Sello про Стайрон: И поджег этот дом [Set This House on Fire ru] (Современная проза) 26 11
Захотелось по прочтении сравнить свое мнение с мнением двух-трех профессиональных критиков, тех, кто, так сказать, рекламирует произведение для определения его степени читабельности или, напротив, нечитабельности. Все потому, что просто был уверен: критики, поставив лицом друг другу главных героев, определят Мейсона в отъявленные негодяи, тогда как Кинсолвинга в его антипода. Так оно и есть. Особенно расстарался Дима Быков, назвав Касса Кинсолвинга «светлым персонажем, в котором что-то осталось» и т. д. Если Мейсон действительно негодяй, развращенный тип, «золотой мальчик», трахающий безостановочно «все, что движется», привыкший жить на широкую ногу, «писатель», что напропалую врет о своем военном прошлом, позволяющий себе издеваться над ближним (если этот ближний, по его мнению, того стоит), то Касс Кинсолвинг — далеко не тот герой, которого стоит записывать в антиподы Мейсону только лишь потому, что, видите ли, он художник, обожженный жизнью и ищущий смысл жизни. И если внимательно вчитаться и отключить барабанную дробь критиков, то придешь к мнению, что художник этот — негодяй «светлых тонов», дрянцо еще то. Одно перечисление его «подвигов» чего стоит. Постоянно пребывая в нищете, наклепав при том четырех детишек, он проигрывает в карты последние деньги, безбожно врет своей наивной, но безгранично преданной ему жене Поппи, по-конски пьет (зато художник ведь, ого-го, человек из мира искусства, цитирует к месту и не Софокла), фактически не просыхает, и вместо того, чтобы взять себя в руки и начать работать кистью, зарабатывать, пропитым мозгом понимая, что он все-таки способен на большее и у него есть определенный талант, не прилагает никаких усилий, чтобы изменить положение и, наверное, страниц триста ноет, винится, копается в своем прошлом, пускает сопли — не герой, а тряпка, мечта для Фрейда. Этот «светлый» персонаж, влюбленный в крестьянскую девушку Франческу (при жене и четырех детях; любофф, однако), фактически ее подставил, уговорив (заставив) — конечно же, с благородной целью, — воровать продукты для своего больного туберкулезом отца. Чем и воспользовался подлец Мейсон, заметивший воровство у себя дома, «отомстив» изнасилованием девушки. И мало того, фактически ее предал, зная, на что способен Мейсон, но ничего не предпринял, чтобы ее защитить. Убив Мейсона, Кинсолвинг, ответив на зло, к которому сам был сопричастен, наказал не столько насильника, сколько себя, породившего новое зло. Профессиональные критики с шаблонной болванкой в голове предпочитают выдавать индульгенцию Кинсолвингу, отказываясь видеть, что он — эдакое «добренькое» зло, уровнем пожиже. Есть еще третий герой, рассказчик Питер Леверетт, также притянутый к Мейсону его магнетизмом и, понимающий, что приятель творит мерзости, тем не менее бесхребетно себя ведет — молчит, когда надо было бы сказать свое «праведное» слово.
Роман, на мой взгляд, написан неровно. Но, несомненно, он — явление.
Оценка: отлично!