ПО СЛЕДАМ КНИГОИЗДАТЕЛЯ СМИРДИНА С.-Петербург, Набережная Мойки, дом 12. Январь 1837 года. На втором этаже лежит тяжело раненный Александр Пушкин. У постели врачи - Спасский и Даль, друзья - Вяземский, Данзас, Жуковский, Арендт, Загряжская. В соседней комнате жена и дети - их Пушкин не хотел тревожить. Лестница и передняя полны народу, людей всех состояний.

Умирающего мучает боль и еще более - тоска предсмертная. За несколько минут до кончины попытался подняться. «Мне пригрезилось, что я с тобой лезу вверх по этим книгам и полкам!», - вспоминает Жуковский слова поэта. Очень может быть, что прощался Пушкин и с друзьями-книгами. Не дописал, не дочитал, не вернул книги в библиотеку... На каждой - наклейка: «Из библиотеки А. Смирдина. Желающим пользоваться благоволят подписаться и платить: за целый год - 30 руб., а с журналами сверх того - 20 руб.». Пушкин был ее завсегдатаем, хотя и подсмеивался над хозяином:

К Смирдину как ни придешь,
Ничего не купишь,
Иль Сенковского найдешь,
Иль в Булгарина наступишь.

Александр Филиппович Смирдин боготворил поэта, а тот отшучивался:

Смирдин меня в беду поверг,
У торгаша семь пятниц на неделе,
Его четверг на самом деле
Есть «после дождичка в четверг».

Чем же досадил Пушкину этот «торгаш»? Уплатил за стихи чуть позже срока? Так ведь и поэт не раз бывал у него в долгу.

Кто же такой А. Ф. Смирдин?

Он немного старше Пушкина (родился в 1795 году), но детство его тоже протекало в Москве. Не принадлежал к дворянскому сословию, с пятнадцати лет служил в книжной лавке. Товар был пестрый: от «Истории Ваньки Каина» и «Повести английского милорда» до журналов «Трутень», «Адская почта», «Северная пчела», «Полезное и приятное», «И то и сио»... Будущий писатель Стендаль, очутившись вместе с наполеоновской армией в Москве, был поражен обилием книг. А Саше Смирдину вместе с друзьями пришлось спасать их от пожаров. Хотел вступить в ополчение - не взяли, да и враг уже «убрался восвояси». Поздней осенью 1812 года направился в Петербург. Раньше там не бывал, но знал о Северной Пальмире немало - из книг и журналов.

Маститым петербургским книгопродавцом и издателем слыл тогда Василий Алексеевич Плавильщиков (1768-1823). Вместе с братом он арендовал с начала XIX века Театральную типографию, расширил торговлю, создал при магазине библиотеку. Бывал у них и лицеист Пушкин, в одном из первых стихотворений он записал:

Виргилий, Тасс с Гомером,
Все вместе предстоят.
Здесь Озеров с Расином,
Руссо и Карамзин,
С Мольером-исполином
Фонвизин и Княжнин.
Ты здесь, лентяй беспечный,
Мудрец чистосердечный,
Ванюша Лафонтен.

Конечно же Саше Смирдину возмечталось работать у Плавильщикова. И тот взял его по рекомендации книготорговца П. Ильина, как знающего книжника, в приказчики, а потом сделал и управляющим магазином.

"С лица был он человек постоянно серьезный, сосредоточенный, чрезвычайно привязанный к своему делу и трудолюбивый до смешного", - писал о Смирдине один из его современников. В магазин и в библиотеку захаживали чуть ли не все литераторы, историки, художники. Привлекали их не только книги, но и честный, обходительный, стремящийся к просвещению приказчик. Крылов и Карамзин, Жуковский и Батюшков, Федор Глинка и Карл Брюллов впоследствии стали его друзьями. А Плавильщиков, завещая приказчику свою торговлю, за небольшую сумму продал ему библиотеку. Правда, оставил после себя и немалые долги: около трех миллионов рублей ассигнация ми пришлось выплачивать Смирдину, чтобы сохранить книжный магазин у Синего моста.

...Шел 1823 год. Над Россией, "от хладных финских вод до пламенной Колхиды", всходило "солнце Пушкина". Из южного изгнания поэт прислал поэму - называли ее то "Ключ", то "Фонтан". Поэма расходилась в списках, а вскоре была издана с рисунком на титуле. Получив книжицу, Пушкин написал другу Вяземскому: "...Начинаю почитать наших книгопродавцов и думать, что наше ремесло, право, не хуже других".

