Исса Яковлевна Гинзберг-Черняк (Панина) (19.10.1922 - 18.03.2004)

Добровольцем ушла на фронт, служила в войсковой разведке, позднее преподавала французский языка в Институте иностранных языков. Вдова Дмитрия Панина. Исса Яковлевна хранитель архива мужа, содействовала изданию в России его философских работ в четырех томах (издательство «Радуга»). Участвовала в создании документального фильма «Дмитрий Панин» (1992).

Sello про Жене: Дневник вора [Journal du voleur ru] (Классическая проза) 17 06
Ощущение - странное, тягостное. Если изъять из романа "педерастическую линию", то от него ничего не останется. Потому что и страдания, и показанная нищета, и воровство, и бродяжничество по Европе, и даже мысли - вскользь - о политической ситуации того времени, все это как-то автором воспринято и переварено в текст через задний проход (вот этот повторяющийся рефрен авторский, что книга о гомосексуализме), где - там же - утрамбовывая его переживания и чувства, гуляют обсосанные члены случайных и постоянных любовников.
А у кого-то ведь эта книга - настольная. Наверняка. И такая, видимо, литература нужна.
Оценка: плохо

bsp про Панин: Лубянка — Экибастуз. Лагерные записки (Биографии и Мемуары, Антисоветская литература) 26 02
Очень ценная книга. Такие свидетельства стоят десятков современных псевдонаучных монографий, оправдывающих сталинские репрессии.

Roxana про Жене: Дневник вора [Journal du voleur ru] (Классическая проза) 15 06
Цитата:
Эта книга не стремится стать произведением искусства, продолжающим одинокий путь в небесах, предметом, оторванным от автора и людей. Я мог бы описать свою минувшую жизнь в другом стиле, иными словами. Я придал ей характер героического эпоса в силу присущего мне лиризма. Желание быть последовательным вменяет мне в обязанность продолжать свою авантюру, не меняя стиля данного повествования. Оно поможет мне уточнить ориентиры, которые предъявляет мне прошлое; много раз я неловко вскрывал гнойники нищеты и преступление, которое было наказано. К ним-то я и буду тянуться. Не с явным желанием их потрогать, подобно святым католической церкви, а неторопливо, не пытаясь уклониться от тягот и мерзостей, сопутствующих этому жесту.
Ясно ли я выражаюсь? Дело не в том, чтобы распространить философию страдания, а наоборот. Каторга — пусть так именуется часть света или души, к которой я направляюсь, — доставит мне больше радостей, чем все ваши почести и празднества. И все-таки именно к ним я стремлюсь. Я жажду вашего признания и ваших лавров.