской идеологии, ебут мозги. Это я к вопросу содомирующих и содомируемых.
Писаки активны, читатели пассивны. И как пассивная сторона, читатели не способны (и не имеют права) влиять на общественно-политическую составляющую социума.

nvsh про Киньяр: Секс и страх (Культурология, Эротика, Секс) 04 04
Идеи любопытны, НО! : жуткое кол-во очепяток и обшибок (грамматических) ОЧЕНЬ мешают восприятию

Mightymouse про Киньяр: Секс и страх (Культурология, Эротика, Секс) 03 04
Попытка воссоздать систему пост-этрусского мировоззрения, из которого есть-пошла вся западная культура. Попытка небесспорная, но старательная и изящная. Упор сделан на сексуальную этику, но не это ли является одной из определяющих компонетов общественной морали ?
На мой взгляд, то, что происходило с Римской империей, подтверждает то, до чего договорился Киньяр. "С человеком случается не то, чего он заслуживает, а то, что на него похоже".
Никакая это не "Эроктика, Секс", а "Культурология".

12ст12 про Киньяр: Секс и страх (Культурология, Эротика, Секс) 23 02
Неплохое исследование отношения к сексу у древних римлян.
Книга для неспешного и вдумчивого чтения.
Из запомнившегося - "Каждое животное после соития грустно".
И - "тот, кто пишет - содомирует, кто читает - содомируем":-))))