Очевидная в том заслуга издателей братьев Глазуновых, Ширяева и Смирдина. На сочинениях Державина и Капниста, на прекрасно иллюстрированных баснях Крылова появилась марка фирмы: "Издано иждивением А. Ф. Смирдина". Тогда же он был "записан в с.-петербургское купечество".

Возник своеобразный "почерк Смирдина" - добротность и прекрасный вкус издателя. Содружество писателей и поэтов со Смирдиным гарантировало, что книга будет быстро распродана и труд автора достойно оплачен. Особенная щедрость издателя проявлялась по отношению к произведениям Пушкина: он прекрасно понимал желание поэта жить за счет литературного труда. Смирдин одним из первых осознал огромное значение творчества поэта для духовной жизни России. Потому и стал добровольным посредником между "Творцом" и "Народом". В 1827 году за немалую по тому времени сумму - 20 тысяч - он покупает у Пушкина три поэмы. Платит независимо от того, как они будут распроданы. Поэмы издавал отдельными книжками с иллюстрациями. В "Руслане и Людмиле" впервые появляется портрет поэта работы Ореста Кипренского. Чуть позже у Смирдина же выходят "Борис Годунов", "Повести Белкина" и семь глав "Евгения Онегина".

Но Пушкин далеко не всем доволен. Возмущался, например, тем, что Смирдин издавал О. Сенковского и Ф. Булгарина. На отношения поэта к издателю позже, возможно, влияла и Наталья Николаевна. Авдотья Панаева в "Воспоминаниях" (издательство "Academia", 1929 г.) приводит по этому поводу рассказ самого Смирдина:

"- Характерная-с, дама-с. Мне раз случилось говорить с ней. Я пришел к Александру Сергеевичу за рукописью и принес деньги; он поставил мне условием, чтобы я всегда платил золотом, потому что их супруга, кроме золота, не желает брать других денег. Александр Сергеевич мне и говорит: "Идите к ней, она хочет сама вас видеть". Я же не смею переступить порога, потому вижу даму, стоящую у трюмо, а горничная шнурует ей атласный корсет.

Я вас для того позвала к себе, чтобы вам объявить, что вы не получите от меня рукописи, пока не принесете сто золотых вместо пятидесяти... Прощайте!

Все это проговорила скоро, не поворачивая ко мне головы, а смотрясь в зеркало... Я поклонился, пошел к Александру Сергеевичу, и они сказали мне:

- Нечего делать, надо вам ублажить мою жену, ей понадобилось заказать новое бальное платье".

В тот же день требуемые деньги Смирдин принес.

Новоселье

В 1832 году смирдинская "Лавка" и библиотека переехали на Невский проспект (рядом с лютеранской церковью). Только за наем бельэтажа было уплачено 12 тысяч ассигнациями . Роскошный по тому времени магазин все восприняли как невиданный скачок в истории русской книжной торговли.

Перед открытием магазина "Северная пчела" сообщала: "А. Ф. Смирдин, снискавший уважение всех благомысленных литераторов честностью в делах и благородным стремлением к успехам литературы и любовь публики.., захотел дать приличный приют русскому уму и основал книжный магазин, какого еще не бывало в России... Книги покойного Плавильщикова обрели наконец теплый магазин... русская наша литература вошла в честь". Прежде книжная торговля происходила под открытым небом или в помещениях неотапливаемых. Смирдин переселил ее "из подвалов в чертоги".

П. Сапожников "В книжной лавке А. Ф. Смирдина"

Его отношение к литературе тем удивительнее, что сам он не был широко образованным человеком, даже в грамоте не слишком силен. Но приказчики у него обладали библиографическими знаниями, с ним водили дружбу библиофилы Ножевщиков и Цветаев, переводчик и поэт Василий Анастасевич - при его участии впоследствии была составлена так называемая "Роспись", то есть каталог смирдинского собрания. Четыре томика этой Росписи сохранились до наших дней в Русском фонде питерской Публички.

Торжественное открытие магазина и библиотеки состоялось 19 февраля 1832 года. В большом зале перед массивными шкафами, заполненными красивыми фолиантами, накрыли обеденный стол. Собралось около ста гостей. Потом "Северная пчела" обнародовала их фамилии со своим комментарием: "Любопытно и забавно было видеть здесь представителей веков минувших, истекающего и наступающего; видеть журнальных противников, выражающих друг другу чувства уважения и приязни, критиков и раскритикованных..." На председательском месте - библиотекарь и баснописец Крылов, рядом - Жуковский и Пушкин, с другой стороны - Греч и Гоголь, чуть в стороне - смиренно склонивший голову Смирдин. Так запечатлел их художник А. П. Брюллов на эскизе титульного листа альманаха "Новоселье" (1832-1833).

Журналы Смирдина

В это же время Смирдин стал издавать журнал "Библиотека для чтения". Его критиковали за "пестроту" содержания, но многим именно пестротой он и нравился - число подписчиков быстро достигло пяти тысяч.
Смирдинский журнал назван, может быть, и неудачно - "Библиотека для чтения" (а для чего же существуют библиотеки, если не для чтения?), но его разнообразные разделы: "Стихотворения и проза", "Иностранная словесность", "Науки и художества", "Промышленность и сельское хозяйство", "Критика", "Литературная летопись", "Смесь" - неизменно присутствовали во всех номерах (добавлялась временами только "Мода" с раскрашенными картинками; увеличился и объем: с 18 до 24 печатных листов).

По примеру "Библиотеки" и "Отечественных записок" издавались потом пушкинский и некрасовский "Современник" да и наши "толстые" журналы.

Принимал ли Пушкин непосредственное участие в издательской деятельности Смирдина, неизвестно, но без взаимных советов, видимо, не обходилось.

Серьезнейшей реформой Смирдина можно считать снижение цен на книги и журналы за счет увеличения их тиража. В 1838 году А. Ф. Смирдин предпринял издание произведений современных ему писателей - "Сто русских литераторов", "чтобы публика видела черты каждого и судила о его слоге и особенностях". Довелось и мне листать эти три объемистых тома, отпечатанных на добротной бумаге с портретами писателей и гравюрами.

Уже тогда истинный демократ, поклонник Пушкина и Гоголя Виссарион Белинский писал о новом периоде в русской словесности, называя его "Смирдинский". Он защищал его деятельность от нападок эстетствующих: "Есть люди, которые утверждают, что будто г. Смирдин убил нашу литературу, соблазнив барышами ея талантливых представителей. Нужно ли доказывать, что эти люди - злонамеренные и враждебные всякому бескорыстному предприятию". И как бы подтверждая мысль Белинского, одна из газет того времени писала: "Смирдину мы обязаны тем, что ныне литературные занятия дают средства к жизни... Он истинно честный и добрый человек! Наши литераторы владеют его карманом, как арендою. Он может разориться".

Бескорыстность Смирдина очевидна. Например, издавая карамзинскую "Историю государства российского", он смог уменьшить стоимость ее двенадцати книжек в пять раз. Благодаря Смирдину книги сделались доступными и тому классу людей, который наиболее в них нуждался. Очевидна и вторая составляющая его деятельности: чем больше читающих, тем образованнее общество. Немало усилий приложил Смирдин к изданию собраний сочинений тех, кто и сегодня близок нам, - И. Богдановича, А. Грибоедова, М. Лермонтова.

У Смирдина появились конкуренты - далеко не бескорыстные. Один из главных - Адольф Плющар, начинавший с печатания афиш и объявлений о развлечениях в столице, а потом перешедший к изданию "Энциклопедического лексикона", пользовавшегося успехом. Начались интриги, приведшие к ссоре Смирдина с Плющаром.

Александр Филиппович затеял издание "Живописного путешествия по России", гравюры к нему заказал в Лондоне. Долго их ждал, а получил почему-то из Лейпцига и очень плохие. Чтобы не разориться, Смирдин организовал книжную лотерею. Был в ней, однако, не только коммерческий умысел, но и стремление пристрастить к чтению население многих районов России. Сначала лотерея проходила успешно, но на третий год уже тысячи билетов остались непроданными. Сказался общий кризис в книжной торговле, вызванный резким увеличением количества книгопродавцев и издателей: в этом деле появилось много людей случайных. Рыночно-спекулятивный характер принимает почти вся книжная промышленность.

Так или иначе, а Смирдин (как и Плющар) разорился. Он писал тогда: "Под старость я остался гол как сокол - это всем ведомо". Но книги умудрился сохранить с полнейшим их библиографическим описанием. Однако после смерти Смирдина (в 1857 году), а потом и его наследников смирдинская библиотека пропала - 50 тысяч томов! Библиофилы начала ХХ века пытались ее разыскать, но тщетно...
Пути книг неисповедимы

В 1978 году в "Вечерней Москве" появилась крохотная заметка главного редактора "Альманаха библиофила" Евгения Ивановича Осетрова, который напал на след той библиотеки. Ему удалось узнать, что перекупщик книг по фамилии Кимель приобрел ее у кого-то по дешевке и переправил в Ригу. Кое-что продал букинистам, а большую часть книг его наследники в двадцатые годы ХХ века продали Министерству иностранных дел Чехии.

История почти детективная, но не столь уж необычная: книгам доводится путешествовать. Много путешествовал и я, снимая географические фильмы и очерки в "Альманах кинопутешествий". Встретились мы с Евгением Ивановичем и решили написать заявку на фильм о судьбе и поисках библиотеки Смирдина. На моей студии на заявку посмотрели косо: вот если бы что-то о техническом прогрессе... Послали заявку в пражскую киностудию "Кратки фильм". Там на совместную постановку охотно согласились и прислали своих представителей для подписания договора.

Был написан и отослан в "Кратки фильм" литературный сценарий. А потом настало время съемок... Сказочная стобашенная Прага! Пять с лишним веков отсчитывают время куранты на Староместской ратуше. Игрушечный петух все так же кричал, а апостолы появлялись в окошечках, как и в ту пору, когда на далеких невских берегах Пушкин любовался белыми ночами, а Смирдин спешил в свою лавку. И здесь и там любовь к книгам и к мудрости извечна. Азбука, созданная "солунскими братьями" Кириллом и Мефодием - теми, что стоят в бронзе на Карловом мосту, - помогла сплотить славян. А Страгов монастырь стал сокровищницей чешской и иных письменностей: книги веков семнадцатого, шестнадцатого, четырнадцатого, двенадцатого!

В Климентинуме, монастыре доминиканцев, в начале XVII века были открыты школы и типография. Теперь здесь разместились библиотеки: национальная, музыкальная, техническая. Одно из крупнейших собраний книг на славянских языках, и главное в нем - литература русская.

- Да это же экслибрис Смирдина! Так вот она, смирдинская библиотека!

- Нет, это только ее половина, - отвечает мне, улыбаясь, заведующий русским сектором милейший Иржи Вацек.

Потом он рассказал, как эти книги к ним попали.

- У нас даже древнерусские рукописи есть, кое-что из изданного Иваном Федоровым-Москвитиным. С начала ХХ века нам присылают почти все ваши журналы и альманахи. А когда была закуплена в Риге смирдинская библиотека, оказалось, что многого в ней не хватает. По росписи добирали недостающее по всей Европе - так образовался Смирдинский фонд.

Были и вторые экземпляры - их отсылали в Бродзяны, куда наша съемочная группа и решила отправиться. Когда-то в Бродзянском замке жила сестра жены Пушкина Александра Гончарова, ставшая женой австрийского посланника в России Густава Фризенгофа. В замке гостили дети и внуки Пушкина - они запечатлены в рисунках семейного альбома. В столовой традиционные фамильные портреты и акварельные - Натальи Гончаровой, Пушкина и его друзей. Появились они здесь уже в наши годы: когда в замке создавали музей русской литературы, их сюда привезли вместе со смирдинскими книгами.

... Стояли дни поздней осени, дорожки были покрыты опавшей листвой, солнце играло в кронах дубов и вязов. "Осенняя пора - очей очарованье!" Но вспомнились и стихи Н. Заболоцкого:

О, я недаром в этом мире жил!
И сладко мне стремиться
из потемок,
Чтоб, взяв меня в ладонь,
Ты, дальний мой потомок,
Доделал то, что я не довершил.

И подумалось: ведь и Александр Смирдин думал о потомках, делая благородное, важнейшее дело. Меняются обычаи, нравы, идеологии, но живой для нас остается русская словесность. А если вам, любезный читатель, доведется побывать в петербургской Публичной библиотеке, попросите в Русском фонде показать единственный живописный портрет А. Ф. Смирдина. Поклонитесь и от меня его памяти.

Ю. ЗАКРЕВСКИЙ,
кинорежиссер и книголюб
журнал «Наука и жизнь» №11 за 2004 год